Черная радуга (ЛП) - МакЭвой Дж. ДЖ.

– Больше напоминает драматический перерыв.

Где она?

– Ты ее ищешь?

– Нет, – ответил я быстро, фактически даже слишком быстро.

Наконец, я увидел Тею, разговаривающую с одногруппниками. Теперь я могу позволить себе приблизиться к ней, когда другие студенты находятся рядом.

– Шарпей, ты привлекательная и успешная женщина. Я уверен, что любой мужчина будет счастлив с тобой…

– Только не ты.

– Прости.

Но правда заключается в том, что мне на самом деле не жаль.

Как только песня закончилась, я отвернулся от нее и направился к студентам. Чем ближе я подходил, тем лучше мог слышать их разговор, даже не видя их лица.

– Сколько думаете, может стоить этот дом?

– Десять миллионов, запросто.

– Разве это важно? Ни один из нас не приобретет такой в ближайшее время, – ее голос достиг моих ушей.

– Легко тебе говорить, ты относишься к привилегированной юридической семье, держу пари, ты росла, посещая вечеринки вроде этой. Только посмотрите на это платье. Какой твой почтовый индекс?

– Рад слышать, что вы все воодушевлены, – вмешался я, прежде чем она успела ответить, они все повернулись и отступили, словно я Фредди Крюгер²⁵.

– Ты пугаешь их, дорогой, – сказала мама, когда присоединилась ко мне и начала их всех разглядывать. – Хотя мне все же интересно, – размышляла она, – если они так боятся тебя, тогда они, вероятно, бесполезны в работе.

Я усмехнулся про себя, когда уловил смысл того, к чему она вела. – Они, безусловно, худший класс, который у меня когда-либо имелся.

– Боже мой! – сказала мама с притворным вздохом, но за ее маской, я знаю, что она улыбается.

– Мы лишь так же хороши как наш преподаватель, – высказалась Тея, и они посмотрели на нее так, будто она безумна.

– Тогда мы вероятно довольно-таки чертовски хороши, – добавил Аттикус.

– Ох, мы прелестно круты, – сказала Вивиан, и Тея подняла обе свои руки и дала «пять» своим товарищам, даже не взглянув; это практически выглядело так, словно они все спланировали.

– Ну, поздравляю вас троих за обладание внутреннего стержня, – мама улыбнулась, – Леви, не проявляй милосердие…

– Милосердие? Профессор Блэк? Мэм, простите, но никто из нас не знает, о чем вы говорите, – сказала Тея, и некоторые едва сдерживали смех.

Я не замечал до этого момента, что за исключением Вивиан, она является единственной женщиной, стоящей в середине и отражающей все наши нападки, Тея похожа на королеву.

– Как тебя зовут? – спросила мама.

– Тея Каннинг.

– Подожди, – мама посмотрела на нее. – Тебе случайно не посчастливилось быть дочерью Маргарет Каннинг?

Дерьмо.

Все выглядело так, как будто кто-то выстрелил ей в сердце. Гордость, радость, и все эмоции, что были у нее несколько мгновений назад, исчезли при упоминании имени ее матери. Однако она не опустила голову; вместо этого Тея заставила себя улыбнуться.

– Да, мэм. Вы знали мою мать? – вежливо спросила она, нисколько не смутившись.

Никто больше не заметил этого, но прежняя Тея исчезла. Человек, улыбающийся перед нами сейчас, был таким чужим мне.

– Боже мой. Как тесен мир. Я имела удовольствие встретиться с твоей матерью много раз. Она была замечательной женщиной и блестящим адвокатом. Мне было так жаль услышать о ее скоропостижной кончине в этом году.

– Мама, почему бы тебе не пойти…

– Дорогой! – она проигнорировала меня и позвала отца. – Одна из студенток Леви дочь Маргарет Каннинг.

Черт.

– Слава Богу, я в отставке, – сказал папа, когда подошел. – Гены Каннинг и наставничество моего сына? У мира нет шансов! Твоя мать была силой, с которой считались в суде. Я ни разу не выиграл ни одного дела против нее, – он пожал ее руку, и это мог быть с тем же успехом нож, но она любезно приняла его. – Я вижу это теперь…, ты так на нее похожа. Ты станешь дьявольски хорошим адвокатом.

