Бессердечное богатство (ЛП) - Линде К. А.

Мой мозг отключился. В этот момент я думала только о нем. Я жаждала его прикосновений, его губ, его тела. Я хотела, чтобы он заявил на меня свои права. Напомнил, что я принадлежу ему, а он — мне. И все, что происходило между нами, было не мимолетным, а ненастоящим.

Хотя это было неразумно. Наши проблемы все еще витали в воздухе, когда мы закончим заниматься сексом. Но я переживала за него. Я все еще хотела, чтобы между нами было все хорошо. Я все еще отчаянно хотела его. Точно так же, как в ту ночь в Париже.

Ничего не могло изменить моих чувств. Даже несмотря на то, что я знала, как усложниться вся моя жизнь. Потому что Пенн Кенсингтон изменил все правила игры моей жизни.

Я поняла это. И была совершенно беспомощна перед этим фактом.

Я так переживала все эти годы, потому что точно знала, знала уже тогда, что мы соединились сильно и быстро. Я говорила ему то, что никогда не рассказывала никому другому. Мне казалось, что между нами наступит сказка. И сейчас я жила в этой сказке. И не хотела отпускать его.

Руки Пенн заскользили сквозь мое платье, уверенные, но нетерпеливые. Он отыскал край моих трусиков и стянул их вниз по ногам. Они упали на пол, став жертвой нашего желания.

Я возилась с его ремнем, пуговицей, молнией. Стягивая штаны по заднице. Он жестко целовал меня в губы, подняв одну мою ногу и положив себе на бедро. Его тело вжималось в мое. Я точно знала, чего он хочет, я тоже этого хотела. Я хотела, чтобы прошлого вечера не было. Я хотела все забыть.

Моя рука скользнула в его боксеры, и я погладила его член. Он уже был твердым от моего прикосновения.

— Прошу тебя, — взмолилась я ему в губы.

Он застонал и приподнял меня. Я пискнула от неожиданности, но затем его член оказался у моего входа, и он опустил меня на него. Сначала медленно, расслабляясь глубоко внутри меня.

Мои глаза закрылись, я задохнулась от его прикосновения. Только его сила удерживала меня у стены, когда он наполнял меня. Мои ноги крепко обхватывали его за талию, руки легли на плечах, но он был единственным, кто пытался что-то сделать. Он вытащил свой член, а потом снова опустил на него.

Вверх и вниз.

Все сильнее и сильнее.

Уверенно прижимая меня к стене, он входил в меня. А я хотела большего. Большего от него самого. Еще, чтобы мы стали чем-то большим.

Я знала, что у нас существовали проблемы. Что мы были мечтой, и одновременно кошмаром, но я ничего не могла с собой поделать. Я не могла вернуться к тому, что было шесть лет назад. Не сейчас, когда знала, что между нами было в данный момент прямо перед моими глазами.

— Кончи со мной, Натали, — приказал он.

Наши глаза встретились, и что-то рухнуло между нами. Радость, экстаз и что-то сладкое, такое сладкое облегчение. Кульминация накрыла нас обоих в полную силу. Он уронил голову мне на плечо, и я чуть не ударилась головой о стену позади себя.

Потом он отстранился и поставил меня на ноги. Мы оба тяжело дышали. Наши груди вздымались в такт. Мне казалось, что в любую минуту я готова была превратиться в слизь перед ним. И все же я притянула его голову и поцеловала нежно и сладко.

— Может, нам стоит почаще заниматься сексом, — в шутку сказала я.

Он усмехнулся и покачал головой.

— Любой секс — это хороший секс с тобой.

— Мне кажется, что мы полностью опровергаем твою гипотезу, — нахально заявила я. – Скорее всего, стандартный тип лучше всего подходит тебе для счастья.

— Ты лучше всего подходишь мне для счастья, Натали Бишоп. — Он с силой поцеловал меня. — Только ты.

32. Натали

Десять дней.

Иногда минуты казались целой жизнью.

А иногда время летит так незаметно.

Как бабочка.

А когда ты пытаешься его затормозить, то ломаешь тонкие крылья у той бабочки.

