Мое темное желание (ЛП) - Хантингтон Паркер С.

— Может быть, тогда ты назовешь меня котенком? — Фэрроу наморщила нос, выглядя раздражающе очаровательно. — Я бы даже согласилась на кролика.

— Кошки — это общий выбор. Кроликам место в особняке Хью Хефнера. — Я приоткрыл второй глаз и решительно покачал головой. — Ты осьминог. Умная. Изысканная. Трагичная.

И тут это случилось.

Ее ладони обхватили мое лицо с двух сторон, сжимая щеки. Я втянул воздух и зажмурил глаза. Ее теплая влажная кожа прижалась к моей.

Я заставил себя открыть глаза. Чтобы посмотреть на нее.

Ее ногти царапали мою кожу. Дрожь пробежала по моему позвоночнику.

— Посмотри на меня, Зак. — Она улыбнулась. Улыбнулась. — Ты можешь это сделать. Ты можешь прикоснуться. Почувствовать.

Мы стояли в саду, как два дерева, крепкие, но хрупкие, слегка покачиваясь на ветру, и я не мог этого вынести. Как все разом навалилось на меня.

Воспоминания. Отвращение. И чувство вины за то, что я все еще хотел ощущать ее кожу, хотя мой отец был мертв, и я даже не мог вспомнить его предсмертные слова.

— Что с тобой случилось? — прохрипела она.

Я покачал головой.

Я не мог рассказать. Не мог повторить это для своих ушей, не говоря уже о ее.

— Ты чувствуешь себя нормально?

Я задумался.

— Это… чувствуется. — Хорошо. Плохо. Сложно. — И это больше, чем я могу просить.

— Закари, — рявкнула мама с балкона, обдав его ледяным холодом. — Ты опоздал, а мы голодны.

Фэрроу отцепила руки от моего лица и отступила на шаг назад. Ее шея покраснела.

— Увидимся в четыре.

Она отвернулась от меня, подхватила ведро с розами и поспешила к входной двери.

— Не уходи, — прохрипел я, голос возник из ниоткуда.

Она приостановилась, но не повернулась ко мне лицом.

— Не уйду, — прошептала она, и я не знал почему, но все вокруг вдруг стало казаться трагичным. Как осьминог, создающий жизнь только для того, чтобы покончить с ней самой.

Повернувшись на каблуке, чувствуя на лице жжение ее рук и зная, что не стану пытаться отмыть его от ее прикосновений, я направился к балкону.

Мама и Айи сидели на мраморных перилах и смотрели на меня так, словно я только что приземлился на кукурузное поле на космическом корабле с шапкой-пропеллером из "Губки Боба" на голове. Недоумение еще не все сказано.

Они выглядели так, будто пережили опыт вне тела.

— Тебе следует быть осторожнее с персоналом. — Мама говорила достаточно громко, чтобы Фэрроу услышала. — Ты же не хочешь получить иск о сексуальных домогательствах.

Я не ответил.

Когда я рос, люди всегда говорили мне: "Хорошо, что ты выжил".

Но действительно ли я выжил в той аварии?

Я так не думал. В тот день я потерял слишком много частей себя.

И все же я жил, не живя. В конце концов, выжившие — профессионалы в том, чтобы продолжать жить, неся на своих плечах груз всех, кто остался позади.

И в течение двадцати одного года это была моя судьба.

До этого момента.

Я делал успехи. Медленно оживал.

Свет был слишком ярким. Еда была перенасыщена вкусом.

Но я больше не был мертв внутри.

И это пугало меня.

33

ЗАК

— Ты должен сосредоточиться на договоренности с Эйлин, пока она не опомнилась. — Мама положила палочки на подставку, выпрямив позвоночник, как часовой. — Твои дни, когда ты тайком общался с персоналом, должны закончиться. Тебе уже тридцать три.

Селеста Айи зачерпнула в рот пельмень, переведя взгляд с моего лица на мамино.

— Кто тебе сказал, что они тайком общаются? Это объятие было показано практически в IMAX.

— Не будь смешной. — Мама подняла салфетку с колен и поднесла ее край к уголку рта, чтобы вытереть невидимое пятно. — Мой сын лучше знает, как разбить мне сердце таким образом. Амбициозная женщина не может быть логичным выбором жены. Слишком опасно.

