Пепел. Гори оно все... (СИ) - Костадинова Весела

Дима посмотрел на неё, его взгляд стал твёрже, и он кивнул, его голос был как удар молота.

— Да, — сказал он твёрдо. — Согласен. Но тебе предстоит самое тяжёлое… Ты сама-то справишься?

Альбина побледнела, её лицо стало почти прозрачным, как будто вся кровь отхлынула от него. Она сглотнула, борясь с приступом тошноты, что подкатил к горлу, её пальцы задрожали, и она отпустила его руку.

— Если хочу выжить и не сойти с ума — да.

Дима посмотрел на неё внимательнее, его глаза сузились, как будто он заметил что-то в её лице, в её дрожи, в её бледности. Его брови нахмурились, и он наклонился ближе, его голос стал тише, но полным тревоги.

— Аль, ты в порядке? — спросил он, его тон был настороженным, как будто он боялся того, что услышит.

Она покачала головой, её губы дрогнули, и она закрыла глаза, пытаясь спрятаться от правды, что жгла её изнутри.

— Нет… — закрыла рот рукой.

Дима замер. Его глаза расширились, потемнели, как если бы в них разом погас весь свет. Изуродованная губа дёрнулась вверх судорожно, будто его ударили по лицу. Ужас, промелькнувший в его взгляде, был почти физическим — животным, инстинктивным, как у человека, который уже догадывается о правде, но из последних сил надеется, что ошибся.

— Аль... Когда? — хрипло выдавил он, голосом, который словно прошёл через наждачную бумагу. Его кулаки сжались так сильно, что костяшки побелели, а локти дрожали. Он выглядел так, будто готов был разнести в клочья этот стол, это кафе, весь грёбаный мир, если он стал причиной её боли.

Альбина не поднимала глаз. Только шевельнула пальцами над чашкой с чаем, будто собиралась перемешать невидимые остатки. Но ложка так и не дрогнула.

— За день до знакомства с Эльвирой, — выдохнула Альбина. — Один раз и в яблочко… Сука, вот что называется везение! Секс был как в реалии – последствия, как в ебучих женских романах. Узнала вчера вечером…. Меня после встречи с Ярославом так накрыло, в туалете... рвало от его парфюма, будто наизнанку выворачивало. Пришла домой — сделала тест. Потом утром — второй. Оба с двумя полосками. Слова о внуках оказались пророческими, Дим…Только первая не Элька будет….

— Пиздец... — простонал Дима, едва не переворачивая чашку рукой. — Полный, мать его, пиздец. Как так-то, Аль? Неужели вы не…

— Нет, — перебила она спокойно, без эмоций, словно повторяла это уже раз десятый. — Не предусмотрела. Не подумала. Не спаслась. Это мой косяк, и только мой.

— Он тоже виноват! Не оправдывай ты это уебище! — вскинулся Дима, зло хлопнув по столу ладонью.

— Дим. — Она впервые посмотрела ему в глаза. Тихо, спокойно, без агрессии, но с твёрдостью. — Моё тело — моя ответственность. Не его, не его отца, не кого-то ещё. Я не ребёнок. Я знала, откуда дети берутся. Я знала, что хочу его. Знала, что надеюсь на "пронесёт". Не пронесло.

На мгновение повисла тишина. Даже город за окном будто притих.

— Что теперь? — глухо спросил он, словно боялся услышать ответ.

- Не знаю, - Альбина вздохнула и отвела глаза. – Мне - 23, ни работы нормальной, ни карьеры…. Не приведи бог кто-то из них узнает…. Я даже реакцию боюсь предсказать…. Мать истерику закатит…. Элька…. Ну у той вообще скандалище будет….. Нет, Дим, никто ничего не узнает. И пусть решает судьба, что дальше. Но мы с тобой до конца?

- Да, Аль, - поджал он губы. – Я с тобой до конца. Уже начал, но это времени требует…. А ты….

- На следующей неделе я все равно постараюсь поговорить с мамой…. - выдохнула Альбина, опуская взгляд на чашку. Пальцы машинально обвели ободок, как будто пытаясь сосредоточиться на чём-то простом, осязаемом. - Ультиматум действует, пока мы оба выполняем правила. Поэтому начну с матери…. Я уже привыкла к ее потребительству, будет не так тяжело…. Да и забрать из деревни кое-что надо… для нас с тобой….

- Аль, тебе теперь нужно вдвойне осторожной быть. И себя беречь…. Ты теперь не только за себя отвечаешь…. – он невольно посмотрел на ее пока плоский живот и тонкую талию.

