Жестокий муж (СИ) - Вильде Арина

Вдох-выдох.

— Юль, ты в порядке? — Голос тихий, низкий, но в темноте звучит особенно резко. Лицо его трудно разглядеть, но в глазах сверкает что-то странное, то ли тревога, то ли раздражение.

Стон вырывается прежде, чем я успеваю его сдержать. Глухой и немного хриплый. Я моргаю, пробую собраться с мыслями, но от его близости только сильнее кружится голова. Сердце моментально заводится.

— Ну да, как видишь.

Попытка сделать шаг в сторону оказывается провальной. Захар все еще держит мою руку, стискивая крепче, чем нужно. Внутри накапливается раздражение. Да мне и без него плохо.

— Ой, да отцепись ты, — выдыхаю сквозь зубы.

— Юль, ты же еле держишься, Выглядишь хуево.

— Спасибо за диагноз, доктор — закатываю глаза, хотя он этого, вероятно, не видит. — Но я справлюсь. Как всегда. Без тебя.

Наконец он разжимает пальцы, и я, не теряя времени, делаю шаг.

Наклоняюсь, подбираю с пола телефон. Экран в очередной раз мерзко мигает, ослепляя в темноте. Ева, ну конечно.

Молча протягиваю телефон Билецкому. Вот пусть увидит собственными глазами, как его любимая женщина тратит свое время на то, чтобы поливать меня грязью. Как-то на секунду даже вспыхивает надежда, что он хотя бы смутится или почувствует долю вины.

— Вот, держи. Ты же специалист по решению чужих проблем, да? Может, и с этой разберешься. Заодно скажи своей Еве, чтобы успокоилась. А то меня она явно перепутала с кем-то, кому есть до нее дело.

При этом сама тянусь к шкафчику, лихорадочно шарю рукой по полкам. Где-то здесь должна быть новая пачка противовирусных, но пальцы натыкаются на пустоту. Черт, ну где же они? Наконец нащупываю коробочку и облегченно выдыхаю.

Сочный мат лупит по воспаленной нервной системе.

Захар протягивает мне телефон, и по напряженному лицу сразу видно, что бесится. Еще немного, и, похоже, дым из ушей пойдет.

— Откуда у неё вообще твой номер?

Я быстро отворачиваюсь, делая вид, что слишком увлечена графином на тумбочке. Наливаю воду, словно это сейчас самое важное занятие в моей жизни. Хорошо, что в комнате полумрак, иначе Захар точно бы заметил, как вспыхнули мои щеки. Ну не буду же я ему признаваться, что недавно сама допустила ошибку.

— Какая разница вообще? Разберись с ней. Это твоя проблема, не моя.

Я запихиваю таблетку в рот, глотаю. Сползаю на стул, обессиленно.

— Всё, Юль, хватит. Я решу этот вопрос.

Его голос звучит холодно, еще и уверенно, совсем без намека на сомнения. Не добавляет лишних слов, не пытается оправдываться или давать объяснения. Просто факт - он разберется. Внутри что-то сверлит выдать еще несколько колких фраз, но вместо этого поджимаю губы и просто киваю.

Закрываю глаза. До меня доносятся обрывки фраз. Черт, кажется, я чуть не отрубилась. Билецкий что-то бормочет, но слова расплываются, будто я под водой. Через секунду мозг начинает работать, и я вижу, что он достает телефон.

— Что ты делаешь?

— Звоню в клинику, — отвечает с той самой ледяной спокойностью, от которой меня трясет.

— Я никуда не поеду, даже не пытайся меня уговорить.Мне просто нужно поспать, и всё пройдет.

Пытаюсь встать, пошатываюсь, но делаю шаг к выходу. Захар на мгновение замирает, и я уже думаю, что он оставит меня в покое. Но нет. Через секунду мощные руки обхватывают меня, и я оказываюсь в воздухе.

— Захар, да отпусти меня! — психую, вырываюсь, но он даже не замечает моего сопротивления.

— Успокойся, Юля, — выдыхает, словно это я тут несу какой-то бред.

Мое тело слабеет, голова кружится, и я вдруг понимаю, что действительно не могу вырваться. Ведь его руки сжимают меня, как железные тиски, и чем больше я сопротивляюсь, тем сильнее он держит.

Мы входим в комнату. Захар аккуратно опускает меня на кровать, а я, не в силах бороться, просто закрываю глаза.

— Если к утру не станет лучше — едем, ясно?

