Когда случились мы (ЛП) - Солис И. Б.

— Предполагалось, что я позабочусь о тебе, — стонет он, пока я провожу руками по его упругому телу.

Напряженные мышцы нереальны. Если бы его глаза были открыты, он бы увидел, что я совершенно заворожена.

— Мы можем позаботиться друг о друге, — возражаю я, шепча эти слова ему в грудь.

Покрывая поцелуями одну ягодицу за другой, я продолжаю скользить руками вверх по соблазнительным линиям его живота, затем вниз по поясу Адониса, что приводит к очень заметным признакам его возбуждения. Когда я поднимаю глаза, то замечаю напряженность его взгляда.

Вода теплая, наша кожа скользкая, и Генри притягивает меня к себе, почти грубо. Но его губы нежно касаются моих. Сначала. А потом я целую его так, словно мы не виделись много лет, а не несколько дней.

— Чёрт, Генри, я скучала по тебе, — стону я, проскальзывая языком ему в рот. Да, всё ещё немного навеселе, если сказала это по собственной воле.

С волчьей ухмылкой на лице он прижимает меня к холодному кафелю. Ощущение прохладной твердой поверхности позади меня и тепла его тела спереди почти невыносимо.

— Ты скучал по мне? — я умоляю с отчаянием в голосе. И всё же мне все равно, как это звучит. Я хочу услышать, как он это скажет. Мне нужно услышать, что он тоже отчаянно нуждается во мне.

Я снова могу дышать, когда его рот оказывается на моей шее, его руки сжимают мою задницу, а его твердый член упирается в моё бедро.

Его большие руки скользят ниже, к задней поверхности моих бедер. Когда он поднимает меня, я знаю, что выгляжу безумно счастливой.

— Я скучал по тебе, Л, — бормочет он между дразнящими укусами и поцелуями. — Очень. Чертовски сильно. Каждое мгновение, когда тебя нет со мной, я скучаю по тебе.

Дрожь восторга пробегает по мне, когда он пробует на вкус мою кожу и оставляет на ней отметины.

Его, думаю я, и в то же время слышу, как он говорит: “Моя”.

Пока я борюсь с его джинсами, Генри снимает с меня лифчик.

— В постель, — приказываю я, пока его язык кружит по моей груди.

Он берет мой сосок в рот, и звук, который я издаю, когда-то заставил бы меня покраснеть, но не здесь, не с ним.

— Л, мне нравится чувствовать влагу на твоей коже, на твоих волосах, стекающую с тебя, — рычит он, покусывая и облизывая чувствительную вершинку. — Я хочу попробовать тебя всю.

Моё сердце бешено колотится, лицо раскраснелось.

— Генри, в постель, — я сжимаю его челюсть и встречаюсь с ним взглядом. — Я не хочу, чтобы ты соскальзывал, пока трахаешь меня.

Ослепительная улыбка расплывается на его лице, и я знаю, что мне не нужно будет повторять ему это снова. Он выключает воду и выходит, всё ещё неся меня на руках. Мы пробираемся к кровати, оставляя по пути след из капель воды.

Я откидываюсь на плюшевое одеяло, но он не следует за мной.

— Генри? — он стоит у края кровати. — Ты сказал, что хочешь…

Его глаза путешествуют по всей длине моего тела, заставляя мою кожу гореть. Когда его взгляд останавливается между вершинами моих бедер, я тяжело сглатываю. Моё дыхание учащается, потому что я этого хочу…Я действительно хочу этого.

— Я хочу, — говорит он с обнадеживающей улыбкой. — Давно хотел.

Жар пронзает меня от хрипловатого тона в сочетании с его словами.

— О.

Я этого не знала. Вся моя прежняя бравада растаяла, отрезвела. Предвкушение и настоятельная потребность в том, чтобы он прикоснулся ко мне, заменили это.

— Можно? — теперь он серьезен. — Раньше ты этого не хотела.

Я не думала, что он заметил.

— Я хотела. То есть, я хочу, — бормочу я, мой голос едва слышен.

Униженная, я смотрю в потолок. Ненавижу эту часть — делиться чем-то настолько личным. Выставляя напоказ свою неуверенность, я оставляю себя открытой для насмешек и осуждения, за исключением того, что Генри не такой.

Я делаю глубокий вдох.

