Бывший На выданье (СИ) - Росси Елена

Я

"Все хорошо? Кажется я услышал звон. Не твоя кружка выскользнула из рук, упала на землю и разбилась на десятки керамических осколков?"

Настя

(фото целой кружки)

Я

"Отлично! Тогда все без изменений."

И вот тут-то завыли все сирены. Моя тачка в ремонте! Горе-любовник! Как же я успею купить ей подарок? И на что??? Если я выложил последнее за машину...

- Слушай, а Гонг ценный? - спросил Малинин.

Я посмотрел на завернутый в холстину предмет. Диск казался, будто золотой. Мутный только шибко.

- Думаю, да. Ценный. Иначе чего бы азиат сюда прискакал?

- Как думаешь за дорого его купили бы?... - Малинин жадно пробежался пальцами по символам.

Наши с ним понимающие взгляды моментально скрестились.

Глава 6

В кабинете Малинина, чья служебная характеристика не содержала ни одного прилагательного “прекрасный”, было холодно, пахло табачным перегаром, пылью, лежалыми бумагами. На оконном стекле зияла трещина, заклеенная скотчем. И много-много мусора типа фантиков от мятных конфет.

- Ну что, после обеда прошвырнемся в пару мест? – он зажег сигарету, делая очередной уверенный шажок к раку легких. Недавно ему исполнилось тридцать девять. Уставшим от службы он не выглядел. А рвение у него было, как у молодого. - Попробуем толкнуть гонг твоего азиата?

- Да... там вилами по воде… Бабка надвое сказала.

- Сомневаешься? - Малинин постучал линейкой по столешнице, пуская дым в сторону.

- Ну, не все так просто, - замялся я.

- Это же наша тема… - Малинин повел носом, словно лиса, идущая на запах зайчатинки. - Посмотри, что вокруг делается. Праздник. Подарки. Веселье. На все бабло надо! Или… ты скажи честно, побаиваешься эту стерву с блокнотом? - он улыбнулся, как обычно - одной половиной лица, продолжая буравить меня неподвижным жестким взглядом.

- Она не стерва! - всполошился я.

Меня шатнуло от прилива крови к голове. Всегда, когда неприятное касалось Колокольниковой, - мой внутренний демон, готов был выскочить в любую секунду и устроить праздник с тяжкими телесными. Малинин усмехнулся.

- Ты ее впервые видел, а горой за нее стоишь. Честь ее защищаешь. А может…

Фраза повисла в воздухе. Он пытливо смотрел на меня, а я старался сохранить лицо. Малинин, явно с какой-то аномалией, пугал даже не столько непрофессионализмом, сколько непредсказуемостью.

- Расскажешь, в чем история? Я же видел, ты смотрел на нее, словно изголодавшийся дембель.

- Хрен тебе в обе руки, а не история, - на последней реплике голос дрогнул, что не утаилось от чуткого уха Малинина, жертвы профессиональной деформации. - Ты перед стажерами в проницательности упражняйся, ясно?

- Да я ж не осуждаю, ты не подумай…

Я поднялся с дивана. Раздражение сгустилось до такой степени, что в любой момент могло превратиться в нечто реально взрывоопасное.

- Ты куда?

- Работать!

- Убивца искать?…

- Ага.

Да не было у меня, если честно, особого желания рвать и метать, чтобы найти психа, который убил девчонку. Я считал, мертвым – все до балды, а вот живым, надо ценить время, что прожито без проблем. Тем более, я не мог изменить мир к лучшему! Но делать было нечего. Работа есть работа, черт ее побери!

Малинин посмотрел на часы.

- Пора пожрать, - раздавил окурок. - Ты с нами?

- Не, я пас.

Поправляя воротник пуховика, он опять посмотрел на меня с коварным прищуром:

- Ну так что, на счет гонга? - не сменил игриво-нагловатый тон. - В часа два освободишься?

- Два, два, - я посмотрел в потолок, прищурив левый глаз, словно прицеливаясь. Сомнения были недолги. - Ладно, пусть два. Лавэ реально нужны!