- Нда уж…. – пробормотала она, снова отпивая почти остывший чай. – Осторожной…. Раньше думать надо было… и осторожничать…. А теперь, Дим, поздно пить боржоми…. Выжить бы как-то….

31

И она жила. Выживала.

Загоняя эмоции глубже, всё больше растворялась в работе — в бесконечных встречах, переговорах, согласованиях. Не сказала ни слова, когда её назначили отвечать за GR-направление в предвыборном штабе. Просто кивнула, как будто это решение не касалось её лично, не глядя ни на Ярослава, ни на Артура, который невольно старался поймать ее взгляд.

Контакты с депутатами и администрациями, протоколы встреч, поправки к законопроектам, координация с бизнесом — всё свалилось сразу. Ирина и она – обе зашивались по горло.

— Что-то Ярослав Геннадьевич жестит, — бросила Ирина, наспех сверяя список согласованных спикеров для завтрашней встречи в Минстрое. — Видимо, серьёзно взял курс на укрепление позиций в регионе. Мелькает в кулуарах чаще, чем в прошлом цикле.

— Я так понимаю, помимо него и Артура, ещё и наш Воложин в депутаты метит, — тихо отозвалась бледная Альбина, не отрываясь от черновика Соглашения по взаимодействию с округами. — И по самому токсичному району — где и электорат сложный, и скандалы тянутся с прошлой кампании… По крайней мере так Илона мне сказала на пятиминутке.

- Запускают пробный шар, - кивнула Ирина. – Надо кадры подпнуть, чтоб нам быстрее сотрудников нашли…

- Вчера пинала, - Альбина подавила накатившую волну тошноты и сглотнула. – Подобрали четыре кандидатуры, завтра начнем собеседования. Мне одна девочка нравится – работала в городе, в земельном комитете. И структуры понимает и задачи и связи какие-никакие есть. Не как у меня… - усмехнулась, поднимая голову и потирая воспаленные глаза.

- У тебя есть стратегическое видение, - покачала головой Ирина, - это важнее связей. Их наработаешь, я помогу. Вон, уже начала…. Илона с кем попало информацией не делится. Значит и сама тебя уже просканировала, и Ярослав Геннадьевич добро дал.

Со стартом предвыборной кампании пятиминутки у него стали регулярными, а Илону – нанятого политтехнолога – бабу стервозную и прямую – посадили в кабинете напротив кабинета Альбины. Иногда, глядя на то, как эта женщина командует, Альбина невольно ловила себя на мысли, что не прочь научиться такому же. Знакомство в понедельник вышло странным. Когда Ярослав представлял всех, кто войдет в его штаб Илоне, она внимательно посмотрела на девушку и почему-то хмыкнула:

- Опять рыжая…. Это что, тренд такой?

Никто ничего не понял, но уточнять не стали.

Альбина оставалась на работе допоздна, порой запираясь в кабинете изнутри — Ярослава она по-прежнему опасалась. Хотя и понимала: если он решит зайти, замок его не остановит.

Но он не заходил. И на совещаниях вел себя ровно, спокойно и по-деловому, ни взглядом, ни жестом не напоминая о том, что случилось между ними в минувшую пятницу. Только иногда ей казалось, что присматривается внимательнее, словно ищет в ней слабости, трещину в ее броне. Иллюзий она не питала: хищник затаился, выжидает удобного момента, но не торопит событие. Слишком опытным игроком был Миита, слишком хорошо умел играть в такие игры. Уже одно то, что Артура постоянно отправляли в командировки, а его должность замещала Ольга Альбертовна, говорило о том, что Ярослав по-прежнему ведет свою партию.

Тело предательски подводило её всё чаще. Особенно невыносимыми становились запахи. Порой — от кофе, порой — от обычной еды, даже от чая. Лёгкий аромат мог внезапно ударить в голову, и в следующий миг перед глазами темнело, мутило так, что приходилось до крови прикусывать губы, чтобы не упасть в обморок прямо на месте. А потом — судорожно искать туалет, цепляясь пальцами за стены. На совещаниях у Ярослава Альбина старалась вообще дышать через раз – аромат мужского парфюма доводил ее до внутренней истерики. Слабость, ломота в теле, вязкая сонливость — всё сливалось в один бесконечный день, в котором не было места отдыху. Она бледнела, худела, глаза становились пустыми, потухшими. Сама почти не замечала этих изменений — но замечала Ирина. Молча, сжав губы. Иногда — прикрывала, отводила глаза, как будто давала ей пространство. Но не говорила ни слова.