Улыбается.
- Обещаешь?
- Клянусь.
Ну вот... Моя снежная королева снова тает, смущается и ее щеки розовеют.
- Ну давай, оттаивай! - тяну ее за руку к карусели в сквере.
Отдавая крупную купюру продавцу, забираю у него охапку шаров. Привязываю к запястью Мелании - молочные, розовые, золотые шары.
Смеемся тому, как они тянут вверх ее кисть, словно она марионетка.
Ее взгляд залипает на лотке красивой детской карамели.
Покупаю ей самую огромную! В форме пчелы.
- Ммм... - облизывает она.
- Что там? - с любопытством тяну к себе, облизывая тоже. - Лакрица и банан.
Затаскиваю ее на карусель на цепях.
Пока ждём, дразню ее, пытаясь втянуть в шкодные танцы. Прижимая к себе двигаю бедрами под музыку.
- Макс... Нас снимают! - хихикает, пряча лицо.
- Да, похуй...
- Макс... У тебя... Эм...
- Стоит? Я в курсе! - смеюсь ей в губы.
Тяну ее за прядь, заставляя откинуть голову. И снова целую.
И хочу-хочу...
И даже думать страшно о том, на что способен я - как озабоченная животина, когда мы останемся наедине!
Лучше даже пока не думать об этом.
Мы летаем высоко и на противоположных сторонах. Ее шары развиваются и юбочка тоже...
Она зажимает ее ладонью между бедер, но все равно сверкает немного...
Переглядываемся. Голова кружится от эмоций. Я хочу, чтобы она летала! Как я "летаю" сейчас!
Гуляем. Лана идёт по бордюру, я держу ее за руку. С другой стороны парят наши шары.
- О чем ты мечтала в детстве?
- Ну ... о чем и все. Что мама найдет меня, - вздыхает.
- Тебя нашел я! Это лучше, чем какая-то там непонятная мама. О чем, кроме мамы?
- Глаза…
- Ну, в процессе! Что ещё?
Операцию ей пока нельзя. Но она будет позже!
- Да так... Ерунда... всякие детские мечты.
- Ну, скажи.
- Иметь свою лошадку. Нас по программе возили на иппотерапию. А ещё - научиться плавать... И поплавать с аквалангом... Или попасть в крутой аквапарк... Научиться водить машину хотела. И принца на белом коне, конечно! - хихикает. - Может быть, не самого богатого и красивого. Но такого, чтобы... чувствовать себя принцессой с ним. Ну и конечно же, оказаться какой-нибудь важной девочкой, а не просто брошенкой!
- Ну, тут тебе на максималочках! - снимаю с бордюра. - С принцем. Пойдем...
- Куда?
- Прокатимся на лошадях.
Мелании выбираю черной масти, себе - серой.
- Белого коня, нет, прости! Серый прокатит?
Помогаю сесть верхом, придерживая юбку.
Медленно едем по набережной. Она неплохо держится в седле.
Достаю телефон, фотаю ее. Такой контраст - просто блеск! Вороной жеребец и белоснежная Мелания, в своем светлом сарафане.
Достает свой телефон, фотает меня.
- Боги! Да возьми ты уже подарок Яна, - смотрю на это ущербище. - Или я новый тебе куплю прямо сейчас!
- Не надо новый. Я возьму подарок Яна.
А потом мы сидим на набережной. Я на ступеньках, она у меня на бедре. Смотрим на уток, едим сладкий попкорн.
Я ее обнимаю, она меня кормит.
Но попкорна мне мало, желудок урчит.
- Домой поедем или перекусим где-нибудь?
Гладит костяшками пальцев мою щеку.
- Софья Алексеевна ждёт нас на ужин.
- Нет... К тебе хочу. Согласен на фу-гречку, - морщусь я.
Хотя гречка была норм... Просто непривычно. У нас ее не подают. Пахнет она очень странно.
- Надо мириться, Максим. Это - семья.
- Пф...
- Не фыркай. У меня не было и такой.
- Я сказал, не хочу! - сжимаю челюсти.
Поднимает мое лицо в ладонях.
Ласкаемся носами. Мои психи тут же проходят.
- Нам нужно вернуться...
- Зачем?
- Софья Алексеевна попросила.
- Враньё, гусеница. Она не умеет просить.
- Ну... в своей версии.
- Я не поеду. Ни за что.
- А если я пойду с тобой в душ? - прикусывает губу. - И готова на совместную ванну?
