Конец сезона (ЛП) - Халле Карина

Руби делает глоток вина, не говоря ни слова. Вот дерьмо. Мне не стоило это говорить.

― Не то чтобы... ― выдавливаю из себя я. ― В смысле, наши истории похожи на самом деле. Наша любовь ведь не далась нам просто так, правда?

Она сглатывает.

― Она далась легко, просто... у меня много времени занял процесс взросления и шага для правильного поступка. Все, что я знаю, — я самая счастливая сучка из ныне живущих. Когда у меня снова появился шанс с Лучано, я знала, что должна сделать все от меня зависящее, чтобы поступить правильно, удерживать его так долго, как только смогу. Но было слишком плохо, что жизнь в то время была не на нашей стороне.

― Но вот они вы. Женитесь. И ты любишь его, так ведь?

Она кивает, и ее глаза наполняются слезами.

― Я люблю его даже больше, чем могу выразить. Не знаю, как завтра произнесу клятву, не расплакавшись. Даже не могу разговаривать с тобой о нем без слез. Он для меня все. Все. Он мое сердце, мой дом и...

Я обнимаю ее и прижимаю к себе.

― Эй, плакать нормально. Свадьба ― это эмоциональное событие. И ты это сделала, видишь? Разве имеет значение, как развивалась любовная история, если у тебя в конце есть свое долго и счастливо? Я знаю, потому что все время говорю себе это, когда речь заходит о Матео. Мы вместе прошли через кучу проблем. Так и было. Мы делали все по-своему и не всегда были правы, и уж точно не были идеальными. Но, будучи беспорядочными, хаотичными и несовершенными, мы позволяли себе быть настоящими. И вот что на самом деле важно. Если ты настоящий. Если твоя любовь настоящая. То, что у вас с Лучано, кажется, длится целую жизнь, вы пронесли через различные периоды. Ничего реальнее, чем это, не существует.

Теперь Руби окончательно разрыдалась.

― Спасибо, ― всхлипывает она, обнимая меня. ― Ты на самом деле такая крутая, как все говорят.

Я тоже обнимаю ее. Крутая, да? Согласна. Спустя мгновение я отстраняюсь, осматривая ее лицо.

― У тебя все будет в порядке.

Она вытирает слезы и кивает.

― Я даже не плачу так часто.

― Я это проигнорирую, ― отвечаю я. А потом смотрю на ее губы. ― Эй, что это за помада?

Ее глаза загораются, и она выпрямляется.

― О! Это потрясающая Velvet Ribbon от Лизы Элдридж! Пойду принесу.

Она передает мне свой бокал вина и идет в ванную. Хлоя Энн скользит ко мне.

― Заставила ее плакать, да?

Я улыбаюсь.

― Даже не пыталась.

― А ты плакала на своей свадьбе? Я не помню.

Я киваю.

― О, да. Веселые времена. Ты тоже плакала.

― О, нет.

― Да, плакала. Ты устала, капризничала и хотела домой.

― Это не считается, Вера.

Я пожимаю плечами.

― И все же ты это делала.

Руби возвращается из своей комнаты с помадой в руке, уже взяв эмоции под контроль. Она накладывает мне помаду, а потом и Хлое Энн. А затем и всем остальным.

А потом мы начинаем пить.

МАТЕО

Мы с Верой просыпаемся с похмелья.

Несмотря на то, что девочки, по словам Веры, не занимались ничем, кроме как сидели дома, когда мы вернулись с нашей вечеринки, место было буквально усеяно бутылками из-под вина и шампанского. Вера, финская подруга Руби, Елена, жена Марко, Инес, и жена Бенедитто, Тереза, бодрствовали, танцевали, были уморительно воинственно настроены и пили прямо из бутылки.

К счастью, у остальных женщин осталось немного здравого смысла. Руби едва ли пила что-то, потому что не хотела похмелья на своей свадьбе, а Талия оставалась верной своей роли матери-наседки и была относительно трезва, чтобы позаботиться о Давиде Роберто, Хлое Энн и малышке Элис. Когда мы вернулись домой, они все быстро уснули. Понятное дело, я тоже не бы ангелом. Когда еще до темноты яхта пришвартовалась в гавани, мы остались на ней еще на несколько часов, напиваясь.

Лежа с пульсирующей головой и ощущением ваты, наполняющей мой рот, я всем сердцем сочувствую Лучано. Надеюсь, ему хватило ума отступить, в отличие от всех нас. Я помню, Алехо пытался его напоить, но не уверен, что ему это удалось.

