— Потому что ты здесь.
— Я думал, меня наказали любовью к тебе, но на самом деле — вознаградили.
— Ты был ранее влюблен?
— Да, был. Первая любовь была у всех, но мы были слишком несовместимы.
Адам взял мое лицо в свои ладони, и мы соприкасались лбами. Он всегда обхватывал мое лицо руками, прежде чем поцеловать.
— О тебе нужно заботиться, и я буду это делать.
— Ты заботишься.
— Да. Я ведь знаю, что ты умеешь убегать, — усмехнулся Адам, легко дотронувшись своими губами к моим. — А я не хочу искать тебя в другой стране.
— Мне нужно выпить с твоей матерью по бокалу вина, — поднялась я с места.
— Дорогая, возможно, тебе нужно перестать пить? — улыбался Адам.
— Возможно, но тогда я отрезвею.
Я направилась в кухню с улыбкой на лице и несколько секунд, прежде чем меня заметили, наблюдала со стороны за Ричардом и Изабель. Они восхищали. Столько лет вместе, столько потрясающий детей, и в глазах все еще непреодолимое стремление находиться рядом.
— Так мы выпьем по бокалу? — обратила ко мне свой взор женщина. — Ричард, приготовь стол.
Мужчина ушел, улыбнувшись своей жене, и я налила два бокала вина, отдавая один Изабель.
— Ты мне нравишься, Донна, — не отводила она взгляд от меня. — Я вижу, что мой сын дорог тебе, но ты его не любишь. Я люблю Адама. Он мой первенец, и я не хочу, чтобы ты разбила ему сердце.
— Я не хочу разбивать ему сердце, — ответила я, делая глоток из бокала.
— Я желаю тебе любви, дорогая, — похлопала она меня по руке. — Желаю тебе красивой истории, которую ты сможешь рассказать. Не бойся жить. Не бойся людей и их разочарования. Дни бывают разные, но ты встречай праздником каждый. Жди новый день. Всегда.
С двух сторон стола во главе сидела чета Майколсонов. Я находилась между Адамом и Ником, а напротив были Вайлет, Джорджина и Ребекка.
— Я рад, что мы собрались все вместе, — поднял бокал с вином Ричард. — Все мои дети, и ты, Донна, теперь желанная гостья в этом доме.
Я попыталась выдавить улыбку, чувствуя подступающую панику.
— Спасибо.
—Донна, дыши, — прошептал Адам, сжимая мою руку в своей.
Я посмотрела на него с благодарностью и качнула головой. Я боюсь не только связей и привязанностей, но и слов. Слов, которые ранят сильнее, чем нож, поскольку они навсегда остаются глубоко в тебе. Я знала, что Адам не позволит мне упасть. Он возвышался надо мной в росте и поклонялся моей душе.
— Как вы познакомились? — спросила Вайлет.
— Мы встретились в ресторане. Это было случайно, — ответила я.
— Почему случайно? — смотрела на меня Джорджина.
— Ну, я не очень хотела ехать, а мои подруги не принимают отрицательного ответа. Так что можно считать нашу встречу случайностью.
Адам фыркнул, на что Изабель рассмеялась.
— Милая, даже у случайностей есть цель на их дальнейшую судьбу.
Я всегда была бурей и прибоем в одно и то же время. С первого дня я рыла себе могилу, подпуская Адама ближе. Когда в конечном итоге пришло время раскрывать карты, кроме собственных похорон, мне нечего было предложить. Адам узнал меня целиком. Каким-то образом ему удалось узнать меня лучше, чем всем остальным мужчинам, которые пытались узнавать меня, находясь рядом долгое время.
— Донна, мне нужно на работу, — сказал мне тихо Адам после того, как посмотрел на экран телефона. — Я отвезу тебя.
— Я могу сама доехать.
— Нет, я отвезу тебя.
Мы были не долго у его родителей, и в каком-то смысле я была этому рада. Я была для них чужой, и сама чувствовала себя не в своей тарелке. Мы оба молчали всю дорогу, и я думала о том, что сделаю больно Адаму, чувствуя себя палачом. Я не хотела причинять ему боль, и в этот самый момент я поняла, что люблю его. Хоть и понимаю, что от этого не будет проще ни до самого разговора, ни после него.
— Донна, это моя работа, — остановился он возле моего дома. — Я не могу тебе говорить, и...
— Тебе не нужно ничего говорить, — перебила я Адама. — Я тысячами глотала книги, а это достаточно полезное занятие.
«Люди обязаны друг другу некой верностью, что ли, даже если не женаты. В каком-то смысле, доверие должно заходить еще глубже именно потому что, оно не освящено законом». Чарльз Буковски.
Я пришла домой и снова позвонила Эмили, услышав в итоге ее голос на автоответчике. Затем набрала Стейси и сказала, что вскоре приеду. Я чувствовала себя странно и не хотела оставаться одна.
По пути я позвонила Эбби, Еве и Долорес. Они нужны сейчас Стейси. И мне. Мы семья, и это то, что мы делаем — защищаем и открываем бутылку вина при каждой встречи. Я подумала о том, что, несмотря на любовь Эмили и желание уберечь меня, она никогда не давала мне чувства полной защищенности. Эмили держала меня на плаву и удерживала почву под ногами, когда я нуждалась в этом. Но полную защищенность давал мне только Адам.
— Привет, — открыла я дверь, войдя в квартиру Стейси. — Играешь?
— Да, — ответила она. — Моя дочь возьмет лучшее от меня.
— Это в любом случае будет именно так.
— А все, что я могу ей передать — любовь к музыке.
— Это не правда, — села я на диван рядом с подругой. — У тебя много положительных качеств. Но самое главное, что унаследует твой ребенок — твоя преданность.
— Я ничего не чувствую, Донна.
— Может быть, но, когда родится малышка, все измениться. Ты всегда ходила по краю пропасти и никогда не проигрывала. Другие ждут твоего падения и именно по этой причине не перестают смотреть.
— Майкл приходил, — смотрела Стейси куда угодно, но не на меня.
— Сколько ты собираешься разбивать ему сердце из-за иллюзии, что защищаешь ребенка?
— Пока ему не будет так же больно, как и мне.
— Ты уверена, что выигрываешь?
— Когда я попыталась оградить себя от боли, то сделала себе еще больнее. И я буду для своей девочки рыцарем в серебряных доспехах, ведь я ее мама.
— Откуда ты знала с самого начала, что это девочка?
— Я чувствовала, — усмехнулась Стейси, поднимаясь с места и направляясь в кухню.
— Знаешь, Эс, каким бы воином ты ни была, ты всегда будешь хотеть любви. Будешь хотеть рыцаря, который будет тебя защищать.
