После развода. Другая дверь (СИ) - Кариди Екатерина

Кот лощеный. Привыкший получать все по щелчку пальцев. Глеб лопнул бы поперек шва, но не подпустил его на пушечный выстрел к Наталье. Потому что Илья свет Анастасович поработил бы ее, выжал все вдохновение, выпил весь ее свет досуха. Адаптировал под себя, сделал придатком. А потом?! Что потом бы с ней стало, с Натальей?

Но, к счастью, она на Миньковского не повелась, и Глеб был этому несказанно рад. Не пришлось ломать мэтру пальцы, выражаясь фигурально. Мера, конечно, крайняя, но если тот хоть чем-то посмел навредить Наталье…

Глупо все, да? Гон, как у оленя? Плевать, как это называлось.

Ему надо было оградить свою женщину от всех.

А тут был еще Данька. К сыну Глеб, конечно, не ревновал. Но опасался, что Даниил может чем-то обидеть Наталью. Сказать неприятное. Единственный, кто в этом плане хлопот не доставлял, - это Прохор Лядов. Ему Глеб безоговорочно доверял, Проша трясся за Наталью еще больше, чем он сам.

Просто когда мужику уже за пятьдесят, и он впервые находит свое счастье, он будет за него зубами рвать. И черту все выдуманные людьми правила. Но эти правила были важны для нее. Для Натальи. И он готов был дать ей это. Что угодно готов был ей дать.

Потому и терпел. И Миньковского, и Даньку.

А вот это вот чмо, муж ее бывший, который теперь висел на проводе. Его Глеб вообще за мужика не считал. А тот, похоже, решил веерить пальцы?! Ну-ну. Глеб нехорошо усмехнулся про себя.

Наконец дошел до холла и проговорил, прикладывая к уху гаджет:

- Я слушаю.

***

Захар еле дождался этого момента. И сейчас нервно сглатывал, подавляя душившее его глухое раздражение. Слышались шаги, отголоски музыки, далекие обрывки разговоров, шумы. Наконец остались только шаги и мужской голос.

Вот сейчас.

Знать, что его конкурент и личный враг спит с женщиной, которая была его женой? То бешенство, которое Захар все это время в себе давил, могло прорваться, однако он проговорил без эмоций:

- Я бывший муж Натальи.

На том конце раздалось:

- Я в курсе.

Ох, как в тот момент взревело что-то в груди.

- Это хорошо, - отрубил он жестко. – Потому что, если ты ее обидишь…

- Больше, чем ее обидел ты? - перебил тот.

- Это не твое дело! – Захар все-таки взорвался криком, потом внезапно успокоился. – Обидишь ее, будешь иметь дело со мной.

И оборвал вызов.

Дальше уже ничего не имело смысла.

Он отшвырнул телефон и схватился обеими руками за лоб. Зарылся пальцами в волосы, с силой провел со лба до затылка и обратно. Закрыл глаза и медленно дышал. Проклятая дрожь.

Опустошение было полным.

Что-то саднило и дергало в груди, он просто знал, что надо выдохнуть горечь, и это пройдет. Или не пройдет. Теперь уже все равно.

***

Когда окончательно успокоился, Захар позвонил отцу. Набрал номер, выставил громкую связь, положил гаджет на стол и откинулся в кресле.

Пошли гудки…

Наконец отец ответил:

- Да, - недовольно так, еще и рявкнул: - Ну что, просрался?! Разул глаза? Делать что собираешься?

Как Захар ненавидел эту манеру Сергея Проничева разговаривать с ним как с холуем. Но сейчас его даже не задевало. Отец еще что-то говорил, он перебил.

- Я развожусь.

На том конце на секунду повисло молчание, потом отец процедил со злостью:

- Не пори горячку. Если бы эта твоя деревянная не встряла, все было бы нормально. Ксенька бы не вляпалась.

- Ксенька бы не вляпалась?! – теперь уже рявкнул Захар.

- Конечно, это ведь твоя Наталья там, как шлюха подзаборная. Бессовестная тварь, показала нутро свое бл*дское.

Все. Наступил предел. Захлестнула ледяная ярость. Столько лет одно и то же слышать. Столько лет вынуждать себя подчиняться и, в конце концов, пропитаться этой грязью, наполниться под самую завязку, сроднился с этим. Но не сейчас.

- Еще одно слово о моей бывшей жене…

Он говорил тихо и раздельно, но, видимо, что-то такое в его голосе отец услышал, что осекся разом.

