Мститель (СИ) - Рейн Карина

Лучше сдохнуть самому.

Эти бесконечно долгие несколько секунд, пока Оля пыталась отойти от шока и ответить, я мучительно умирал в ожидании приговора. Ещё никогда в жизни я не чувствовал столько страха, как перед её возможным отказом — а ведь она имела все права на то, чтобы послать меня нахер, и я бы даже не посмел за это на неё злиться.

Но девушка всхлипывает и протягивает мне правую руку с тихим «да», которое больше похоже на выдох; дрожащими пальцами извлекаю кольцо из коробочки и надеваю ей на безымянный палец, с облегчением отметив, что с размером всё-таки угадал. Едва кольцо занимает своё законное место, я вскакиваю на ноги и неистово впиваюсь в Олю поцелуем, пока на моих губах дрожит тихое и искреннее «Люблю». Девушка отвечает с не меньшим запалом, цепляясь за мои плечи как за спасательный круг, пока мы оба тонем в обжигающем поцелуе. Кажется, вокруг даже температура поднялась, пока мы пытались передать друг другу уровень наших чувств.

— Надеюсь, теперь ты перестанешь грустить и выбросишь из головы ту хрень, которая не даёт тебе нормально жить, — рвано дышу, оторвавшись от Оли.

Она удивлённо вскидывает лицо.

— Что ты имеешь в виду? — Искреннее удивление в её глазах подсказывает мне, что я — неисправимый дебил. — Так ты сделал предложение, думая, что я на тебя из-за этого…

Она отходит от меня и как-то странно смеётся — наверно, истерика.

Но я тут же возвращаю её обратно в свои объятия, потому что если не объяснить женщине всё сразу — то, чего не достаёт, она с лихвой додумает сама, и скорее всего это будет полный пиздец, далёкий от истины.

— Прежде, чем ты начнёшь фантазировать о том, чего на самом деле нет, не дашь ли мне вставить два слова? — не могу удержаться от насмешки, хотя смешного здесь — хрен да нихрена. Но Оля, вздохнув, милостиво кивает, наученная горьким опытом. Мы оба научены. — Я люблю тебя. Так, как никогда и никого не любил, потому что не умел в принципе. Я в любом случае сделал бы тебе предложение — через неделю, месяц или год кольцо всё равно сверкало бы на твоём пальце. Просто та печаль, которая застряла в твоём взгляде, гложет тебя и убивает меня, так что будем считать, что я просто нажал на кнопку перемотки.

Оля доверчиво улыбается, поворачивается в моих руках ко мне и обхватывает моё лицо ладонями.

— Какой же ты у меня балбес, — целует меня. — Кольцо здесь ни причём и свадьба тоже. Я бы не стала расстраиваться из-за этого, потому что знаю, что ты меня любишь и без всей этой мишуры. Но я всё равно буду счастлива стать твоей женой.

Улыбаюсь, как дурак, и распахиваю пальто, чтобы спрятать своего ангела от непогоды.

Ну и чтобы она была чуточку ближе.

— Тогда в чём дело?

Она нервно опускает глаза.

— Обещай, что не будешь ревновать.

Ревность — это первое, что я почувствовал, когда услышал её просьбу, хотя это было глупо, потому что я уверен в чувствах Оли и на сто процентов ей доверяю.

Киваю, и девушка вздыхает.

— Меня волнует судьба Демьяна.

Я всё же ревную, игнорируя все законы логики и собственные слова, которые секундой ранее прозвучали в моей голове.

— А что с ним не так? — спрашиваю сквозь зубы.

Оля проводит кончиками пальцев по моим сведённым судорогой скулам.

— Он страдает. Ему нужна хорошая девушка, рядом с которой он забыл бы себя самого. Но у него плохо работает радар, и я боюсь, что он не сможет сделать правильный выбор.

Я уже хотел возмутиться тем, что Демьяну далеко не семнадцать, чтобы переживать за него, когда в голове что-то щёлкает.

«Как Вероника, кстати?»

Смеюсь перед тем, как ответить, чем вызываю у Оли недоумение.

— Думаю, я знаю достойную кандидатуру для него.

Девушка смотрит недоверчиво.

— Правда?

— Правда, — киваю. — У Макса есть сестра, которая не так давно разошлась со своим мужем-придурком. Готов поспорить, что ей сейчас в тысячу раз хуже, чем твоему Демьяну.

Она качает головой.