— Никто никогда…

Я слишком смущена, чтобы сказать ему, что никогда не была получательницей. Мой первый парень был в старшей школе. Мы были парой застенчивых, неопытных ребят, которые не были вместе достаточно долго, чтобы выйти за рамки. Потом, тот жених, с которым я была помолвлена, был эгоистичным мудаком, который сказал, что не находит идею орального секса очень приятной. В общем, я бы ему не отказала, но он никогда — ни разу — не ответил мне взаимностью.

Я отталкиваю чувства стыда и неадекватности, которые угрожают испортить этот момент.

— Такого раньше не случалось.

— Луна? — глубокий, успокаивающий тон его голоса — вот почему я могу встретиться с ним взглядом. — Мы не обязаны. Что бы мы здесь ни делали, — он указывает между нами двумя. — Это должно быть то, чего мы оба хотим.

Улыбка, которую он мне дарит…В ней нет ничего, кроме неподдельной искренности. В ней больше ничего не скрыто. Ничего затуманенного. Никакого разочарования. Только он, я и напоминание о том, что мы в этом вместе.

Я немного таю. Ладно, сильно.

Прерывисто вздохнув, я киваю.

— Я хочу, чтобы ты это сделал.

— Хорошо, — он облизывает губы.

Не теряя времени, он снимает джинсы и забирается на кровать, между моих ног. Его руки нетерпеливо скользят по внешней стороне моих бедер, показывая его возбуждение. С большой осторожностью он поднимает мою правую ногу. Генри улыбается мне сверху вниз и целует внутреннюю сторону моей лодыжки, икру, затем под коленом. Его борода царапает и щекочет одновременно.

Эти идеальные губы осыпают мою кожу нежными поцелуями. Когда они путешествуют по внутренней стороне моих бедер, желание разливается внизу моего живота. Руки, рот, язык — кажется, он весь на мне. И Генри только начинает. Влажные поцелуи сопровождают издаваемые им звуки, как будто он наслаждается этим. Его волшебный язык прокладывает путь к самой чувствительной части меня.

Моё сердце бьется так быстро, что кажется, будто оно вот-вот убежит. Хотя Генри никуда не спешит. Он говорит мне об этом. Говорит, что хочет насладиться каждым дюймом моего тела.

— Фантазировать о тебе, Луна, — его мягкие губы касаются моей тазовой кости. — Пытаться представить, какой ты можешь быть на вкус, — это одно.

Его теплый рот продолжает свой мучительный путь, и я вся трепещу.

— Но знать по опыту, — его глаза поднимаются к моим, и в них горит необузданное желание. — Это что-то совсем другое.

Я дрожу. Его голос и слова въелись в мою плоть, в мою душу. Теперь они часть меня. Я сжимаю простыни в кулаки, чтобы не дрожать.

Появляется его ослепительная улыбка. Мои внутренности яростно трепещут. Затем, когда его рот оказывается так близко и в то же время недостаточно близко, я почти умоляю его поторопиться.

— Насколько ты влажная? — выдыхает он мне в лицо.

Этот хриплый голос…чёрт. Этот парень. Он знает, что делает со мной.

Я хнычу или стону — я не знаю. Всё, что я знаю, это то, что я хочу погрузить пальцы в его густые волосы и притянуть его к себе, спрятать его лицо у себя между ног, чтобы облегчить почти невыносимую боль, нарастающую там.

— Давай выясним, — ухмыляется он, и затем его губы накрывают меня, горячие и умопомрачительно совершенные. Я резко прижимаюсь к нему бедрами.

— О, чёрт, Генри, мне так жаль, — я закрываю лицо руками.

— Я сделал тебе больно? — спрашивает он.

Я качаю головой, не в силах встретиться с ним взглядом.

— Нет, я в порядке. Я… — я подглядываю сквозь пальцы и вижу, что он ухмыляется, карие глаза блестят от удовольствия, пока он потирает подбородок. Mierda (с исп. Дерьмо/Чёрт).

— Я боялся, что мог причинить тебе боль, — говорит он.

— Нет, я… — такое ощущение, что всё моё лицо горит, и я хочу спрятаться. Это совершенно ново и ощущается так чертовски потрясающе! Тот факт, что Генри выглядит таким же взволнованным, как и я, делает всё в миллион раз лучше. — Прости. Это просто…не то, чего я ожидала.

Его губы кривятся в усмешке.

— Хорошо?

— Очень хорошо.

— Я должен был предупредить тебя, — извиняется он, оставляя поцелуй на внутренней стороне моего бедра.