Излечи мою душу - Лейтон Кэрри

Когда я повернулась, чтобы с презрением посмотреть на Томаса, то столкнулась с устремленным на меня взглядом. Почувствовала, что краснею, и поняла: он просто решил унизить меня на глазах у всех. Из глубины класса донеслись смешки, подтверждая мою догадку.

Но почему Томас придрался именно ко мне? Я не сделала ему ничего плохого!

Профессор Скотт не выглядел расстроенным, видимо, смирился.

– Найдите себе занятие, Коллинз, и не мешайте остальным, – просто сказал он.

Томас как ни в чем не бывало наклонился, вторгаясь в мое личное пространство. Меня окутал свежий аромат ветивера, сопровождаемый резкими нотками табака.

– Осторожно, ты покраснела слишком сильно. Люди могут подумать, что ты считаешь меня неотразимым, – прошептал он.

Какая самонадеянность!

– У тебя неотразимая способность сразу демонстрировать, какой ты на самом деле.

– И какой же я? – в глазах Томаса загорелось любопытство.

– Эгоистичный мудак, – сухо ответила я.

Оскорбление, похоже, застало его врасплох – он дерзко ухмыльнулся. Я не привыкла так выражаться, но, черт подери, он это заслужил!

Профессор покашлял, призывая нас к тишине.

– В прошлом году вам удалось избежать экзаменов. Не могу знать, по какой божественной милости. Но в этом году, мистер Коллинз, на моем курсе вам придется потрудиться.

Томас ничего не ответил, только кивнул.

– Для всех тех, кто серьезно относится к занятиям и намерен расширить свой кругозор, с радостью сообщаю, что сегодня мы поговорим о Канте.

Мои глаза загорелись от одного только упоминания фамилии выдающегося философа, а Томас закрыл лицо рукой и пробормотал что-то про огромную занозу в заднице.

Следующие двадцать минут мой сосед преспокойно слушал музыку, будто ничего не произошло. И я была бы рада не обращать на него внимания, но, к сожалению, из его наушников доносился такой ужасающий гул, что у меня не получалось нормально следить за ходом лекции. В конце концов я не выдержала и постучала Томаса по плечу.

– Было бы неплохо убрать это, ты так не считаешь? – взглядом я указала на телефон у него на бедре.

Томас посмотрел на меня так, будто я только что сказала, что мы не в аудитории, а на космическом корабле и летим на Марс. Затем он снял левый наушник и спросил:

– Почему?

– Потому что я слушаю лекцию, а ты мешаешь, – я старалась сохранять спокойствие, чтобы не ввязаться в очередную словесную перепалку.

Мне просто хочется сосредоточиться на теме занятия. Разве я так много прошу?

Томас вернул в ухо наушник и сделал музыку еще громче, игнорируя мою просьбу. Вдобавок он принялся надувать пузыри из жевательной резинки и лопать их зубами.

Вот бы засунуть ее ему в волосы!

Я одарила Томаса одним из своих самых страшных взглядов, которые обычно бросала на маму, когда та доедала последнюю упаковку печенья и забывала об этом предупредить, или на Трэвиса, когда понимала, что он пропустил мимо ушей мои слова.

– У тебя проблемы? – раздраженно спросил Коллинз.

– У меня? Серьезно? Да! С тех пор, как ты усадил свою задницу рядом со мной. Я не могу слушать лекцию!

– Так слушай, кто мешает?

– Ты! – выкрикнула я с широко открытыми глазами.

– Этим? – Томас указал на наушники. – Детка, ты преувеличиваешь.

– Знаешь что?! Забудь!

До конца урока я смотрела только на слайды презентации и с нетерпением ждала, когда все закончится.

– Ну что ж, ребята, на сегодня все. Увидимся в пятницу! – наконец сообщил профессор.

Впервые в жизни я была рада услышать эти слова. И все из-за придурка рядом со мной!

Томас тем временем намотал наушники на телефон, сунул его в задний карман джинсов, взял карандаш и блокнот, в котором весь урок что-то писал, и ушел, ничего не сказав.

Чтобы успокоить нервы, мне был срочно нужен кофе. Я дошла до кофейни и встала в очередь. Дождь за окном усилился. Мы с дождем всегда на одной волне – он знает, когда я в нем нуждаюсь. Я сделала очередной шаг вперед, и тут меня кто-то схватил.

