Больше, чем мы можем сказать (ЛП) - Кеммерер Бриджит
Хэмилтон?
– Ага. А ты?
– Я в выпускном.
Он на класс впереди меня. Я изучаю его затемненную фигуру.
И тут я узнаю его. Я не знаю его имени, но знаю кто он. Его толстовка с
капюшоном должна была стать немедленной подсказкой, потому что он постоянно их
носит. Я слышала, как ребята в школе зовут его Мрачным Потрошителем, но не уверена, знает ли он об этом. У него нет опасной репутации за плечами, просто еще один
фриковатый изгой. Я не очень-то с ним знакома, но слышала о нем, примерно так, как
один изгой школы знает о существовании другого.
Я полностью подавляю свой внезапный страх и начинаю думать о других причинах, почему подросток может сидеть в темноте позади церкви.
– У тебя все в порядке? – спрашиваю я.
Он качает головой.
– Нет.
Он произносит это слово так просто, без всяких эмоций, что у меня уходит
мгновение, чтобы понять, что он ответил «нет». Его руки погружены в шерсть Текси, и она
прижимается к нему.
Я бросаю взгляд на свой мобильник, лежащий в траве.
– Хочешь, я позвоню кому-нибудь?
– Нет, не думаю.
Я сажусь в траву. Она холодная и почти влажная.
– У тебя что-то случилось? – тихо спрашиваю я.
Он медлит.
– Это довольно сложный вопрос.
В самом деле?
– Ты уверен, что не хочешь, чтобы я кому-нибудь позвонила?
– Уверен.
Мы какое-то время сидим молча. Текси положила голову ему на колени, шея под
его рукой. Его рука по-прежнему зарывается в ее шерсть, пока это не начинает выглядеть
так, будто она – спасатель, а он отчаянно цепляется за жизнь.
Наконец он поднимает на меня взгляд. Не знаю, как я это поняла – капюшон
сдвигается всего на пару дюймов.
– Ты веришь в Бога?
Честное слово, эта ночь не могла бы быть более сюрреалистичной. Я облизываю
губы и честно отвечаю:
– Не знаю.
Он не настаивает, о чем я беспокоилась.
– Есть строфа, которая мне нравится, – говорит он. – «Сомневающийся похож на
морскую волну, поднятую и гонимую ветром».
Я прищуриваюсь.
– Ты цитируешь Библию?
– Да. – Он произносит это так, будто это самая обычная вещь в мире. – Знаешь, что
мне в ней нравится? Мне нравится, что это заставляет сомнение выглядеть неизбежным.
Сомневаться нормально.
Я моргаю и прокручиваю эту мысль в голове. Она должна быть отталкивающей, но
почему– То не кажется таковой. Чувство такое, будто он делится частью себя.
Хотела бы я знать его имя.
– Мне тоже это нравится, – говорю я.
Долгий момент он ничего не говорит, но я чувствую, что он меня изучает. Я пялюсь
на него в ответ... ну туда, где, как я думаю, находятся его глаза. Мне нечего скрывать.
– Ты выяснила, откуда меня знаешь? – спрашивает он.
– Я видела тебя в школе.
– Ты что-нибудь обо мне знаешь?
Вопрос звучит грубее, чем должен был, что говорит мне о том, что его история
скрывает гораздо больше, чем просто тот факт, что он носит толстовки с капюшоном.
– Пока что все, что я знаю, это то, что тебе нравится сидеть у церкви и цитировать
Библию, – говорю я. – И это я выяснила за последние две минуты.
Он коротко усмехается, впрочем без всякой иронии.
– Почему ты спросил, верю ли я в Бога? – спрашиваю я.
Он строит гримасу и отводит взгляд.
– Иногда я забываю, насколько я похож на фрика, когда говорю что-то подобное.
– Ты не похож на фрика.
Он тянется в карман и достает сложенный лист бумаги.
– Я получил это письмо по почте и сидел тут, пытаясь выяснить, что делать.
Он не протягивает мне письмо, и я жду, пока он скажет еще что-нибудь. Когда он
молчит, я говорю:
– Не хочешь поделиться?
Он медлит, затем протягивает письмо. Я разворачиваю смятую бумагу, и темные
обрывки падают в траву. Я быстро прочитываю три короткие строчки и пытаюсь понять, почему они его огорчили.
