Назад дороги нет (СИ) - Манило Лина

Чёрный ангел всегда прилетает, чтобы вытащить за шкирку из адской бездны.

23. Ася

— Пока тебя в городе не было, твой супружник каждый день ко мне приходил, — неожиданно заявляет Поля, бросая на меня быстрый взгляд. — Достал, честно признаюсь. И совести же хватает на глаза мне показываться.

В сердцах бросаю нож, которым до этого нарезала мясо, и он с глухим стуком ударяется о деревянную столешницу и пару раз подпрыгивает, пока не падает на пол. Чертыхаюсь в голос, а Полина перекрывает воду, оставляет в раковине горку недочищенного картофеля и, повернувшись ко мне, медленно вытирает руки светло-голубым полотенцем.

— Ася, я считаю, вам нужно поговорить. Как взрослым людям. Всё выяснить уж раз и навсегда, и разойтись спокойно.

Интонационно выделяет каждую фразу, и я знаю, что она права, но Саша до такой степени разочаровал меня, что на физическом уровне вызывает отвращение. Кажется, будто всё, что было между нами — случилось с кем-то другим, не со мной. С какой-то другой Асей, беспросветной наивной дурочкой.

— Ты так говоришь, будто бы я сама этого не понимаю, — отмахиваюсь, достаю из подставки чистый нож и принимаюсь с излишним усердием дальше нарезать кубиками мясо для рагу. — Но он хочет, чтобы всё было как раньше.

— А оно не будет? — хитро прищурившись, спрашивает Поля.

— Нет! — отрицательно машу головой, орудуя ножом, как заправский шеф повар.

— Но ты всегда его прощала.

— Ну и дура была.

Полина хохочет, и я невольно поддаюсь, заражаюсь и тоже начинаю смеяться.

— Наконец-то ты прозрела! Ура! Аллилуйя! Аминь! — восклицает Поля между приступами хохота, да ещё и на месте пританцовывает, дурёха. — Вообще, расставанию подруги с мужем не принято радоваться, но я вот такая — плохая, я не просто радуюсь, я счастлива!

Знала бы она, насколько я счастлива, в конце концов, выбросить этот осточертевший чемодан без ручки.

— Это в тебе обида говорит, — замечаю, а Поля фырчит, как рассерженная кошка. — Из-за того, что он разболтал твоему отцу о Брэйне.

— О, за это его убить мало, — мрачнеет Поля и прекращает танцевать, вцепившись в полотенце, точно в спасательный круг. — Твой Санёк мне чуть всю жизнь не поломал, но пусть. Я не держу на него зла, пускай на его совести остаётся.

— Добрая ты, Поля, — хмыкаю. — Но я всё равно схожу к твоему отцу и поговорю, чтобы он выкинул моего бывшего с работы.

— Отец тебя не послушает, но попробуй, конечно.

Молчим, а я размышляю, нужно ли мне это. Нужно ли уподобляться Саше и портить себе карму какими-то сплетнями и наговорами. Развестись бы по-тихому, разойтись в разные стороны жизненных дорог и больше никогда не пересекаться, потому что, если он не прекратит меня доставать, слеплю в полночь куклу Вуду и истыкаю его тщедушное тельце иголками, дождётся.

— Ладно, давай всё-таки с ужином закончим, — говорит Полина, прервав размышления. — Скоро Брэйн приедет, голодный же, как всегда.

Бросаю взгляд на полную кастрюлю очищенного картофеля и внушительное количество уже порезанного мяса и смеюсь.

— Я смотрю, мужик тебе прожорливый попался, — всё ещё смеясь, складываю мясо в большую миску. Фух, закончила, слава всем подряд.

— Мне не сложно, пусть ест.

В итоге, минут за десять заканчиваем подготовку ингредиентов, и Поля зажигает конфорку под большим чугунным котелком, куда наливает щедрую порцию растительного масла и через пару мгновений бросает порезанный полукольцами лук.

— А давай вина выпьем, — предлагает Полина, а я согласно киваю. Выпить сейчас — именно то, что мне необходимо, чтобы расслабиться и ни о чём не думать.

Когда мрачный бритоголовый тип, так за весь путь и не проронивший ни единого слова, домчал меня с ветерком к дому родителей, я решила, что задерживаться в отчем доме не собираюсь. Попросила татуированного амбала подождать в машине, и помчала на всех парах за телефоном. Мама, правда, очень удивилась, когда поняла, что чемодан мой куда-то пропал, но я не стала вдаваться в подробности, где  именно его оставила. Время рассказов и официальных знакомств ещё не наступило, а я уже довольно взрослая для того, чтобы отчитываться перед родителями по любому поводу.