Это был Алекс. Он обнял меня, а я уткнулась в его толстовку и вдохнула цитрусовый аромат. Мне так его не хватало этим летом: без него дни были чертовски скучными. Вечно занятой Трэвис часто оставлял меня дома одну, и я могла рассчитывать только на компанию Тиффани. Но у подруги тоже насыщенная и интересная жизнь, не то что у меня – учеба, чтение и сериалы.

– Прости, что не нашел тебя раньше, – одной рукой он взъерошил мои волосы, другой поправил фотоаппарат у себя на шее. Алекс с ним не расстается, и снимки у него всегда получаются неповторимыми.

– Можно вопрос на засыпку? – он скривил губы в гримасе. – Опять Трэвис что-то натворил?

Ох, на этот раз не только Трэвис! Сегодняшний список неприятностей был длинным: тысяча поручений от мамы, утренняя встреча с Трэвисом, наглость Томаса, которого, похоже, придется терпеть весь семестр… А вдруг мне повезет и он решит сменить предмет? Или случится чудо: он вылетит, и я его больше никогда не увижу…

– Ничего, просто день не задался, – я не хотела обременять Алекса глупыми драмами.

Скорее всего, он до сих пор не знает ни о моей ссоре с Трэвисом, ни о том видео.

– Лучше расскажи, как у тебя дела. Как проходит первый день? – поинтересовалась я. – Не представляешь, как мне жаль, что на занятиях по философии тебя больше не будет рядом.

С Алексом мне бы точно легче далось соседство с татуированным увальнем.

– Мне тоже жаль, но я переключился на изучение художественных дисциплин. А еще записался на курсы фотографии, – в голосе друга слышался энтузиазм.

Он все лето фотографировал Санта-Барбару, куда ездит каждый год на каникулы вместе с семьей. Пляжные клубы, прогулки на яхте, костры на берегу моря – Алекс в отличие от меня веселился на всю катушку. Мне было нечего ему рассказать: все лето я провела, скучая на тренировках Трэвиса, от которых не могла отказаться, и в изнурительных ссорах с мамой, пытаясь доказать, что я больше не ребенок, который должен подчиняться ее абсурдным правилам.

– Молодец, Алекс! – сказала я, возвращаясь в реальность.

– Знаешь, мне кажется, я нашел свой путь.

Подошла наша очередь. Я заказала латте без сахара для себя и двойной капучино для него.

– Уверена, что так и есть. Твои снимки замечательные, у тебя художественное чутье, которому я завидую.

Расплатившись и взяв горячие напитки, я повернулась к Алексу и оцепенела от вспышки фотоаппарата.

– Алекс! Никогда так больше не делай! Ты же знаешь, что я ненавижу фотографироваться.

Вспышка меня ослепила, я стала нервно моргать.

– Извини, – хихикнул он. – Не смог удержаться. Ты очень фотогенична.

Алекс с гордостью посмотрел на мой портрет на экране. На снимке волосы распушились от влажности, а под глазами пролегли два темных круга, которым мог позавидовать даже дядюшка Фестер [2]. Не знаю, что Алекс подразумевает под фотогеничностью, но ее параметры мы точно понимаем по-разному.

– Хочешь рассмотреть получше? – он все еще смотрел на экран и улыбался.

– О нет, спасибо, обойдусь.

Потягивая кофе, мы направились в класс, где у нас было общее занятие.

– Кстати, как у тебя со Стеллой?

Алекс встретил Стеллу летом в Санта-Барбаре. Он много рассказывал о ней, а потом даже познакомил нас через FaceTime. Мне она показалась симпатичной: светлые волосы, милые черты лица. Кроме того, Стелла идеально подходила Алексу. Жаль, что она из Ванкувера и теперь у них отношения на расстоянии.

– Нам это все в новинку, думаем, как будем справляться со всеми трудностями и неудобствами, но уже договорились провести выходные вместе здесь.

Я рассеянно кивнула, заметив уединившуюся парочку в конце коридора. Сразу узнала идиота Томаса и Шану Кеннест: огненно-рыжие волосы, бирюзовые глаза; ее тело было стройным, но при этом с умопомрачительными формами. Рядом с ней девчонки чувствовали себя гадкими утятами. Ребята из баскетбольной команды знали Шану хорошо, слишком хорошо, и, кажется, она этим гордилась. Но выбрала Томаса. Он тоже предпочитал ее компанию любой другой девушке, хотя, по слухам, был против отношений.