Я взял ломтик огурца и засунул его в рот, жуя. Мама посмотрела в мою сторону, ожидая подтверждения.

Когда его не последовало, она продолжила:

— Он знает, что его отец также не одобрил бы ее. И это его очень волнует, ведь Лао Бо больше нет, чтобы высказать свое мнение.

Она часто так говорила, и это выводило меня из себя.

Особенно потому, что иногда мне хотелось, чтобы умер именно я.

Я потянулся за вином.

— Я прекрасно знаю, мама.

— И с каких это пор ты пьешь вино за обедом? — Айи прижала руку к груди. — Мы могли бы провести вместе столько счастливых часов.

Она не нуждалась в моем обществе.

У нее было больше друзей, чем должно быть у человека, большинство из них она приобрела после того, как два десятилетия назад в одиночку спонсировала местный парад гордости. Она тогда только приехала в Штаты, не успела привыкнуть к аббревиатурам и приняла ЛГБТ за Let's Get Boba Tea (пер. Давайте пить чай Боба).

Остальное было историей.

Мама проигнорировала сестру.

— Есть какая-то проблема, о которой я должна знать?

— Думаю, проблема есть. — Айи достала из сумочки карманное зеркальце и проверила свой макияж, хотя нас было только трое. — Проблема в том, что он находит Эйлин чуть менее привлекательной, чем ковер в ванной. И я даже не говорю о пушистом.

— Это неправда. — Мама шлепнула салфетку обратно на колени. Она никогда не шлепала по вещам. — Он ее обожает, и она потрясающая. — Она повернула голову ко мне. — Правда, Закари?

— Она выглядит прекрасно. — Я покрутил вино в своем бокале, недовольный тем, что моя мать, по сути, была права.

С прагматической точки зрения, у меня не было причин оттягивать неизбежное. Я договорился с Эйлин. С тех пор она много раз писала мне по электронной почте и даже отправляла сообщения.

Она ожидала, что я перейду к следующему шагу.

А почему бы и нет? Мы заключили сделку.

Она собиралась подарить мне наследников. Стабильность. Душевное спокойствие моей матери.

И самое главное — помочь мне выполнить обещание, данное отцу.

Мама отодвинула тарелку, теряя терпение.

— Закари, ты вообще слушаешь?

Я вынырнул из задумчивости, поставив бокал с вином.

— Всегда.

Она встала, ее тарелка все еще была полна, а чай не тронут.

— Закончи это дело с Эйлин Янг. — Она перекинула сумку через плечо. — Она хорошая девушка. Не смей порочить ее репутацию.

Мама ушла, оставив меня с моей забывчивой тетей.

— Ты собираешься есть этот шампур? — Айи указала палочками на мою тарелку. — Я сейчас на безуглеводной диете.

Она только что съела пельмень, но меньше всего мне хотелось вступать с ней в разговор.

— Конечно. — Я встал, застегивая пиджак. — Можешь взять.

В три тридцать я вошел в один из своих конференц-залов. Я назначил встречу за полчаса до того, как попросил Фэрроу специально прийти.

Я не хотел, чтобы она видела следующую часть.

Как только я вошел, все поднялись со своих мест. Двое юристов, занимающихся наследством и трастами, — Дэн Харлоу и Брайан Ди Пьетро, лучшие в округе. Мой собственный адвокат — Динн Тибон. И частный детектив Том Коутс.

Они сидели в ряд по одну сторону овального стола.

Я расстегнул пиджак и занял место во главе, не пожав никому руку. Если не считать Фэрроу, большинство людей по-прежнему вызывали у меня отвращение.

— Итак? — Брайан обвел взглядом комнату, нахмурившись. — Что такого серьезного ты сделал, что заставил нас собраться вместе?

— И заставило меня прервать отпуск на Барбадосе. — Динн откинулась в кресле, выгнув шею. Ей было около шестидесяти, и она умирала от желания уйти на пенсию. По сути, я был единственным клиентом, которого она сохранила. — Ты наконец-то возглавил Walmart?

— Не совсем. — Но и не исключено. Я сцепил пальцы. — У меня есть для вас задание. Провал — не вариант. — Я смотрел на них, не торопясь. — Не пожалеем ни цента, не оставим камня на камне. Любыми средствами вы четверо выиграете это дело или будете изгнаны из своей отрасли.