Стараюсь сорвать фартук, но Люси слишком крепко завязала его на спине. Пальцы не слушаются, тереблю узел, но ничего не выходит. Он молчит, лишь выставил вперед руку, упёршись об стену, загораживая мне проход.
Плюнув на фартук, хочу нырнуть ему под руку и выскочить. Но он хватает меня за плечо.
- Пусти, что тебе нужно? – дергаюсь.
- Просто смотрю на тебя. Какая ты стала... Красивая, взрослая.
- Да, я такая. – Выпаливаю, глядя ему в глаза. – И хожу, как видишь. И не благодаря тебе!
Хочу быть равнодушной, но не выходит. Меня просто колотит, внутренности сводит узлом. Хочется его ущипнуть, уколоть побольнее.
Кир благодушно улыбается, будто не видит моей обиды:
- Я заметил, что ходишь. А танцуешь?
- Ещё как! Тебя ждут, а мне пора.
Но его рука всё еще лежит на моём плече, он даже не собирается меня отпускать.
- Как у тебя жизнь?
- Прекрасно! Лучше всех! – Говорю, наверное, слишком торопливо.
- Ты замужем?
На переносице у него свежая морщинка, раньше её не было. И брови, будто гуще стали, хмурятся угрюмо.
- Да, - фантазирую на ходу. – Я замужем, у меня всё хорошо, я хожу и танцую и вообще, всё просто великолепно.
Наверное, внешний вид потрёпанной официантки не очень его в этом убеждает. Ухмыляется, и лезет в карман и достаёт визитку. Вкладывает её мне в руку.
- Я очень рад, что встретил тебя, Арина. Я не ожидал. Но, правда, рад. Если нужно, в любой момент... Я на связи.
«На связи!» Он даже говорит, как эти... Новые его друзья. Они все такие. На связи, в ресурсе...
Визитка жжет пальцы, и я бросаю её в карман фартука. Не глядя.
- Я поняла. Хорошо. Мне пора, Кир. Правда. – Говорю короткими фразами, чтобы он не почувствовал надрыв.
- Где твой муж? Здесь?
Он многозначительно смотрит на мой фартук. Щекой трётся о плечо, и этот прежний жест из далёкого прошлого меня встряхивает, будто кипятком ошпаривает сердце. Он и раньше так делал, есть в этом движении что-то простое и детское. Естественное.
В глазах вдруг нестерпимо печёт. И я опускаю ресницы, чтобы спрятать подступающие слёзы.
- Не важно. Кир, у тебя своя жизнь, у меня – своя. Я же не спрашиваю про твою невесту.
Голос предательски дрожит. Еще минута, и я расплачусь прямо здесь! Пожалуйста, он не должен этого видеть. Пусть не думает, что задел меня за живое, разбередил что-то...
- Почему? – Искренне удивляется. – Если хочешь, спроси.
Кто-то пытается открыть дверь, дверным полотном упираясь ему в спину.
- Милый, мы тебя ждём. – Голос-колокольчик. - Почему ты задерживаешься?
- Сейчас иду, Эльза.
Кир поворачивается, чтобы ответить своей спутнице, и отпускает моё плечо.
Воспользовавшись моментом, юркаю ему под руку и несусь по коридору к выходу, до боли закусив палец, чтобы не выпустить рыдания. Не хочу слушать их выяснение отношений, не хочу видеть их вместе. Ещё раз услышу это «милый» и, наверное, закричу. Перед глазами и так влажная пелена.
За углом около большой раковины притаились ошарашенные девчонки, наверное, подслушивали.
Что-то пытаются у меня спросить, но я несусь мимо.
Хватаю свою курточку, которая притулилась на вешалке у входа, и выскакиваю на улицу. Прямо так – в сменке и рабочей одежде.
Отбегаю за здание, чтобы девчонки не вздумали меня искать. Сползаю спиной по кирпичной стене. Крепко зажмурившись, беззвучно рыдаю, содрогаясь всем телом.
«Милый!» - это слово рвёт мне душу в клочья.
У него невеста... А я уже забыла, как это больно, когда в моей жизни появляется Кир Рейгис.
Глава 5.
Трудно отнять настоящее, еще труднее – прошлое
Арина
- Мама, правда, всё хорошо.
- Я слышу, что-то случилось. Арина, признавайся, что произошло? Сейчас же!
- Мама, не начинай...
- Включи камеру, я хочу видеть тебя.
- А я не хочу.
