— Нет, но придётся, — вздохнула я, вдыхая любимый запах, уложив голову ему на плечо.
— Только не передумай. Всё равно ведь придётся сказать. Не будь трусишкой.
— Не буду.
— Ну хорошо. А у меня сегодня очень ответственная тренировка.
— Почему?
— Послезавтра соревнования.
— Ого, — посмотрела я на него. — А где они проходят?
— Да в клубе одном, там крутой ринг.
— А можно мне посмотреть?
— А ты хочешь?
— Раз спрашиваю — значит, хочу.
— Ну ладно, — пожал плечами Мир. — Раз хочешь — я договорюсь, чтобы тебя пропустили. Ну всё, пока. Удачи тебе в разговоре. Я с тобой, если что!
— Спасибо, — ответила я и закрыла за ним дверь.
Походила из угла в угол, собираясь с мыслями. Дальше тянуть некуда, Мир прав — чем быстрее я начну этот разговор, тем быстрее всё закончится.
Взяла телефон в руки, тот самый, который мне купил Мир и уже вставил туда сим-карту. Не хотела всё равно брать, но другого телефона у меня пока нет. Набрала по памяти номер мамы и стала слушать длинные гудки. Сердце било по рёбрам с такой силой, что аж в ушах звенело.
— Привет, мам, — сказала я в трубку, когда на звонок ответили.
— Привет, Дианочка. Ты как?
Мама так переживает и беспокоится, а я с Миром тут всю ночь… Стыдно.
— Всё хорошо, мамуль. Ты как? Как папа?
— Всё нормально у нас. У нас всё как обычно. Скажи мне, ты спала? Кушала что-нибудь?
— Да, — ответила я. — Хорошо спала и ела, депрессии у меня больше нет.
— Вот как? — спросила она. — Я очень рада. А то беспокоюсь очень. Что же тебя так быстро окрылило?
— Мы помирились, — выпалила я.
— Что? — переспросила в шоке мама.
— И теперь живём вместе. И что бы ты сейчас ни сказала, мам, он не такой, как тот Алексей… Прости, что напоминаю, но Мир другой. Я… люблю его.
— Подожди… — заговорила мама после минутного молчания. — Живёте вместе?
— Да.
— Он сам тебе это предложил?
— Да. Тут не та ситуация вышла, что у тебя… Мир не пропадал после близости. Он предложил мне вместе жить. А потом я узнала про спор.
— Ну предложил, пусть так, — ответила мама. — Но спор ведь был? Тебя разве это не унижает?
— Да, это неприятно, — признала я. — Но я его прощаю. Там даже не спор был, а просто брошенная на эмоциях фраза. Когда он это сказал, то ещё никак ко мне не относился. Всё только начинало зарождаться. Понимаешь?
— Не понимаю, — отрезала мама. — Он спорил на тебя. Унизил. Потом с той, кого унижал, спал. Диан, ты себе отчёт отдаешь, что делаешь?
— Мам, — тихо попросила я, чувствуя, как накатывают слёзы. Неужели она не понимает, что Мир не такой, и не чувствует, как я с ним счастлива? — Ты можешь просто принять мой выбор? Я не прошу тебя понимать. Я прошу уважать мои чувства и мои отношения. Это МОИ отношения и МОИ ошибки, если будут. Прекрати указывать мне, как жить! Поддержала бы лучше, ты ведь мама…
— Так поэтому и переживаю за тебя, глупая! Ну, поиграет он с тобой ещё — очень удобно, когда ты рядом и ублажаешь его. Потом выкинет же! Такие не меняются, милая. Раз он с самого начала не проявил должного уважения к девушке, то и потом от него не жди его.
— Мир не такой… — Слёзы душили меня.
— Девочка моя, — вздохнула мама. — Я буду рада, если ошибаюсь. Я так понимаю, что ты действительно сделала свой выбор и меня слушать всё равно не будешь. Только потом не говори мне, что я тебя не предупреждала!
— Не буду, — буркнула я.
— И знай: ты можешь его любить и простить. Но не я. Я ему не забуду этого унижения!
— Ладно… Думай что хочешь тогда, — ответила я с обидой в голосе. — Я тебе сообщила, чтобы ты в курсе была. Я пойду, у меня там… чайник кипит.
— Смотрим сама, Диана. Я как лучше хотела, но ты меня не слушаешь.
— Спасибо за заботу, мам. Но я сама разберусь.
— Хм… Ладно. И помни — я люблю тебя, дочь.
— Я тебя тоже люблю.