- Я развожусь с Ксенией, - повторил Захар.

- Ты хорошо подумал? Да ладно, хрен с ним, попало что-то в сеть, можно замять…

- А под двести миллионов за неуплату налогов ты тоже замнешь? – бросил он жестко.

Столько лет на него давили - выгони Наталью, она позорит нас. Пляяяя, как его накрывало сейчас. Потому что вот он где, позор! Вот он где, мать его. И это только начало. Судя по тому, как Ксюша пыталась его шантажировать, выльются еще тонны дерьма. Плевать.

- Что?..

Слышно было, как выругался отец, что-то с шумом упало, потом отдаленный голос матери.

- Что там, Сережа? Что ты крушишь?

- Да подожди ты! – рявкнул отец ей в ответ, звук доносился приглушенно, видимо, закрывал ладонью гаджет.

И тут же снова, только уже громко:

- Постой, погоди, Захар! Что это за лажа? Погоди, надо разобраться, с дурной-то головы на здоровую не надо! Кто это тебе напел, твоя деревянная? Нашел кого слушать!

Ничего не менялось.

Он усмехнулся в трубку, едко, зло:

- С больной головы на здоровую, говоришь? Так вы же хотели «нормальную» невестку? Всю жизнь мозги мне трахали. Я привел. Ты сам первый был все себя от радости, папа. Огонь-девка, умеет деньги зарабатывать.

Только отца этим было не пронять. В его картине мира было только его мнение. Правильное.

- Умеет, да! – взорвался криком Проничев-старший. – Да, бл***, бабки не с неба валятся. Это тебе не в архиве ж*пой место протирать! Делать деньги - это уметь надо! Налоги, говоришь? Обдираловка для дураков. Все равно деньги уйдут в чей-то карман, так нахрен это надо? Это ты у нас чистоплюй, а умные люди понимают, что и как. И ловчатся.

Захару показалось, на него дохнуло вонью девяностых. Ссаниной дикого рынка. Ларьки, крышевание, рейдерские захваты. Наверное, он всегда подспудно понимал, но никогда всерьез не задумывался над тем, откуда деньги взялись у отца. Просто были и были, он так привык. А оно вот как.

- Ловчатся, говоришь? – сказал он. – Вот и Ксения пусть ловчится. Только без меня.

- Эй! Подожди! – отец вскинулся. – Ты чего? Нельзя допустить, чтобы это все выплыло, нас же всех замажет. Надо как-то замять. Захар!

Он отрезал:

- А мне плевать. Тебе надо – ты и разбирайся.

И не стал слушать, что там дальше говорил отец, а сбросил вызов.

Дома он в тот день не ночевал.

***

Как бы уверенно Ксения ни держалась, удар был силен. Да, она озвучила Захару свои условия, но все равно следовало подстраховаться.

Она, конечно, гнала от себя негатив и держалась уверенно. Но в глубине души Ксению трясло. Это крайне неприятно, когда в твоей жизни внезапно выплывает такое. Как угодно хорошо держи удар, а все равно **здец, как пробивает.

В первый момент она со злости рвалась в бой. Найти ту падаль, которая на нее настучала, и закатать в асфальт. Потом успокоилась, понимая, что месть блюдо холодное. Сгоряча она только наломает дров.

Нет, нужно прежде всего позаботиться о себе и снять все риски. Все остальное потом, когда у нее тылы будут в безопасности. Но это же было обидно.

Просто до слез. И досадно просто дико. Она столько работала, создала себе бренд. Ксения Иварцева, это не просто имя, это ДЕНЬГИ. Все было налажено, работало идеально, и вдруг такая подстава.

Понимала она и то, что теперь с нее не слезут. Начнут закручивать гайки.

Отвратительное чувство – ощущать себя в западне.

Но не собиралась Ксения такие деньги выкладывать! Просто не собиралась. Да и где их взять одномоментно?! Даже если вытрясти сейчас из всех, с кем она работала, все равно столько не выйдет, а со своих вкладов она ничего снимать не планировала. Еще чего!

В идеале, за все платить должен был Захар. Но тот взбрыкнул. Впрочем, вариант с разводом ее как раз устраивал. Только на нужных ей условиях.

По зрелом размышлении она нашла еще много разных негативных моментов. И чем дальше обдумывала ситуацию, тем меньше все ей нравилось.

Конечно, определенный ресурс у Ксении имелся, но она не хотела задействовать эти связи без нужды. Это на крайний случай, если уж ничего другого не останется. Потому что у всего есть своя цена.