Теперь ты моя - Бриджес Морган

С этим беззащитным выражением лица он кажется даже доброжелательным, а не отстраненным и замкнутым.

Обаятельным, а не полным ненависти.

Сердце болезненно сжимается у меня в груди. Я знаю, что должна уйти, не только из его кровати, но из этих отношений тоже. И все же часть меня, очень глупая часть, хочет, чтобы у нас все сложилось.

От его убаюкивающего дыхания и тепла его тела, прижавшегося к моему, закрываются глаза. Мне даже не приходится напрягаться, чтобы отмахнуться от проблем и не видеть ничего, кроме мужчины, который обнимает меня так, словно боится потерять.

Если еще не потерял…

Я мысленно возвращаюсь к нашей ссоре и начинаю дрожать от того холода, который исходил от Хейдена, когда он, глядя мне прямо в глаза, признался, что преследовал меня. Вместо того чтобы извиниться и просить меня о прощении, он прикрылся заботой о моей безопасности, чтобы оправдать свои действия.

Мимолетное мгновение спокойствия в его объятиях рассеивается в лучах восходящего солнца. Я отворачиваюсь, стискивая простыню пальцами. Негодование схлестнулось с нежностью внутри меня так, что мне кажется, я вот-вот взорвусь.

Как будто почувствовав мое смятение, Хейден шевелится. Он утыкается носом мне в плечо и неразборчиво шепчет что-то… Я понимаю лишь одно слово.

Малышка.

В глазах жжет от навернувшихся слез, а от кома в горле все сложнее дышать. Я пытаюсь держать себя в руках, втягиваю воздух и медленно выдыхаю. Хейден перечеркивает все мои старания, крепче сжимая меня за талию, а с его губ срывается удовлетворенный вздох.

Я в ловушке: зажата под ним и тяжестью его предательства. Не говоря уже о моих собственных разбитых иллюзиях о любви и счастье.

Дыхание Хейдена скользит по моей шее, и все его тело вдруг каменеет. Он поднимает голову, и я ощущаю на себе его взгляд. Он ощущается как физическое прикосновение. Я сжимаю зубы, пытаясь не шевелиться, не показать никакой реакции на него.

– Калиста? – нотки неуверенности слышатся в его грубоватом и хриплом от сна голосе. – Ты не спишь?

Я киваю, потому что не чувствую в себе сил ответить, но знаю, что если проигнорирую вопрос Хейдена, то лишь усложню и без того непростую ситуацию. Бессмысленно играть в игры с тем, кто плюет на правила.

– Посмотри на меня, – это не просьба. Хейден вообще редко просит о чем-то.

– Нет, – отвечаю я.

Я разжимаю кулак и выпускаю простыню, чтобы стукнуть его по руке и оттолкнуть от себя. Но как только моя ладонь касается предплечья Хейдена, он шевелится. Не успеваю я моргнуть, как он откидывает меня на спину, нависает надо мной, зажимает мои бедра между своими коленями и обхватывает мои запястья, держа их по обе стороны от моей головы.

У меня перехватывает дыхание от соприкосновения наших тел и от его взгляда. Я смотрю на него и не удивляюсь, когда вижу гнев. Во мне вспыхивает паника, от которой не получается так легко отмахнуться.

Какое-то время Хейден молчит. Когда он снова начинает говорить, его голос звучит ровно, а лицо опять становится непроницаемым.

– Калиста, нам надо поговорить.

Я отвожу глаза, потому что не хочу и не могу встречаться с ним взглядом.

– Просто выслушай меня, – говорит он, сжимая пальцы на моих запястьях. – То же вещество, которым тебя опоили, было обнаружено в крови Кристен Холл, и от него же погибла моя мать. Эти дела нельзя рассматривать по отдельности, как я это делал изначально. Все они связаны.

Я перевожу взгляд на него, а кровь стынет в жилах от ужаса. Я ищу на его лице хоть какие-то признаки сомнений, но не нахожу их. Я открываю рот, чтобы слабо возразить, но не могу выдавить и звука. Слезы наворачиваются мне на глаза и катятся по вискам вниз.

У Хейдена вырывается низкий звук, полный боли, и он отпускает одно запястье, чтобы вытереть мне слезы. От этого нежного жеста их становится только больше. Я зажмуриваюсь, борясь с нахлынувшими эмоциями, грозящими утянуть меня на дно.