В итоге забрала телефон, заботливо заряженный отцом, чмокнула маму в щёку и убежала к Полине. Мне хотелось просто с кем-нибудь поболтать — с кем-нибудь, с кем не нужно притворяться, а можно просто побыть самой собой. В моей жизни таких людей совсем мало, и Полина — одна из них.

А сейчас появился ещё и Викинг, рядом с которым такой покой и негу ощущаю, что совершенно не думаю о каких-то демаршах, революциях и побегах в ночь в поисках приключений. И кажется, что знакомы целую вечность, хотя по сути и прошло пару недель всего. Но я не хочу высчитывать даты, отмечать в календаре, хочу просто быть счастливой. Рядом с ним.

— Ты какая-то странная, — замечает Поля, ставя на стол бутылку вина. — Притихшая, сама на себя не похожа.

На её крошечной кухне витают дивные ароматы готовящегося рагу, и вообще, спокойно и хорошо.

— Я не странная, я счастливая, — говорю, а Полина смеётся.

— Похоже, Викинг и правда, потрясающий мужик. — В синих глазах подруги горит лукавый огонёк, а я запускаю в неё деревянной винной пробкой.

— Он даже лучше, чем потрясающий, он… он… — не могу подобрать слов, а Полина заливается смехом. — Хороший он, в общем.

Поля прекращает смеяться, смотрит на меня, улыбаясь и протянув руку, обхватывает мою и сжимает.

— Ну, должно же тебе было когда-то повезти. Я рада за тебя, правда-правда! А с Саньком всё наладится, образумится он, уверена.

Вдруг в дверь кто-то звонит. Поля удивлённо смотрит на меня, пожимает плечами и бежит открывать, а я делаю глоток вина, думая о разном, но ни о чём конкретном. Полина счастлива за меня, я за неё, а мир прекрасен и удивителен, и всё обязательно будет хорошо, потому что просто не может быть по-другому.

— Вот, что ты сюда ходишь? — раздаётся из коридора возмущённый голос Полины, а я вся подбираюсь, обращаясь в слух. — Прекрати! Это уже не смешно!

— Мне нужно с Асей поговорить, дай её номер!

Полина что-то ещё говорит, но я больше не прислушиваюсь: резко поднимаюсь и иду к входной двери, потому что подруга не должна отдуваться из-за того, что мой муж — редкий идиот.

Тем более, зная, насколько они друг друга не переваривают.

— Ася, — говорит Саша, завидев меня, и расплывается в улыбке. Как маленький, честное слово. — Наконец-то!

— Что ты хочешь от меня?

Мне кажется, это никогда не закончится. Такое чувство, что даже развод не избавит меня от назойливого внимания Александра, чтоб ему триста лет икалось.

— Поговорить! Нам нужно поговорить.

— Неужели мы не всё ещё выяснили? — спрашиваю, оперевшись о стену. Господи, как я от него устала. — Завтра я подам на развод. Скоро мы официально будем свободны друг от друга.

— Не надо, ну давай попробуем всё наладить, а?

Жалкий и несчастный, он замер в дверях квартиры, и я понимаю, что Полина умотала обратно на кухню, чтобы не мешать нам.

— Я войду, можно? — спрашивает, будто бы это моя квартира.

— Давай уже, нечего соседей радовать.

Он ступает через порог, словно вампир, которому, наконец-то, дали добро. Главное, чтобы потом выгнать получилось без кровавых последствий.

— Слушай, у тебя уже давно другая жизнь, — начинаю, не давая Саше шанса пройти дальше в комнату. Пусть тут стоит, нечего ему в комнатах рассиживаться, особенно после того, что натворил с жизнью хозяйки этой квартиры. — У меня, кстати, тоже уже произошли кое-какие изменения…

— Твой татуированный бородач, — морщится, словно гадость какую-то проглотил. — Ася, он же совсем тебе не подходит. Старый, уголовник какой-то, честное слово.

— Меня так забавляет, как ты заботишься обо мне. Прекращай, в самом деле. Витя — прекрасный человек, и мне плевать, сколько ему лет и кого он тебе напоминает.

Саша хмурится, глядя на меня, переминается с ноги на ногу, но решительнейшим образом не уходит.