Я снова смотрю на него.
– Кто-то послал тебе обгоревшее письмо?
– Это я сделал. Поджег его.
Я облизываю губы.
– Зачем?
– Потому что это письмо от моего отца. – Пауза. – Я не видел его десять лет. – Еще
одна пауза, более весомая. – По причинам.
– По причинам, – эхом отзываюсь я. Я изучаю его, пытаясь понять эмоции в его
голосе. Пытаясь понять, что могло сподвигнуть кого-то поджечь письмо человека, которого тот не видел десять лет. Сперва мне показалось, что это может быть гнев, потому
что какая-то его доля проскользнула в его тоне, но это не он.
Когда же до меня доходит, я удивлена.
– Ты боишься, – шепчу я.
Он вздрагивает, но не поправляет меня. Пальцы, теребящие шерсть Текси, сжимаются так сильно, что почти побелели костяшки.
Я задумываюсь о своей суперкритичной матери и отрешенном отце. Мы спорим, но
я никогда их не боялась.
«По причинам».
Внезапно он поднимается с травы. Он крупнее, чем я ожидала, высокий и крепкий, с широкими плечами. Он двигается, словно ниндзя – все движения тихие и плавные.
Глядя на него сейчас, я не могу представить, чтобы он чего-то боялся.
Но затем он говорит:
– Мне пора домой.
Он кажется немного напуганным, поэтому я удивлена, когда он протягивает мне
руку, чтобы помочь подняться. Он силен. Его хватка заставляет меня почувствовать себя
невесомой.
Как только я оказываюсь на ногах, он не двигается. Внезапный свет касается его
глаз и заставляет их сиять под капюшоном.
– Спасибо.
– За что?
– За то, что увидела меня.
Затем он поворачивается, перебегает улицу и растворяется в темноте.
Глава 4
Рев
Четверг, 15 марта 7:02:08 вечера
От: Роберт.Эллис
Кому: Рев Флетчер
Тема: Ответ: Оставь меня в покое
И как это ты стал «Ревом Флетчером»?
Как бы то ни было, я рад получить от тебя весточку. Если бы ты хотел, чтобы
я оставил тебя в покое, то не стал бы вообще посылать мне сообщение.
Конечно же, он прав.
«Ты боишься».
Она тоже права. Это сообщение, кажется, только удваивает мой страх.
Не могу поверить, что показал ей письмо. Я уже на полпути домой, прежде чем
осознаю, что так и не узнал ее имя.
Она тоже ходит в Хэмилтон, но я даже не знаю, в каком она классе.
Не то, чтобы это имело значение. Я уже давно оставил всякую надежду на
отношения с девчонкой.
Я продолжаю думать о ее глазах. О том, как она смотрела прямо сквозь гнев и
нерешительность и пронзила меня насквозь всего двумя словами.
«Ты боишься».
А затем я доказал это, сбежав.
Я такой идиот.
Мой телефон вспыхивает сообщением. Это Кристин.
Я морщусь. Это Мама.
Я ожидал, что она станет меня проверять, потому что уверен, что папа рассказал ей, что я вел себя, как обиженный подросток после школы. Но к моему удивлению, она не
проверяет. Ну, не совсем.
Мама: Ты скоро вернешься домой? У нас срочное распределение. Я
подготавливаю все необходимое.
Я останавливаюсь посреди улицы.
Срочное распределение означает, что ребенку нужна срочная опека. Джефф и
Кристин подписаны на оказание опеки и помощи для детей и младенцев, так что к нам
часто поступают таковые. Некоторые дети остаются ненадолго – когда, например, родители попали в аварию или произошел несчастный случай, и требуется время, чтобы
определить, кто получит опеку. Некоторые остаются дольше – например, когда мать
оказывается арестована или проходит реабилитацию. Последний ребенок, который у нас
был, остался на девять месяцев. Свободная комната стояла пустой меньше недели, но она
никогда не пустует надолго.
Похожие книги на "Больше, чем мы можем сказать (ЛП)", Кеммерер Бриджит
Кеммерер Бриджит читать все книги автора по порядку
Кеммерер Бриджит - все книги автора в одном месте читать по порядку полные версии на сайте онлайн библиотеки mir-knigi.info.