Ангел для кактуса (СИ) - Евсеева Мария

— Ты устала?

— Есть немного, — я почти не вру.

Мама откладывает в сторону бумаги:

— Хочешь, я отвезу тебя домой?

В ее лице я читаю легкое чувство вины. Вероятно, она считает, что чрезмерно нагружает меня делами магазина. Но это не так!

— Нет, нет, что ты! Я только пять минуточек побездельничаю и сразу же возьмусь за онлайн-заказы, — подхожу к ней ближе и накрываю своей ладонью ее ладонь. — Нам еще нужно разобраться со вторым стеллажом, сегодня. Так что… — я намеренно делаю паузу и активно жестикулирую, как бы вспоминая имя своего «помощника», хотя на самом деле прекрасно его помню, — эээм… Алексею? Да, Алексею… Ему позвоним завтра.

— Хорошо, — соглашается мама. И добавляет: — Кстати, наверное, надо бы сделать объявление с обозначением новых координат магазина. Оповестишь своих подписчиков?

— Наших подписчиков, — веду бровью я.

— Ну да. Наших, — мягко улыбается она.

Дело в том, что мама не верит в интернет-продвижение магазина. А если точнее — то она не верит именно в Инстаграм. Думает, что аудитория этой соцсети не заинтересована в покупках, а заточена лишь на просмотр мелькающих визуальных изображений. Некие эстеты, которые привыкли восторгаться, вдохновляться красивой картинкой и только. Но я-то знаю, что многие люди сделали с помощью Инстаграма настоящий бизнес, и теперь тот приносит им реальный доход. А мы с мамой даже на оффлайн-продажах сводим концы с концами.

Я открываю профиль нашей цветочной лавочки и, выбрав подходящее фото из галереи уже готовых снимков, сделанных мной на прошлой неделе, собираюсь написать небольшую заметку о переезде. Но вдруг спохватываюсь и решаю выложить в сторис свеженькие фотографии с экспозицией в новой витрине.

Я выбираю подходящий ракурс и делаю несколько кадров общего вида.

Хм, чего-то не хватает…

Тогда подхожу ближе и беру крупным планом счастливчика-парня из рода опунций.

Похоже, он мне позирует — снимок получается великолепным!

Я прикрепляю стикер и подписываю важную информацию, а потом это же фото отправляю в ленту, сопроводив его более подробным рассказом о нашем переезде.

Под сердечком в профиле уже горит красная точка — оповещание о свежих лайках и комментариях, и я с воодушевлением спешу все это просмотреть. Подписчиков у нас немного, около тысячи, и я не надеюсь на сиюминутную реакцию живой аудитории, но радуюсь каждому отклику со стороны посетителей нашей странички.

Лайков совсем мало, некоторые из них были оставлены еще с утра, к старым фотографиям, зато есть несколько комментариев. Я еще не вижу их содержание — немного волнуюсь от одного только осознания, что их больше трех… пяти… восьми… Десяти? И меня начинает внутренне потряхивать.

Я стараюсь вникнуть в текст, но буквы плывут, строчки прыгают, а сердце гулко стучит прямо в виски. В который раз я пробегаю глазами по оставленным кем-то комментариям и пытаюсь разобраться, в чем дело: в каждом предложении читается раздражение, недовольство, презрение.

Кажется, мы получили с десяток гневных отзывов разом.

Глава 4. Алексей

Какое-то время я продолжаю сидеть в машине: думаю о том, стоит ли теперь ехать на дачу к Шуше или можно сослаться на непредвиденные обстоятельства? С одной стороны, я давно остыл, и релакс загородного шоссе мне уже не требуется. С другой стороны, …почему бы и нет?

Я снимаю пиджак и отправляю его на заднее сидение, чтобы не мешался. Надеваю очки, включаю радио и под звуки ненавязчивой музыки аккуратно выезжаю с парковки, посматривая в боковое зеркало на красную "Киа", которая теперь неловко примостилась у бордюра в ближайшем дворе. А потом перевожу взгляд на витрину магазина без вывески и снова невольно улыбаюсь.

Минув «кольцо», я сворачиваю в сторону окружной дороги, и тогда откидываюсь на подголовник, опускаю стекло, и поток майского воздуха, еще сырого и не до конца прогретого, но бесконечно свежего, почти летнего, врывается в салон.

Никогда не задумывался: это погода делает настроение или настроение погоду?

На подъездной площадке теснятся три машины. Наверняка еще одна-две укрылись от зноя вместе с хозяйкиным «Жуком» в гараже. Я съезжаю с обочины на газон, останавливаюсь вплотную к забору и настойчиво сигналю.

До меня доносятся чужие голоса и чей-то приторный смех. Затем в калитке появляется Фил, а следом и сама Шуша в сопровождении не знакомых мне девушек.

