Мой желанный враг (СИ) - Сокол Елена

- У меня нет этого времени, Саш! – Вспыхиваю я. – Я не могу больше. Для меня каждый день без него как пытка. Я хочу быть с Ярославом, хочу быть рядом, у меня никого, кроме него, не осталось. И если Загорский встанет у меня на пути, я убью его без колебаний! – Я вырываю ладони и трясу ими перед его глазами. – Вот этими руками убью!

- Давай сделаем так, чтобы ребёнок не пострадал, ладно? – Миролюбиво успокаивает меня мужчина. -  Сделаем всё по уму, чтобы Марк тебя потом не нашёл. Иначе, сама знаешь…

- Знаю. – Киваю я и зажмуриваюсь. – Но я… я больше не могу так… Я устала ходить за ними тенью. Прислушиваться к каждому слову, которое няня говорит моему сыну, гуляя по парку в субботу. Стоять под деревом за забором и слышать, как она зовёт моего малыша по имени. – Открываю глаза и смотрю на дядю Сашу. - Это всё моё. Это то, что Я, как мать, должна делать. То, чего меня лишили. Ярослав – заложник Загорского, всего лишь инструмент, который даёт Марку доступ к деньгам Вика. Но однажды он поступит с моим сыном так же, как со своим другом, поэтому я должна торопиться.

Я съёживаюсь от воспоминаний, но ощущаю внезапный прилив внутренних сил. Когда больно, проще ненавидеть. Я больше не помню хорошего, что было между мной и чудовищем. Этого больше нет, и никогда не было. Оно существует лишь в каком-то неправильном параллельном измерении прошлого, куда обратной дороги уже нет. Я видела всё своими глазами, я слышала его угрозы, запомнила каждое слово. И готова вернуть ему всё с лихвой.

- Я помогу тебе. – Глядя на поднимающийся дым от тлеющего окурка, произносит Александр Фёдорович. – Но я поеду с вами. С тобой и Ярославом. Завтра заплачу за новые документы.

- Спасибо. – Позволяю ему себя обнять.

Чувствую, как сильные руки обнимают мою спину, и закрываю глаза.

36

Марк

- Как не придёте? – Меня начинает выводить из себя её извиняющийся тон. – О чём вы? Ангелина Владимировна, у меня билет на самолёт, мне через час нужно выезжать в аэропорт, а вы говорите, что не придёте сегодня?

Будь на её месте мужик, я давно покрыл бы его трехэтажным матом и пообещал бы похоронить где-нибудь в болоте за городом, но она – женщина, и не просто женщина с улицы, она – единственный человек, кому я могу доверить Ярослава, она – его няня.

- Простите, Марк Григорьевич, я позвонила бы раньше, но никто не виноват, что мой сын ночью попал в аварию. – Она всхлипывает. – Я в больнице, и я останусь здесь, с ним.

«Чёрт!» - я опрокидываю бутылочку и проливаю смесь на стол. Трясу рукой, и брызги летят прямо на новую белую рубашку.

- Чёрт! – Кричу уже в трубку.

- Простите ещё раз. – Шепчет она.

- Вы... – Мне хочется крыть её, на чём свет стоит. Не представляю, что теперь делать, и с кем оставить Ярика. – Вы должны меня понять, Ангелина Владимировна! Мне не с кем оставить сына, и я не могу не поехать. Очень важная сделка. Давайте, я пришлю денег, и вы наймёте сыну лучший персонал? Надеюсь, он поправится.

- Нет, это вы меня поймите, Марк Григорьич. Хотя бы, как отец. – Ледяным тоном говорит женщина. – Мой сын в тяжелом состоянии. Это – мой сын. Мой. И это для меня важнее любой работы. Я сожалею, что подвожу вас, но прийти не смогу. Ни сегодня, ни завтра… я теперь не знаю, смогу ли вообще когда-то прийти.

- Простите. – Произношу я.

И в трубке раздаются гудки.

Поворачиваюсь.

- Придётся подождать ещё. – Говорю Ярославу.

Тот начинает сучить ножками и стучит погремушкой по стулу.

- Может, пюре? – Достаю из шкафчика баночку и маленькую ложку. – Мм? Будешь?

Он подпрыгивает, тянет ручки.

- Отлично. – Улыбаюсь я, закатываю рукава на испачканной рубашке и сажусь перед ним. – А со смесью мы разберёмся позже. – Открываю баночку, зачерпываю ложку пюре и протягиваю ему, выписывая в воздухе круги. – Самолёт уже летит, давай открывай ангар!