– Эти таблетки взялись откуда-то, – говорит он. – И я не остановлюсь, пока не разоблачу их создателя, производителя и распространителей. Все это или поможет закрыть все три дела, или ни к чему не приведет. Но в любом случае я все выясню. Я обещаю, что это не сойдет им с рук.

Он говорит агрессивным тоном, но в то же время большим пальцем нежно гладит мое запястье. Я сдерживаю дрожь. Прикосновение Хейдена успокаивает мою боль, хоть и провоцирует другую.

– Тсс, Кэлли. Все хорошо.

Он наклоняется, чтобы поцеловать мою мокрую от слез кожу. Я чуть не умираю от этого касания. Я замираю, почувствовав его губы, зажмуриваю глаза. Такая непривычная для него демонстрация нежности согревает мне сердце. Вероломный мерзавец.

– Не переживай, – шепчет он, касаясь дыханием моих губ. Он целует меня в веки – одно, затем другое. – Мы справимся.

Я судорожно выдыхаю, его сила и уверенность придают мне спокойствие, несмотря на все, что он сделал. Боль не прошла, а мои переживания касаются не только открывшейся информации, но между нами столько всего непонятного, что я не могу думать ясно.

– Мне нужно уйти, – говорю я, наконец, собравшись с силами, чтобы посмотреть на него.

Он качает головой.

– Что ты хочешь? – спрашиваю я.

– Много чего, но я начну с обещания от тебя.

Я хмурюсь.

– Что за обещание?

– Хочу, чтобы ты пообещала, что не сбежишь. Я знаю, ты считаешь меня…

– Ничего ты не знаешь, – говорю я, повышая тон. – Я доверяла тебе, а ты врал мне, Хейден.

– Чтобы сохранить тебе жизнь! – он кричит, и эхо отскакивает от стен его спальни, пугая меня, и я замолкаю. – Как ты не можешь понять! Если я потеряю тебя, Кэлли, я не переживу этого.

Его вспышка гнева повисает в воздухе, неподдельная и мучительная. Я смотрю на него и вижу, как страдание сверкает в его глазах, превращая их в драгоценные камни. Он проводит ладонью по своему лицу и выпускает резкий выдох.

– Ты права, – говорит он. – Я больше ничего не знаю, ничего, что касается тебя.

– Хейден, я…

Он скользит рукой по моим волосам до самого затылка. А потом рывком тянет так, что я запрокидываю голову и встречаюсь с ним взглядом.

– Ты не уйдешь из этой постели, пока не разрешишь мне заботиться о твоей безопасности, – говорит он. – Ты можешь ненавидеть меня, но ты дашь мне то, что я хочу.

Я сжимаю губы, не желая соглашаться на что-то, не обдумав это как следует. Не сбегать – значит быть рядом с ним каждый день и в какой-то степени верить, что он не причинит мне боль снова. Это не простое обещание.

И определенный риск.

Хейден отпускает мои запястья и гладит меня по бедру. Мои мысли ускользают, словно песчинки, смытые морской волной. Я несколько раз моргаю, чтобы вновь сосредоточиться, а он смотрит на меня, и в его глазах горит решимость и желание.

Уговаривает, соблазняя.

Может ли что-то сработать лучше?

Мне хочется выгнуться навстречу его прикосновениям, растворяться в нем, пока я не забуду о его лжи и между нами не останется ничего, кроме наслаждения. Мне приходится собрать всю свою силу воли, чтобы не пошевелиться, но мое тело все равно реагирует на него. Пламя разгорается там, где он лишь слегка касается моей кожи. Мое дыхание становится прерывистым, грудь тяжелеет, а соски твердеют, умоляя о его ласках.

Потребность в том, чтобы я подчинялась, читается на его лице, в каждом напряженном мускуле его тела. Он сдвигается, чтобы просунуть руку мне между ног. С моих губ срывается короткий выдох, когда я чувствую, как его большой палец касается моего клитора через трусики.

Он наклоняет голову и кусает мочку моего уха, а затем проводит языком выше.

– Я буду ждать, сколько потребуется.

Я кладу руки ему на грудь, и от моего прикосновения его мышцы подрагивают. Я воздействую на него так же, как и он на меня. Это не откровение, но все же придает мне сил.

– Сначала я хочу кое-чего, – говорю я.

Он поднимает голову и недоверчиво хмурит лоб.

– Ты не в той позиции, чтобы выдвигать требования. Если только ты не хочешь получить что-то в залог твоего тела.