― О, боже мой, ― произносит Вера, медленно ворочаясь на кровати за моей спиной. ― Я умираю.

― Я тоже, ― отвечаю. ― Я тоже.

― Как мы собираемся пережить эту свадьбу? ― стонет она, закрывая лицо ладонями. ― Зачем я это сделала с собой?

― Что ж, моя Эстрелла, ― отвечаю я, аккуратно разворачиваясь, чтобы не потревожить некий баланс у меня в голове. ― Мы оба давно не были на вечеринке. И это правильно. Я слишком стар для такого дерьма.

― Мне кажется, я тоже.

Я смеюсь, несмотря на то, что это приносит боль.

― Тебе тридцать один. Ты только достигла границы, когда похмелье преследует тебя целый день и за меньшее количество спиртного. Наслаждайся, пока есть такая возможность.

В ответ она только стонет.

Вскоре я встаю, пользуюсь туалетом, а потом направляюсь в кухню, где обнаруживаю Алехо с Талией, которые уже проснулись и поглощают тосты с «Нутеллой», запивая их кофе.

― Кофе, ― бубню я, как зомби, направляясь к френч-прессу. Наполняю для себя чашку, а потом прислоняюсь к островку и осматриваю их.

Они оба выглядят бодрыми и на удивление хорошо.

― В чем дело? ― спрашиваю я, мой обвинительный взгляд сосредотачивается на Алехо. ― Я знаю, сколько ты выпил. Почему ты выглядишь помолодевшим?

Алехо пожимает плечами, ухмыляясь мне.

― Не знаю, Матео. Может, потому что мне двадцать семь, а ты стар, как черт?

― Ты забыл, что я твой тренер. И могу наказать тебя многими способами.

― Это раздражает, правда? ― спрашивает Талия, закатывая глаза. ― Я выпила всего бокал вина, а расплачиваться за это буду целый день. Этот мужчина пьет, как рыба, но превращается в Супермена.

Алехо все еще улыбается.

― Эй, я не могу изменить того, каков я есть.

― Я выпила всего бокал прошлым вечером и до сих пор чувствую себя захмелевшей, ― говорит она, зевая. ― Давид Роберто тоже практически не спал этой ночью. Спасибо, боже, что он спит сейчас. Он вас не побеспокоил?

― Ни капельки, ― отвечаю ей, делая спасительный глоток кофе. Ах. Возможно, это и есть ответ. ― Опять же, я отрубился.

― А как Вера? ― спрашивает она, кривясь над чашкой.

― Отвратительно! ― выкрикивает Вера, внезапно появляясь в дверях. ― Она чувствует себя отвратительно, спасибо, что спросила.

Моя жена слегка похожа на воплощение смерти, так что немного странно, что она выглядит невероятно горячо в своей помятой ночной рубашке, без лифчика, с торчащими сосками. Дерьмо, кажется, меня это заводит. Мне нужно сосредоточиться на чем-то другом. Ах, да, моя проклятая головная боль. Это сработает.

Талия смеется.

― Я же говорила тебе не пить шампанское после красного вина. Разве ты не знала, что это не приведет ни к чему хорошему?

Я улыбаюсь. Талия ― одна из моих любимых людей, женщина, которую я на самом деле уважаю и которой восхищаюсь. Вера относится к ней так же, поэтому мне забавно, что Талия применяет на ней роль матери. Она мне ближе по возрасту, чем Вере или даже мужу, и хорошо играет свою роль.

Вера кривится, а потом плетется за кофе.

― Это будет последнее испытание, ― говорит она, выливая остатки в чашку. ― Если я смогу выпить это, то буду уверена, что проживу день. Если меня будет тошнить от кофе, надежда потеряна.

Вера делает глоток, а мы все ждем ее вердикт. Она выдавливает из себя улыбку, глаза прищуриваются от удовольствия.

― Хорошо.

― Хорошо, ― вторит Талия. ― Потому что мы должны собираться.

― Церемония не раньше трех, ― говорит Вера.

― Я знаю, но мы вроде как де-факто подружки невесты. Мы должны помочь ей. Забыла обо всех заботах, наваливающихся в день свадьбы?

Вера кивает.

― Поняла. Просто позволь мне принять душ, и посмотрим, что дальше.

Для нас с Алехо все немного легче. Мы не свидетели, потому что Лучано решил вообще никого не брать на эту роль, но я уверен, что ему нужна будет помощь с чем-нибудь. Но, что бы это ни было, это будет легче, чем помочь невесте собираться.