Кормилица по контракту - Бочарова Татьяна

Завтра вечером ее уже не будет здесь. Малыш останется с Кирой, потом ему наймут няню. Наверное, он и ей станет говорить «мама». Наверное…

Валя внезапно остановилась как вкопанная. В двух шагах от нее на тротуаре стоял Тенгиз. Он смотрел на Валю и улыбался — точь-в-точь, как тогда, в магазине, в первый день их знакомства.

— Ты? — Валя попятилась назад, потянула за собой коляску. — Что тебе опять надо?

— Выслушай меня, Валечка, дорогая! — Тенгиз быстро шагнул к ней, крепко взял за руку. — Выслушай, умоляю.

— Говори. — Она почувствовала, что не испытывает к нему былой неприязни, напротив, его вид даже вызывал у нее некое подобие жалости.

Тенгиз молча погладил Валины пальцы. Потом, ни слова не произнеся, опустился на колени, прямо на сырой от недавнего дождя гравий.

— Что ты? — испуганно проговорила Валя. — С ума сошел? Встань сейчас же!

— Встану, если только ты согласишься уехать со мной, — непоколебимым тоном проговорил Тенгиз и обхватил Валины ноги в изящных замшевых сапожках.

Прохожие вокруг начали с любопытством оборачиваться. Валя беспомощно кусала губы, не зная, куда деться от стыда.

— Прекрати этот балаган! Встань! — она дернула его за воротник, пытаясь поднять, но Тенгиз не двинулся с места, оставаясь в той же позе.

— Я сказал — не встану. Я жить без тебя не могу, умираю. Хочешь, верь, хочешь, не верь, Валя-Валентина.

— Вот дурак, — жалобно проговорила Валя, с тревогой озираясь по сторонам. — Ну встань же ты, поговорим по-людски. — Она вспомнила, как учила ее Кира: любую проблему можно обсудить спокойно, без оскорблений.

Тенгиз поколебался и поднялся на ноги. Взял у Вали коляску, покатил к ближайшей скамейке. Она послушно следовала за ним.

— Сядь, — велел Тенгиз.

Валя села. Он продолжал стоять перед ней, неотрывно глядя ей в глаза.

— Я люблю тебя. Хочешь, можешь ударить меня за все, что я тебе сделал. Можешь убить. Только не покидай.

«А ведь это судьба, — мелькнуло у нее в голове. — Она дает мне шанс. Я же тоже когда-то любила его. Или думала, что люблю. У нас был ребенок. Только Бог никогда не ошибается, а человек всегда грешен. Прости и да прощен будешь».

— Что ты молчишь? — спросил Тенгиз. В голосе его слышались боль и отчаянье.

— Думаю.

— Правда? — его лицо расцвело в улыбке, глаза зажглись надеждой. — Думай сколько хочешь, сколько угодно. Только не говори «нет». Умоляю тебя, не говори «нет»!

— Куда мы поедем, если я соглашусь?

— Ко мне поедем, ко мне. Я мебель купил, красивую мебель, испанскую. У тебя теперь свой шкаф будет, зеркальный, трехстворчатый. Накупим вещей, будешь, как королева ходить. Да ты и есть королева, Валя-Валентина, краше тебя никого на свете нет.

— А женишься на мне? — холодно спросила Валя.

— Женюсь. Пусть отец хоть удавится от злости! У меня теперь свои средства, мне его денег не нужно.

— Да ладно. — Валя равнодушно усмехнулась. — Мне тоже не нужно твоего штампа в паспорте.

— Ты согласна? Значит, ты согласна?! — Тенгиз сгреб Валю в охапку со скамейки, закружил, осыпая поцелуями ее лицо. — Спасибо Аллаху, счастье какое! Какое счастье!

Она подумала, что он валяет дурака, просто прикалывается смеха ради. Но потом поняла, что Тенгиз все говорит всерьез. Он действительно был в эйфории: как безумный, закатывал глаза, называл Валю самыми нежными и ласковыми словами, какие только можно было придумать, обнимал, тормошил, не обращая внимания на проходящих мимо людей.

— Хватит уже, — испуганно попросила она. — Отпусти меня. А то я решу, что ты психбольной.

— Я без тебя больной, — счастливо улыбнулся Тенгиз, — а с тобой я здоров, как бык. У меня машина там. — Он махнул рукой в сторону стоянки у магазина. — Отвези коляску домой и возвращайся. Можешь даже вещи не брать, мы по дороге домой заедем в универмаг, и все купим. Все, что пожелаешь.

— Что, прямо так, сразу? — заволновалась Валя. — Может, завтра?