Муторно было на душе, но разве я к этому не привык? Разве я не битый-перебитый волчара? Отчего же тому, у кого есть зубы и когти не поднять кусок? Я сам выбрал для себя скользкую дорожку, так что нечего страдать. В наше время ничего, кроме геморроя, честно не заработаешь. Все стражи порядка получают по-разному, одни живут хорошо, а другие - не очень. Можно сказать, совсем не живут. Лишь плодят нищее потомство в облезлых общагах. А на пенсию идут с полным набором хронических букетов.

Не, я из другого теста!

***

После того, как все опера во главе с Малининым ушли в общественную забегаловку. Я поднялся на второй этаж. Придерживаясь за обшарпанную стену, напевал “Я начал жизнь в трущобах городских…”. За лестницей следовал коридор с банкетками для граждан. Доской почета. Вернувшись к своему компьютеру, увидел пятьдесят новых писем, появившихся за время, пока меня не было. Принялся читать отчет участкового, о проведенном обходе жилмассива, неподалеку от места убийства...

Немного погодя раздался стук в дверь. Как правило, я по тембру точно определял, кто ко мне пожаловал. Этот стук был нервный, и в нем сквозило недовольство.

Вывод: пожаловал потерпевший.

Так оно и оказалось, на пороге кабинета, причем некстати, возник гражданин Хун До, в костюме с чужого плеча.

- Вы нашли мой гонг? - почти громким, кричащим голосом уточнил старик.

- Пока известий нет, - я старался принять на себя спокойную мину.

- Как это нет? - вздохнул Хун До и, сняв теплое кепи, промокнул ладонью лысину. В здании полиции, он казался столь же неуместным, как бородавка на носу. - Утром мне звонили и сказали, что подозреваемого взяли...

Внутри у меня все оборвалось. Твою мать! Ему позвонили! Немая сцена была короткой.

- В ходе допроса, оказалось, что это не наш “пациент”, - я пружинисто встал, расправил плечи.

Подровнял пачку бумаг, постучав ими по столу. Дальше последовала небольшая пауза.

- Вы специально, да? Издеваетесь? Для вас это задрипанный гонг, а для меня вопрос чести! Я себе места не нахожу, а вы просто штаны просиживаете здесь? - дальше шли комплименты в адрес всех служителей закона, властей, президента…

Старик не справлялся со своими эмоциями, и если еще и я бы проиграл внутреннюю борьбу - полный крантец. Но и успокаивать его не было желания, поэтому я открыл дверь, взял за плечи азиата и провел его по всем кабинетам, которые, разумеется, были пусты.

- Вот видите - никого! - сказал я ошеломленно старику. - Все ищут ваш гонг!

***

БОГДАНА

Для операции под условным названием "встреча с ТЕМ самым", я зачем-то надела самое красивое платье цвета безоблачного неба, купленное на распродаже, белые итальянские сапоги на высоком каблуке, пошитые китайскими мастерами на подпольной фабрике контрафактных товаров и светло-серый шарфик. Чистое время, проведенное утром около зеркала, составило полчаса. Грязное - час, семнадцать минут, сорок пять секунд...

Сердечко отбивало: "Тук-тук-тук", голова слегка кружилась.

Я подтянула свою сумку повыше на плечо и прошла через крутящуюся дверь. Я чувствовала, что кожа начинает зудеть. Долой сантименты! Чего я хотела, так это узнать, почему Щенков сделал вид, что меня не знает?

Молодой и неопытный дежурный помахал мне, не переставая говорить в телефону.

- Мать Вашу! - по коридору мчался Буров, подворачивая рукава своей рубашки. - Не работа, а какой-то детский утренник!

На три секунды, я загляделась на его предплечья. Брюки туго обтягивали длинные, мускулистые ноги. Скользя взглядом, я почувствовала искру каких-то новых ощущений, проносящихся по венам. Серьезно, Богдана? Мои щеки вспыхнули. Меня необъяснимо бросило в жар. Прям как когда-то в школе… Время словно замедлилось, у меня возникло ощущение, словно я наблюдала за всем издалека, видела, как моя челюсть отвисает, чувствовала панику... Расстояние между нами словно улетучивалось. Размашистые шаги и решительный вид говорили о том, что он был намерен сделать кому-то серьезный выговор. В растерянности я сделала шаг назад и уперлась спиной в большой стенд с фотороботами ужасного качества. Спряталась за ним, и закрыла глаза. У меня едва хватило сил, чтобы слегка повернуть голову в его сторону.