Поклянись мне (ЛП) - Уилсон Сара

— Ты знал, не так ли? Вот почему ты не поехал в Чикаго, потому что знал, что ее там не будет, — говорю я.

— Да, так и было. Мне не жаль Лука, она нуждалась во мне, и я был рядом, я не буду извиняться за это.

— Я знаю, — бормочу я. — спасибо тебе за то, что был рядом с ней, за то, что верил в нее, когда я не верил, и заботился о ней, когда она в этом нуждалась.

— Я сделал это не ради тебя, братан. Она мне как сестра, и я всегда буду рядом, если понадоблюсь ей, точно так же, как и тебе. Я не знаю, что произойдет между вами двумя, но если ты не сможешь с этим разобраться, не жди, что я встану на чью-то сторону. Я не буду этого делать, Лука.

— Я и не ожидал от тебя этого. Я рад, что у нее есть ты, чувак, ей нужен кто-то рядом, даже если этот кто-то не я, — я шепчу последнюю фразу, не доверяя своему голосу, и он торжественно кивает мне, эмоции, вспыхивающие в его глазах, говорят мне, что он точно знает, насколько я близок к гребаному срыву, и я откидываюсь на спинку сиденья, закрыв глаза на оставшуюся часть поездки.

— Мы на месте, чувак, давай. — Энцо паркует машину на тротуаре перед жилым комплексом, и мы поднимаемся в пентхаус, который занимает Марко. Мой отец купил нам по пентхаусу на каждый из наших восемнадцатых дней рождения, и мы все живем в них по сей день — за исключением новой квартиры Энцо, которая удобно расположена напротив определенного книжного магазина.

Лифт ведет в гостиную, где мы находим Марко, небрежно откинувшегося на спинку стула с виски в руке и хмуро смотрящего в свой телефон. Он поднимает глаза, когда мы подходим, и обменивается взглядом с Энцо, прежде чем встать и пойти на кухню. Мгновение спустя он возвращается с двумя пустыми стаканами в руках, прежде чем откинуться на спинку стула и налить нам обоим виски, которое осталось на его кофейном столике.

— Мы собираемся поговорить об этом? Или будем хандрить? — Спрашивает Марко, и это застает меня врасплох. Последнее, чего я ожидала от Марко, — это начать разговор, особенно о чувствах.

— Я потерял ее, — бормочу я, слова отдаются болью в моем сердце, и я бы хотел просто вырвать этот гребаный орган из своей груди и покончить с вечной болью, которая пронзает меня.

— Ты любишь ее? — спросил он.

— Что это за гребаный вопрос, Марко? Конечно, люблю. Всем, блядь, чем я являюсь. — Я смотрю на него с другого конца комнаты, но он остается невозмутимым, как всегда. Всегда такой чертовски стойкий.

— Тогда не сдавайся. Я знаю, что если бы ты мог вернуться в прошлое и изменить ход событий, ты бы это сделал. Я знаю. Прямо сейчас ей больно, она взбешена, и ей нужно время, чтобы переварить все, что произошло. Ты пожалеешь, что сдался, если сделаешь это… — Он смотрит в пространство, его мысли витают где-то в другом месте. — Ты будешь сожалеть об этом всю оставшуюся жизнь, — говорит он и допивает остатки напитка в своем стакане, прежде чем закрыть глаза и покачать головой. Почему это звучит так, будто он говорит по собственному опыту? Я никогда не знал, чтобы у моего брата была девушка или даже обычный ебарь, так почему это звучит так, будто он понимает мою боль? Я собираюсь спросить его именно об этом, когда Энцо незаметно качает головой, стоя у окна, поэтому я откидываю голову на спинку дивана и смотрю в потолок, задаваясь вопросом, как и почему, черт возьми, мои братья скрывали это от меня.

— Ну, это чертовски угнетает. — Позади меня раздается голос, и я резко поворачиваю голову в сторону. Как, черт возьми, я мог не услышать шум лифта?

— Какого черта ты здесь делаешь? — Спрашиваю я.

Алек ухмыляется моему поведению и плюхается в кресло рядом со мной. — Марко написал мне, когда ты приехал, приглашая на гребаную вечеринку жалости. Ты дерьмово выглядишь. С другой стороны, внешность твоей жены была ненамного лучше, — говорит он со смехом, и мне приходится приложить все усилия, чтобы не наброситься на него и не придушить маленького засранца.

— Что, блядь, ты хочешь этим сказать? Когда ты видел Иззи? — Говорю я сквозь стиснутые зубы.