– Не хвали ее слишком сильно. Мисс Каннинг должна прокладывать себе путь точно так же, как и остальные, и она ослабила позиции. Мистер Логан наступает ей на пятки с первого дня, и на данный момент он прекрасный претендент на первое место в классе, – сказал я, пытаясь сменить тему разговора.

К счастью, это сработало.

Они все начали оживленно разговаривать… за исключением Теи. Она сделала шаг назад, позволив группе втиснуться и окружить моего отца, тем временем встав за пределы круга. Никто, казалось, не заметил и не возражал. Тея посмотрела на меня, и ее глаза стали безжизненными. Она одарила меня притворной улыбкой, пытаясь убедить, что с ней все в порядке, а затем повернулась и ушла, исчезнув в толпе.

Я вынужден подождать, смеясь над шутками, которые даже не слушал, кивая на замечания, которые меньше всего меня заботят, прежде чем наконец-то извиниться и удалиться.

Направившись в ту сторону, куда она пошла, я пытался не привлекать внимания к себе, когда поднимался по лестнице. Я заметил подол платья, исчезающий за углом, после чего она вошла в одну из ванных.

Прежде чем дверь успела закрыться полностью, я прокрался за ней. Тея скинула туфли, как только подошла к туалетному столику, и старалась изо всех сил медленно дышать.

– Дыши, – сказал ей, притянув в свои объятья, – просто продолжай дышать.

– Я в порядке, – решительно заявила она, снова встав прямо.

– Ты лжешь, – я поцеловал ее плечо. – Ты можешь притворяться для всех остальных, но не делай этого для меня.

Я встал сбоку от нее, и мы вместе опустились на пол. Я притянул Тею к себе на колени, а ее платье распростерлось вокруг нас, представ в виде нашего собственного своего рода частного острова. Она положила голову на мою грудь, и я начал водить рукой по ее спине.

– Я сама поступила так с собой, Леви. Я знала, кем она была. Знала, что столкнусь с людьми, которые восхищаются ею. Я шагнула в ее мир и следую по ее стопам. Я должна принять это. Я не могу просто срываться, когда люди произносят ее имя или заводят разговор о том, насколько великим человеком она была. Иногда я думаю, что мне следует выступить и рассказать обо всем, сказать им, кем она самом деле была. Но если бы я сделала это, то тогда меня действительно охватил бы позор; дочь преступника и жестокой матери…, кто хочет быть известен этим? Я страдаю, поскольку слишком труслива, чтобы рассказать правду. Так что я должна смириться с этим. Думала, что хорошо притворяюсь. Я сумела даже выдавить улыбку, но не смогла заставить себя остаться, – прошептала Тея. – Я не хочу быть девушкой, которая всегда разрушается изнутри. Той девушкой, которую всегда необходимо спасать, особенно в той жизни, которую я выбрала для себя. И я не буду.

– Какой смысл быть с кем-то, если они не могут спасать тебя время от времени?

Тея покачала головой. – Я никогда не спасала тебя.

Она действительно понятия не имеет, что значит для меня.

– Ты спасаешь меня, просто находясь здесь. Я был несчастен до тебя, и даже не осознавал этого. Настолько сильно я заблуждался. Последние четыре месяца были лучшими в моей жизни. Кстати, – я замолчал и посмотрел на часы, мои глаза округлились, – шесть секунд, надеюсь, этот новый год оправдает ожидания.

Она посмотрела на меня и поцеловала.

– Пять, – я начал отсчет.

Поцелуй.

– Четыре.

Поцелуй.

– Три.

Поцелуй.

– Два.

Поцелуй.

– Счастливого Нового года.

– Счастливого Нового года, – прошептала Тея в ответ, я сократил расстояние между нами, и вдруг фейерверк взорвался прямо за окном.

Тея отстранилась, чтобы взглянуть на него. Как только она собрала платье в руку, то заползла повыше на мои колени и уткнулась носом в мою шею. – У нас лучшее место в доме.

– Да, так и есть.

Мы провели почти час там, просто наблюдая за фейерверком, а после лишь разговаривали. Достаточно любопытно то, что я даже не помню, о чем мы разговаривали. Все, что я помню, так это насколько сильно сжалось мое сердце, когда Леви решил, что нам необходимо вернуться.