После кормления я весь в пюре. Лицо, шея, рубашка, брюки. Встаю и подхожу к раковине, вздыхаю, включаю воду. Подставляю ладони под напор воды и вижу, как дрожат мои пальцы. Я снова вижу кровь на своих руках. Она не моя. Это кровь убитых мной людей. Я закрываю веки и ощущаю странное удовлетворение. Наконец-то, они получили по заслугам.

Промокнув руки полотенцем, я беру ребёнка на руки и несу в детскую. По пути набираю номер Ирины.

- Да-а-а, - стараясь казаться томной, она специально растягивает звуки.

- Ира, бросай все дела, бери машину и езжай ко мне в дом.

- Зачем? – Оживляется девушка.

Меня начинает раздражать её непроходимая тупость.

- Ты мне срочно нужна. – Кладу Ярика в кроватку. – У няни Ярослава случилось несчастье, она не сможет посмотреть за ним, пока я буду в командировке, поэтому это сделаешь ты.

- Я? – Теряется Ирина.

- Да.

- Но…

- Меня не будет чуть больше суток, Ира. Я освобождаю тебя от всех дел в офисе, бери машину и приезжай. Ты знаешь, как важна для компании эта сделка, и я не могу не поехать.

- Хорошо.

Через сорок минут Ирина уже дефилирует по подъездной дорожке.

- Если будут вопросы, звони. Если что-то непонятно, звони. – Я укладываю чемодан в багажник. – Ребёнка от себя не отпускай ни на минуту, поняла?

- Поняла. – Она переминается с ноги на ногу, изображая внимание, но единственное, что её сейчас волнует – это её прическа, которую она поправляет каждые две секунды.

- С тобой всегда должны быть как минимум двое охранников, Ира. Ты отвечаешь за жизнь моего сына головой. Это ясно?

- Конечно. – Девушка косится в сторону коляски со спящим в ней мальчиком. – Марк, ты не переживай, у меня два младших брата, я умею обращаться с детьми, я справлюсь.

- В два часа у вас приём в клинике. – Киваю на охранника. – Семён пойдёт с тобой, он тебе всё покажет и расскажет.

- Хорошо. – Улыбается она.

Наклоняется к коляске и покачивает её, толкая рукой.

- И позвони в агентство, пусть к моему приезду подыщут новую няню.

- Угу.

Я подхожу, наклоняюсь и целую сына в лоб. Тот легонько дёргается, но не просыпается. Меня с головой затапливает чувством вины.

«Прости, я в первый и в последний раз так поступаю. Честно»

- Всё будет хорошо, не переживай. – Обещает Ирина, прогибаясь вперёд так, чтобы лучше было видно содержимое её декольте.

- Переоденься. – Строго говорю я. У меня острая нехватка людей, которым я могу доверять, иначе давно выставил бы вон эту бездельницу. – И надень удобную обувь. – Добавляю я. – Если будешь гулять с ребёнком в этих шпильках, разбудишь его стуком каблуков или натрёшь себе ногу.

- А где мне остановиться? – Ирина с интересом оглядывает дом.

- Семён покажет тебе гостевую комнату.

- Спасибо.

- Но лучше будь постоянно с ребёнком, хорошо?

- Да, конечно, он же маленький, - суетится она, пока я сажусь в автомобиль, - нужно смотреть, чтобы не проглотил что-нибудь опасное, это я всё знаю. – Заглядывает в окно. – А… чем его кормить?

- Я всё написал на листке, оставил в кухне.

- Угу. – Кивает девушка.

- Ирина!

- Да? – Она хлопает ресницами.

- По любым вопросам звони, поняла?

- Ага.

- В любое время суток.

- Ага. – Снова наклоняется так, что её грудь можно рассмотреть подробнее даже, чем грейпфруты на витрине магазина.

- Счастливо. – Говорю я, поднимаю стекло, бросаю последний взгляд на спящего в коляске Ярослава и уезжаю.

Полина

- Жди меня здесь. – Говорю я. – Если всё получится, я выйду с чёрного хода, пройду через сквер и буду у машины через час.

- Ты хорошо всё обдумала? – Пытается поймать мой взгляд Александр Фёдорович.

Я откидываю солнцезащитный козырёк над лобовым стеклом и смотрю в зеркальце. На моём лице неброский макияж, в глазах тёмные линзы, на носу круглые, на манер учительских, очки. Перевожу взгляд на руки: обручальное кольцо я сняла ещё утром и спрятала в сумке с документами. Единственное, чего мне не хватает до ощущения полной готовности, это хоть сколько-нибудь понятного плана действий. Материнский инстинкт отшибает напрочь любые мои попытки мыслить логически.