— Сегодня. Завтра ты передумаешь.

— Но… я же должна поговорить с Вадимом, объяснить ему…

— Зачем что-то объяснять? Просто отдай ребенка, там же есть эта, как ее…

— Кира. — Валя задумчиво кивнула.

Тенгиз прав. Если решаться, то сразу, не колеблясь и не раздумывая. Прямо сейчас — отвезти Антошку, собрать шмотки, черкнуть Вадиму пару строчек. Или… или вообще ничего не писать, просто передать через Киру.

— Хорошо, — твердо проговорила она, — жди меня здесь, на этой лавочке. Через полчаса я приду.

— Может, мне тебя проводить? Ты только скажи.

— Нет. Не нужно. Я сама.

Она быстро пошла от него по скверу, толкая вперед коляску.

— Пожалуйста, скорей! Я не могу долго ждать! — донеслось ей в спину.

Валя грустно улыбнулась. Почему это происходит сейчас, а не год назад? Тогда она была бы самой счастливой женщиной на свете. А теперь… теперь она знает Вадима, и это мешает ее счастью.

Во дворе коттеджа возился с машиной Леша. Увидел возвращающуюся Валю с малышом, удивленно округлил глаза.

— Что так мало гуляли? Или памперса не хватило? — он весело захохотал, довольный своей остротой.

— Помоги завезти, — коротко бросила Валя, кивнув на коляску.

— Момент! — Леша обтер о колени перепачканные автомобильным маслом руки и поднял коляску на крыльцо.

— Спасибо. — Валя распахнула дверь и тут же увидела Киру.

Та давала какие-то указания стоящей рядом Наталье.

— Что случилось? — испугалась она, глядя на въезжающего в холл Антошку. — Почему вы так рано?

— Можно тебя на пять минут? — Валя цепко взяла ее за руку.

— Конечно. — Кира недоуменно пожала плечами и строго велела Наталье: — Жди меня здесь. Скоро вернусь.

Валя вытащила Антошку из коляски и быстро направилась к лестнице. Кира шла следом, время от времени заинтриговано поглядывая на нее.

— Да что же все-таки произошло?

— Сейчас узнаешь.

Валя зашла в детскую, сняла с малыша комбинезон и шапочку, поставила его в манеж. Затем приблизилась к Кире вплотную.

— Я ухожу.

— Ты же хотела завтра. — Кира смотрела на нее с волнением и тревогой.

— Сегодня. Там, на улице, Тенгиз. Он заберет меня на машине к себе.

— Тенгиз? — Кира отступила от Вали на шаг, недоверчиво поджала губы. — Зачем он тебе? Ты же его больше не любишь.

— Зато он любит меня, — жестко произнесла Валя. — Он только что на коленях передо мной ползал по земле.

— И ты его простила?

— Да, простила. Если вдуматься, то он не так уж и виноват передо мной. Просто боялся отца. Он у него один, мать давно умерла.

Кира покачала головой.

— Это ты сейчас так рассуждаешь. А тогда, когда он бросил тебя…

— Он не бросал. Он просил немного подождать. Я сама виновата в том, что случилось. Сама накрутила себя, побежала на улицу, на ночь глядя. Сидела бы дома, родила бы в срок, и ребенок был бы жив. Все, Кир, я не хочу больше ничего обсуждать. Бери Антошку на себя, а я отчаливаю.

— А как же Вадим? Ты же должна ему сказать.

— Ты все скажешь. В контракте указано, что каждая из сторон может прервать соглашение в любой момент. Вот я и прерываю.

— А как я объясню ему, почему ты ушла?

— Надеюсь, он сам все поймет. — Валя резко развернулась и скрылась в гардеробной.

Вещи ее уже были сложены, оставалось собрать лишь кое-какие мелочи. Все это заняло не более пяти минут. Она даже переодеваться не стала, только вместо блузки, удобной для кормления, надела легкий джемперок.

Кира так и стояла посреди комнаты, словно оцепенев, неподвижно глядя на играющего в манеже малыша.

— Я готова, — тихо проговорила Валя, поудобней устраивая на плече сумку.

Кроме нее в каждой руке она держала по объемистому пакету — это были вещи, купленные за время работы у Вадима.

Кира всхлипнула и вытерла глаза.

— Мне будет тебя не хватать.

— Мне тоже, — дрогнувшим голосом проговорила Валя.

Они обнялись. Кира прижала ее к себе, трижды поцеловала, перекрестила. Потом Валя приблизилась к манежу. Постояла, глядя на Антошку, — тот, не обращая на нее внимания, пробовал на зуб резиновую белку.