— Лешик, мы тебя заждались! — улыбается она, и ее подружки синхронно поддакивают.

— Олька врет, — виснет на моей машине Фил и нагло заглядывает в салон, — нам и без тебя было, чем заняться.

— Я не сомневался, — вполне дружелюбно усмехаюсь.

Выхожу. Не забываю захватить с собой пакет — презент для Шуши. Хоть и знаю, что ее ничем не удивить, но как-то неудобно заваливаться с пустыми руками. А сам стараюсь не обращать внимания на Фила: чувствую, как он скалится у меня за спиной, ведь разглядел же свежую царапину на бампере, и теперь спешит поделиться своим открытием. Точнее ткнуть меня носом, как щенка.

— Ай, ай! Кажется, кто-то забыл об осторожности, — деланно корчится, и его черные кудри нервно подрыгивают.

Так и ждет, на каком моменте я проколюсь, а лучше, если сразу упаду в грязь лицом.

— Ты за меня переживаешь? — хохотнув, я обхожу его стороной. Мне абсолютно неинтересно, что он пытается из себя изобразить. Все никак не перебесится из-за Шуши — думает, я на нее все еще претендую.

— Ох, пардон! Забыл, что для тебя это хлеб, — продолжает зудеть, вышагивая рядом. — Слушай, Леха! Может, ты и моей девочке поможешь: поменяешь в «бехе» фильтр, а?

— Боюсь, твоему отцу это будет не по карману, — говорю без злобы. И смеясь, вручаю пакет Шуше.

Фил затыкается. Или это просто я переключаюсь на другое?

Сначала замечаю в беседке знакомые лица, которым, в отличие от некоторых, искренне рад:

— Какими судьбами, Стас?! — выкрикиваю на ходу. Сто лет не видел этого чертяку! Мы с ним в одном лицее учились, а теперь видимся только на вечеринках.

А потом обращаю внимание на движуху возле бассейна. Кажется, там уже кто-то купается.

— Леша, привет!

— Привет, Леш!

— О-о-о! Лекс причалил!

Приветствую всех и хочу заговорить с Катей, но Шуша перетягивает на себя внимание.

— Лешик, — подходит слишком близко и заглядывает в глаза, — а черешня где?

Тонкая бретелька ее бирюзового сарафана скользит по плечу, и я спешу вернуть ее на место.

А сам слышу, как кто-то орет, вынырнув из воды:

— Е-е! Черешня приехала!

— Ты не привез? — Шуша обиженно дует губы, еще больше напоминая фарфоровую куклу.

— Нет, — улыбаюсь своим фантазиям.

— Я же тебе написала. Про черешню. Попросила привезти. Ты не прочитал? — она оборачивается к публике, ища в подружках поддержку, и ее идеально гладкие каштановые волосы, бликуя на солнце, слепят мне глаза.

Отступаю чуть в сторону:

— Не видел.

— Вот вечно ты так!

— Да как «так»-то? — смеюсь. — Мне не трудно, могу сейчас привезти, если вас так сильно приспичило.

— Приспичило! — довольно щурится Шуша. Должно быть рада, что я подчиняюсь ее капризам. А мне прокатиться туда-обратно только на руку. Делать здесь особенно-то и нечего.

Она касается пальцами моего запястья, и я в который раз ловлю себя на мысли, что ее прикосновения меня вообще не трогают.

Возвращаюсь к машине, сажусь за руль. Черешни, видите ли, захотелось — ухмыляюсь по-доброму.

— Леш, и шампусика тогда захвати! — в окошко заглядывает Катя. — Все, как обычно, ты знаешь. А то это, — она небрежно потряхивает бокалом, — слишком сладкое.

— Окей. Будет сделано, шеф!

С Катей мы учимся на одном курсе фин. факультета и видимся практически каждый день. Треплемся о всякой ерунде без цензуры и часто прикрываем друг друга, если создается какая-либо щекотливая ситуация. За три года я ни разу в ней не разочаровался, а только убедился, что она классная девчонка. Нет, в смысле… каких-то определенных чувств я к ней не испытываю, но и не могу сказать, что она совсем не в моем вкусе. Катя вполне обыкновенная: круглолицая, улыбчивая, с крохотной родинкой под нижней губой. Ну, пухленькая, может. Совсем немного. Но не рыхлая — подтянутая, и ноги от ушей. Только разве это на что-то влияет? К тому же я воспринимаю ее, как друга: Катя — прекрасный человек! Она не строит из себя черт знает что, не умничает, ничем не кичится, а еще своими собственными руками делает такие крутые штуки из керамики, которые заслуживают отдельной похвальбы. Кстати, и из игристых вин предпочитает Асти, а не то, чем будут давиться остальные ради «статуса».