- Не-е-ет... - смеюсь. - Наивная гусеница! В душ я тебя теперь и так затащу. И выну из тебя все... - облизываю губы.
Пальцы медленно скользят по бедру под юбку.
- И ты ни от чего не отвертишься.
Опускает взгляд.
- А туда не поеду. Вопрос закрыт.
Демонстрирую ключи Мелании, вытаскивая из кармана.
- Дом здесь теперь.
Вытаскиваю следом вибрирующий телефон.
- Мать... - хмурюсь я.
- Ответь, - мягко уговаривает Мелания.
- Слушаю, - с неприязнью отвечаю я.
Сейчас начнет клевать мозг на счёт возвращения!
- Максим... папа умер, - вздыхает она. - Полчаса назад остановилось сердце, при подготовке к операции. После введения наркоза.
Не понимая до конца сказанного, зависаю.
Телефон выскальзывает из руки.
Тупо смотрю на него. В ушах звенит.
- Что случилось?
- Поехали... домой.
Глава 50 - Никакое сердце не выживет
Мелания
И как будто бы ничего не поменялось. Может стали чуть выражены темные тона и чуть громче тишина в доме.
Максим молчалив.
Задумчиво валяется, без аппетита ест...
Мы много спим днем, как два больных котенка, просто обнимаясь и грея друг друга.
Марк - мой брат, я пытаюсь осознать это и не могу. Не получается. Я смотрю на его фото с траурной лентой, пытаясь вспомнить лицо.
- А какой он был? Твой отец?
- Отец... А каким ты его помнишь?
- Да он мне за все это время два слова сказал... "Мелания, поздравляю". И то, кажется, смотрел мимо.
Пожимаю плечами.
- И я таким же. "Максим, поздравляю", “How are you, Максим?”.
Знаешь что это значит?
- "Как дела"?
- Не совсем... Этот вопрос не подразумевает ответа. Если тебе задают его, надо ответить. “I'm fine”. Если ты начнёшь рассказывать как у тебя дела - это дурной тон, понимаешь? Тебя спросили не для того, чтобы ты ответил. И вот он приезжал из своих поездок. Спрашивал за столом - как дела, Максим. А сам смотрел мимо меня. И не дожидаясь ответа, говорил что-то про акции, про погоду, про то, как прошел перелет. Бросал пару ничего не значащих вежливых фраз... Отец... Его, короче, не было. Дед был. Даже отец Яна был. А Марка Викторовича в моей жизни не было. Я знаю о нем, не больше, чем ты. И общался с ним, не больше, чем ты. Вот его не стало, а я даже не могу отыскать дыры в себе. Что именно я потерял. Словно выключили голограмму, которая мне и так-то не очень нравилась, просто к наличию которой я привык.
- Но он же не мог быть совсем никаким. Каким-то он же был?
- Наверное...
- Давай, сходим в его кабинет? Посмотрим...
- Давай, если хочешь.
Взяв за руку, Макс ведёт меня в кабинет Марка Викторовича. Дверь открыта. Горничная протирает пыль.
Максим стреляет ей взглядом на выход.
Мы рассматриваем стол, стеллаж с книгами.
Там стоит собранный конструктор из красного дерева - лакированный фрегат с парусами.
Макс выдвигает верхний ящик стола. Там банки с лекарствами. Ниже - с документами. Ещё ниже - фотоальбом. Рассматриваем фотки. Там план реконструкции яхты...
- Наверное, ему нравились корабли. Он дарил тебе корабли?
- Нет...
- А что он тебе дарил в детстве?
- Сертификаты в магазин игрушек. Пойдем отсюда.
Заходим в гостиную.
Там Софья Алексеевна в черном рассматривает каталог памятников. Осунулась и сморщилась, сжатые в линию губы синеватого цвета, но все также холодна и непоколебима.
- Не знаю... - небрежно бросает на стол каталог. - Может, какой-то дипломатический символ? Глобус?
- Фрегат... - бросает Максим. - Пусть на памятнике будет фрегат.
- Марк хотел идти учиться в Морское, когда был юн. Но это не при его здоровье и статусе... - задумчиво комментирует Софья Алексеевна. - Пусть будет фрегат.
- Мы пришлём эскиз, - человек с каталогом, кивнув, уходит.
- Когда я умру, кремируйте меня. Без всяких пышных церемоний.
Мы неловко молчим.