Да, я не хочу сейчас никого слышать и, тем более, видеть! Что толку, если мама ужаснётся моему зарёванному лицу? Только вызову новый шкал вопросов.
Мне и так сложно разговаривать, сдерживая всхлипы. Делать вид, что у меня заложен нос от лёгкого насморка.
Моей маме нужно работать в спецслужбах. Но боюсь, что на радаре её всезнайства только одна цель – я! И, наверное, сейчас эта цель загорелась красным тревожным сигналом, как иначе объяснить то, что она позвонила мне прямо сейчас. Не утром, когда всё было в порядке. Не вечером, когда я, успокоившись, уже могла бы скрыть от неё нашу случайную встречу с Киром, а прямо сейчас! Когда я реву под кирпичной стеной.
В трубке напряжённое молчание. Наконец, до меня доносится её безжизненный шелестящий вопрос:
- Он тебе написал?
Прямо вот так, ОН!
Упрямо молчу. Лучше всего сейчас отключиться, сослаться на проблемы в сети, пойти домой и принять душ. Надеясь, что тёплые струи смоют с меня все события.
Но почему-то не отключаюсь. Нет сил на это или хочется поделиться с кем-то? Если скажу вслух, наверное, поверю, что моя встреча с Киром, действительно, была. Но тогда не смогу удержаться от новых слёз.
Мама понимает всё по моему напряжённому сопению.
- Арина, - голос становится ледяным. – Вы беседовали? Что произошло! Отвечай же... Ты же знаешь, кто он такой!
- Да, мама, знаю... – не выдержав, всхлипываю.
И обида, которая терзает меня, наконец, прорывает плотину выдержки. Льется из меня потоками упрёков и злости. На всех – на несправедливый мир, на Кира, на его красавицу-невесту.
Но сейчас я говорю с мамой, так что весь водопад обрушиваю на неё.
- Что ты хочешь услышать, мам? – Кричу ей в трубку. – Да, мы столкнулись. И не пытай, пожалуйста! Я не знаю, как это произошло. Мы встретились. И это... Это случайность. И я...
- Всё пройдёт, милая. – Воркующий мамин голос обрывает жалобы. - Время всё излечит.
- Оно не лечит ничего! Это всё ложь...
Окончание моей фразы тонет в рыданиях, разрывающих грудь.
Всё вокруг, будто в тумане. До конца своих дней буду помнить эту кирпичную стену, шершавый холод камней, летящие по воздуху прошлогодние листья, ощущение нереальности и мамин голос в трубке.
- Арина, ты сейчас не понимаешь, но ты поймёшь...
- Что я должна понять? Что я обречена быть такой же, как ты? Что мне не дано прыгнуть выше головы? Что для такой, как я, не существует счастья?
- Арина, успокойся. Всё не так!
- А как, мама? Он здесь. Он с невестой. А я обслуживаю его за столом...
- Арина, пожалуйста...
Злость захлёстывает меня. Я знаю, что я неправа. И потом мне, наверное, будет стыдно. Но сейчас я не думаю о последствиях.
Я хочу эгоистично переложить свою боль на кого-то, найти виноватых. Напялить на себя колпак ку-клукс клана и линчевать крайнего.
В том, что произошло, я не виновата, но должен же кто-то нести ответственность! Должен же кто-то пострадать!
- Я не хочу быть такой же, как ты! Не хочу быть неудачницей! – Выплёвываю злую фразу и тут же замолкаю, ошалев от своей смелости и наглости. Но, что сказано, то сказано. Сейчас мне море по колено!
- Что ты имеешь в виду?
- Я не хочу всю жизнь таскаться в фартуке и прислуживать другим. Что бы ты сказала, если бы к тебе в кафе заявился мой отец в сопровождении роскошной жены? Ты бы тоже утешала себя, что все пройдёт?
- Арина, это совсем другое...
- Нет, это не другое!
Да, я разговариваю, как обиженный подросток. Но сегодня мне можно всё. Я разрешаю себе это!
- Арина, слушай. – Мама, в отличие от меня собрана и предельно сконцентрирована. – Я через пару часов вышлю тебе билеты на обратную дорогу. Возвращайся сейчас же. Немедленно!
В недоумении вытираю нос тыльной стороной ладони. Не ожидала от неё активных действий, к тому же таких радикальных. Ещё и после моих обидных слов.
- Я, - слегка всхлипываю, - я... Я же через месяц должна. Только...
- Ты возвращаешься в ближайшее время. Я найду деньги.