— Звони, не забывай о матери. Я переживаю.
— Хорошо. Завтра позвоню ещё.
— Буду ждать. Пока.
— Пока.
Я повесила трубку и пошла умываться. Грудь словно придавило плитой. У мамы есть основания не доверять Миру и не принимать наши отношения, но всё равно очень обидно, когда твоя мама не верит в них.
До самого вечера места себе не находила. А вечером вернулся Мир и сразу заметил моё грустное лицо.
— Эй, ну что поникла? — поднял он мой подбородок вверх. — Мама ругалась?
— Да.
— Сказала что-то неприятное? — нахмурился он. — Ты плакала.
— Сказала, что ты и сейчас меня используешь. Чтобы я поблизости была и всегда тебя ублажала. А потом… ты бросишь меня.
— Ди, — вздохнул он и усадил меня к себе на колени. — Твоя мама не ты. Она не может чувствовать то же, что и ты. А ты чувствуешь, что это вовсе не так. Да, я обожаю заниматься с тобой сексом, но нас связывает не только он. Мне просто кайфово с тобой. Только рядом с тобой я стал ощущать, что жил как дебил, был пустой внутри и заигрался уже. Только с тобой я вдруг стал ощущать себя неполноценным. Точнее, с тобой как раз и ощутил себя целым. Словно нашёл вторую половинку, как дополнение и продолжение меня самого — тебя. Я не брошу тебя просто так, потому что надоела. Если бы это было возможно, я бы уже исчез в закате. Но с тобой все как раз наоборот — мне мало тебя, я хочу тебя всё больше и больше — видеть, слышать, ощущать. Что угодно делай, только рядом. Даже если ты просто пьёшь чай на моей кухне — я счастлив видеть тебя. Твоя мама не права, и она обязательно ещё это поймёт.
— Как поймет? — хлюпала я носом на его руках, постепенно успокаиваясь и блаженствуя от того, что он мне сказал. Ланской так любит меня — с ума сойти! Я и не догадывалась…
— Вот увидишь — поймёт, — повторил он туманно и поцеловал мои губы, стирая с них соль слёз и боль с души.
* * *
— Надо что-то решать с режиссёром, — в зрительном зале стоял галдёж.
До актёров дошла информация, что Фёдор ушёл с поста режиссёра из-за скандала с Мирославом. Пришлось коротко рассказать им, в чём было дело. Коллеги все до единого возмущались поведением бывшего режиссёра и поддерживали нас.
— Ну а что делать? Фёдор наш бывший преподаватель и основал этот театр. Он с самого начала среди нас был. Предлагаю и выбрать нового руководителям самим, среди своих.
— А что? Отличная идея!
— Между прочим, у нас есть такой человек, — поднялся Дима на ноги и призвал всех к вниманию. — Он здесь тоже с основания театра и почти дипломированный специалист. Он даже по бумажке скоро сможет официально управлять театром. А пока быть И.О.
— Кто? — покатились вопросы по залу. — Ланской?
— Да, Ланской! Он помогал здесь, даже кулисы вешал, когда только открывались.
Мир смотрел с офигевшим видом на происходящее.
— Мир, — позвал его Дима к сцене. — Иди сюда, народ тебя видеть желает.
— Чего это они? — спросил меня растерянный Ланской. Удивительное зрелище — Ланской растерялся!
— Режиссёром тебя видеть хотят, — улыбнулась я ему. — И между прочим, я с ними согласна. Ты мог бы. И сможешь.
— Ты так думаешь?
Зал уже скандировал его имя, а этого ему было недостаточно — он ждал моего мнения и одобрения.
— Да, — ответила я. — Если понадобится — я буду голосовать за тебя! Иди.
Он поднялся на ноги и, робко и обаятельно улыбаясь, прошёл на сцену.
— Итак, Мирослав, — обратился к нему Дмитрий. — Мы просим тебя занять место режиссёра нашего театра, потому что ты как никто знаешь этот театр с вешалки.
— Но вы уверены, что не хотите поискать кого-то более опытного? — спросил он.
— Мы хотим искать ещё кого-то? — спросил Дима зал.
— Не-е-ет!
— Пусть Мир будет! Он свой.
— И точно к девчонкам не полезет — у него голова повёрнута только в сторону Дианки!
— Да ты талант, Мирюх! Не бойся, мы тебе помогать будем!
— Ну… — развёл Ланской руками. — Если позволит министерство культуры, я всё же слишком молодой специалист, то… Пожалуй, мог бы попробовать.