— Захар, пожалуйста, просто оставь меня в покое. Мне нужно хотя бы немного поспать

Он медлит, будто что-то ещё хочет сказать. Или, может, просто проверяет, не упаду ли я снова в обморок. Но потом вздыхает, поворачивается и выходит из комнаты. Дверь закрывается за ним тихо, почти бесшумно.

Голова все еще тяжелая, тело ломит, но хотя бы нет той мучительной слабости, из-за которой прошлой ночью казалось, я просто рассыплюсь на кусочки. Делаю глубокий вдох и выдох, надеясь, что это поможет окончательно прогнать остатки дурноты.

Поворачиваюсь на бок и смотрю на часы.

Все-таки, собираюсь с силами и встаю с кровати. Босыми ногами ступаю по прохладному полу и не спеша направляюсь в гостиную.

Подхожу к двери и замираю. Передо мной открывается картина, которую никак не ожидала увидеть. На диване лежит Захар, спящий крепким сном. А на нем, уютно устроившись, как котенок, свернулась Диана. Они лежат живот к животу, дышат в такт, будто всегда так спали.

Внутри защемило. Радость за дочь, тепло от того, что она наконец-то нашла с ним контакт, и... что-то темное, почти болезненное. Захар слишком легко смог завоевать ее доверие.

Ну, конечно, я даже не удивлена, насколько быстро справился. У него всегда так - берет и получает все, что хочет. Но от этого не легче. Ведь раньше я была для дочери всем. Единственной, кто был рядом, когда ей было страшно или плохо. Единственной, кто мог ее рассмешить или успокоить.

А теперь... теперь рядом с ней лежит он, и она прижалась к нему так, словно и не было тех лет его отсутствия. Я медленно делаю выдох, пытаюсь прогнать прочь зависть, но она все глубже и глубже проникает в мою душу. Мне не нравится видеть их вот так. Совсем не нравится.

Силой возвращаю себя в реальность.

Тихо выхожу в коридор, стараясь не издать ни единого звука, чтобы не разбудить. Мне срочно нужно в ванную. И как можно скорее. Ощущение липкости на теле сводит с ума. Каждый шаг напоминает, что ночь была трудной.

Закрываю дверь ванной и мгновенно включаю воду. Шум воды немного успокаивает, глушит навязчивые мысли. Пар медленно заполняет комнату, обволакивает лицо.

Приняв ванну, кутаюсь в халат и выхожу в коридор. Застываю. Шуршание доносится из кухни. Захожу и вижу Захара. Сидит за столом, вокруг - куча бумажных пакетов. Билецкий пока что меня не замечает. Вытаскивает продукты, складывает на стол.

Да сколько же я в ванной просидела, что он уже успел сходить за покупками? На столе фрукты, хлеб, коробки с молоком, какие-то упаковки с соком. Захар, не обращая на меня внимания, продолжает разбирать добычу.

— Это что за благотворительность?

Он бросает на меня быстрый взгляд, не прерывая своей миссии по разгрузке пакетов.

— У тебя в холодильнике мышь повесилась. Думаешь, я оставлю свою дочь без нормального завтрака?

— Зачем так много ты ведь сюда всего на несколько дней заехал, помнишь?

Только хмурится, губы сжимает в тонкую линию.

— Ты слишком много вопросов задаёшь, Юля. Тебя не учили принимать помощь?

— Твою помощь? Нет уж, спасибо. Я как-то справлялась и без твоих геройских замашек.

Сжав зубы, я резко поворачиваюсь к шкафчику, нащупываю пачку таблеток и достаю несколько штук. Проглатываю, запивая водой прямо из-под крана. Металлический привкус на языке только усиливает раздражение.

— Ну конечно, справлялась, — бросает, вытаскивая пачку хлопьев из пакета. — Да только выглядишь ты так, будто вот-вот снова упадешь.

— Не твое дело, как я выгляжу, — выпаливаю, оглянувшись на него. — Я вообще-то сама за себя отвечаю, а ты вечно лезешь, куда не просят.

Несколько бесконечных секунд смотрю прямо в глаза. Встречаю ответный удар, колючий, словно иглы. Но прежде чем кто-то из нас успевает сказать что-то еще, раздается звонок.

Он достает телефон, мельком смотрит на экран, и я замечаю, как лицо заметно напрягается. Билецкий сбрасывает вызов, швыряет телефон обратно на стол. Только я успеваю перевести дух, как телефон снова звенит. Он замирает на секунду, скидывает звонок еще раз.