— Сегодня. Мы вместе пили кофе, теперь мы лучшие друзья, — говорит он, подмигивая, и я теряю контроль. Я вскакиваю на ноги и тянусь за пистолетом за поясом, но мои братья хватают меня прежде, чем я успеваю схватить его. Придурки.

— Ты, блядь, не можешь застрелить своего лучшего друга, — говорит Марко мне на ухо, пока я пытаюсь вырваться из их хватки.

— Господи, ты, блядь, с ума сошел, чувак. Я работаю с Иззи два года. Конечно, я не знал, кто она такая, но в последнее время она убивала себя, пытаясь исправить ошибки своего отца, и я попросил ее встретиться со мной, чтобы я мог проведать ее и попытаться уговорить сделать перерыв. Мне нравится эта девушка, и я не хочу, чтобы она изматывала себя из-за неуместного чувства вины. Я также мог дать ей кое-что, что может помочь вашему делу. Так что остынь, блядь, и сядь, блядь, обратно, — рявкает Алек, и я перестаю бороться с хваткой моих братьев и неохотно киваю ему, прежде чем они отпускают меня, и я сажусь обратно.

— Что ты ей дал? — спросил я.

— Копия флешки, которую тебе прислали, — говорит он, и я не знаю, хорошо ли, что у нее она есть, или нет. Я не уверен, что что-то могло бы помочь мне в этот момент. Я почти уверен, что потерял ее навсегда, и в процессе потерял часть себя.

Я смотрю на надгробие передо мной, на надгробие, которое я не посещал годами, потому что был слишком занят. Или, скорее, я не мог вынести гребаной боли от возвращения сюда.

Мария Романо

Любящая жена и Мать

“Сражайся за тех, кого любишь. Будь то рядом с ними, для них или с ними.”

Вчерашние слова Марко напомнили мне слова нашей матери, которые она всегда говорила, что любовь — это самая сильная вещь в мире, и она также может вызвать самые сильные разрушения. Мне придется согласиться с ней в этом, из-за боли, которую я чувствую? Да… это гребаное опустошение, верно.

— Привет, ма, — шепчу я в холодный утренний воздух. — Я встретил ее. Я имею в виду смысл моей жизни. Но я облажался, и теперь я потерял ее, я понятия не имею, что делать.… Как мне жить без второй половины моей души? Ты бы, наверное, надрала мне задницу за то, что я с ней сделал, и я бы это заслужил. Я скучаю по тебе и хотел бы, чтобы ты была здесь, чтобы помочь мне пережить это, прости, что не навещаю чаще, это просто чертовски больно. — Я закрываю глаза и вдыхаю пронизывающий холодный воздух, позволяя холоду пронзить мою грудь. — Я люблю тебя.

Глава 45

Izzy

Когда мне наконец удалось подняться с пола, я приняла душ и села на кровать в комнате для гостей, которую Энцо выделил мне, прежде чем позволить себе изучить снимки, присланные Луке в день моего похищения. Я часами рассматривала изображения, пытаясь понять, что творилось в голове у Луки, когда он их увидел.

Должна признать, это действительно выглядит плохо. Если бы я получила что-то подобное, действительно ли я думала бы иначе?

Прошлой ночью я почти не спала, мои мысли неистовствовали, я задавалась вопросом, сможем ли мы с Лукой когда-нибудь по-настоящему сработаться. Я сижу и работаю за обеденным столом, когда в дверь входит Энцо. Вчера вечером он не пришел домой, и я понятия не имею, нормально это для него или нет.

— Эй, ты в порядке? — Я спрашиваю, у него похмелье, и он выглядит так, словно ему не помешал бы хороший душ перед шестичасовым сном.

— Бывало и лучше, — ворчит он, открывая холодильник и доставая бутылку воды, прежде чем сесть рядом со мной и покрутить этикетку на бутылке.

— Ты, блядь, вонючий Энцо, что, черт возьми, с тобой случилось?

— Виски у Марко случилось, сестренка. Тебе стоит как-нибудь попробовать, — ухмыляется он, но ничего не выходит. — Как дела, Изи? Я знаю, что Лука был здесь вчера, я нашел его в коридоре, когда возвращался домой прошлой ночью, и в конце концов потащил его к Марко.

— Я не могу этого сделать, Энцо. Я не могу отдаться ему, когда я не могу доверять, что он отдаст мне себя взамен, — шепчу я, мой голос срывается, и я заставляю себя больше не плакать. Мне чертовски надоело плакать.