— Это ещё ничего не значит — у плохих людей тоже есть эмоции.

— Давай пригласим их обоих на свадьбу, — предлагаю. — Ты сама убедишься в том, что я прав. В конце концов, хуже точно не будет.

Не раздумывая ни секунды, Оля кивает, и, кажется, печаль в её глазах незаметно испаряется, а я могу сосредоточиться только на том, что сейчас в моих руках уже даже не девушка, а невеста, по которой я схожу с ума.

— Что вы отмечали? — спрашивает она тихо.

— У Кира и Ксюхи скоро будет ребёнок, — хмыкаю. — Может, нам тоже стоит над этим поработать, как считаешь?

Девушка удивлённо распахивает глаза.

— Ты хочешь детей?

— А ты нет?

— От тебя — конечно, хочу.

Подхватываю её на руки, отчего Оля взвизгивает и цепляется за мою шею.

— Здесь не самое удачное место, — выдыхаю в её губы и чувствую, как она заходится мелкой дрожью.

И уношу её домой, где смогу не один раз показать, как сильно её люблю.

Неделю спустя.

— Ты нервничаешь, — смеётся Лёжа, пока я завязываю галстук дрожащими, мать их, пальцами.

От его очевидного комментария хочется что-нибудь разнести.

— Не обращай на него внимания, — фыркает Макс. — Этот олух поймёт, что к чему, только когда будет готовиться к собственной свадьбе.

— Як такому пока не готов, — качает головой Шастинский. — И вряд ли когда-то буду.

— Кристина не будет рядом с тобой на правах вечной подружки, — усмехается Костян. — Так что либо меняй что-то в своей голове, либо отпусти её.

— Да ни за что! — категорично заявляет Лёжа, и мы дружно смеёмся: в один прекрасный день он поймёт, насколько идиот, и все его слова о том, что он «не готов» рассыпятся как карточный домик.

— Поверь мне, — опускает Кир руку на моё плечо. — Когда в ЗАГСе Оля скажет «да», ты поймёшь, насколько правильное решение принял.

Фыркаю, справившись наконец с галстуком, и в сопровождении друзей, которые сегодня одеты с иголочки в непривычные для них костюмы, а так же родителей выхожу из нашей с Олей квартиры, чтобы поехать за ней в её прежний дом и забрать у семьи. Для сегодняшнего дня не только я сделал исключение: пока садился на заднее сиденье Романовского «Hyundai Santa Fe», который был украшен лентами и кольцами на крыше, смотрел, как парни рассаживаются по совсем не спортивным машинам — сегодня они все исполняли роль шафера.

К слову сказать, за руль машины, в которой находился я, сел Макс.

— Готов, Ёжик? — криво усмехнулся друг, бросив на меня взгляд в зеркало заднего вида.

— Готов, пернатый, — вернул ему подкол.

Мы дружно фыркнули, и автомобильная процессия плавно двинулась в сторону района, в котором жила моя невеста. Никаких дурацких конкурсов мне проходить не пришлось — и я, и Оля были против этих дурацких розыгрышей; просто поднимаюсь на её этаж и без стука захожу в квартиру. На пороге меня встречают её родители — с особенно тёплыми улыбками на лицах, от которых на душе воцаряется покой.

Олю нахожу в её комнате в компании двух её сестёр, и пытаюсь избавиться от ощущения, что вчера на мальчишнике я перебрал, и теперь у меня безжалостно троится в глазах. Но я с лёгкостью фокусирую взгляд лишь на своей невесте, которая сегодня по красоте переплюнула весь ангельский легион: лёгкий макияж, который сделал её взгляд выразительным и каким-то светящимся; платье до колен цвета слоновой кости, сверху отделанное кружевами, с поясом под самой грудью, а от него — свободная шёлковая ткань, чуть удлинённая сзади, которая обвивала её ноги, словно дыхание ветерка; такого же цвета туфли-лодочки на… Чёрт, как она стоит на таких каблуках?!

Глаза снова возвращаются к её лицу, и я отчётливо вижу, как она волнуется, когда дрожащей рукой поправляет распущенные, слегка завитые, волосы и снова цепляется за свой свадебный букет. А я стою как столб, не в силах двинуться с места, зачарованный её красотой. Вспоминаю ту вечеринку и один особенный момент, который наверняка помнит и она, и мои губы сами начинают двигаться, когда я вспоминаю текст ещё одной песни для неё.