В первый день Пенн взял меня на прогулку под парусами. Но не он управлял лодкой, а фактически заставил меня управлять ею. Я была в ужасном состоянии. На самом деле. У меня был некоторый опыт ходить под парусами, но сейчас все было по-другому не то, что раньше. Он спокойно отнесся к тому, что у меня мало что получалось. Помогал, потом заставил меня все сделать сначала. К тому времени, как мы отправились в бухту на пикник, я уже почти освоилась на лодке.

Но вернуть лодку на причал — это уже совсем другая история.

На второй день мы заказали мою любимую пиццу, расселись в библиотеке и весь день писали. Моя новая книга просто вытекала из меня, как сквозь решето, появившееся в мозгу. Я все еще не давала ему прочесть ни страницы. Но книга была заявлена и представлена издателям. И в любой день могла прийти новость, что какое-то издательство хочет ее купить. Судя по опыту, обычно проходили месяцы, прежде чем все издатели тут же отказывали. Я особо не тешила себя надеждой.

На третий день была суббота, и Пенн настойчиво приглашал меня на настоящее свидание.

— Я хочу тебя побаловать, — сказал он с очаровательной улыбкой, при виде которой я не могла отказать.

Я оделась в самое лучшее, при том скудном гардеробе, что у меня был с собой. Он не возражал, что на мне было платье, которое он видел уже дюжину раз. Его глаза загорелись, и я поняла, что он подумывает, стоит ли нам вообще выходить из дома.

— Пошли, — сказала я со смехом, подталкивая его к двери.

Он открыл дверцу машины и помог мне забраться внутрь, направившись в Ист-Хэмптон. Он выбрал шикарный ресторан морепродуктов с видом на океан. Цены были астрономическими, но он сказал мне на них не смотреть.

Но я не могла, живя всю жизнь не богато, я не могла шиковать, поэтому выбирала что подешевле. Он заказал еще кое-что сверх моего заказа, бросив на меня понимающий взгляд, который сообщил, что он прекрасно понимал мой выбор. И он был прав, еда была лучшей, что я когда-либо пробовала в своей жизни.

Пианист играл классическую музыку на рояле. В конце вечера Пенн протянул мне руку, и точно так же, как в тот прекрасный вечер в Париже, вывел меня на маленькую танцплощадку и закружил в танце. Я чувствовала себя принцессой в своем дешевом платье и туфлях на высоких каблуках. Но ощущала себя такой красивой и прекрасной, никогда себя такой не чувствовала, даже когда Кэтрин играла со мной и наряжала в дорогие дизайнерские наряды.

И все благодаря его глазам, которые смотрели на меня так, словно я была самой красивой женщиной на земле.

На четвертый день мы поздно проснулись. Очень поздно. Мы заснули почти под утро, приняв ванну с пеной и используя большую часть поверхностей дома совсем не по назначению.

После завтрака Пенн схватил флисовый плед, блокнот и потрепанный экземпляр «Великого Гэтсби», настояв пойти на пляж. Я взяла свой блокнот и с интересом последовала за ним.

Я положила голову ему на колени. Морской бриз целовал мне кожу. Волны плескались о берег. Пенн читал мне о великой любви Дейзи и Гэтсби. Невероятный роман Фицджеральда из уст Пенна был подобен сексу.

На пятый день мне пришлось иметь дело с декораторами, поскольку они подходили к финишу, готовя дом для вечеринки мэра в субботу, которая совпадала с моим последним рабочим днем. Я была в оцепенении от счастья, даже когда мы стояли на краю пропасти. Отметка, половины пройденного пути. Теперь нам оставалось еще меньше дней быть вместе.

Я заснула в его руках, с «Версаль», играющим тихо фоном, он не разбудил меня. Просто гладил меня по волосам, пока фильм не закончился, потом отнес меня в постель.

День шестой был день выборов.

Пенн проголосовал досрочно, а я — заочно в Южной Каролине. Итак, мы сидели в гостиной и вполуха слушали результаты выборов. Я особо не увлекалась политикой, за исключением тех случаев, когда некоторые вопросы касались лично меня и были вопросом жизни и смерти. Пенн вырос с матерью политиком, Ларк уже много лет работала в аппарате мэра. Интерес Пена ко всей этой заварухе был глубже, чем мой, и мне было интересно услышать его версию.

Мы открыли бутылку шампанского, когда объявили, что президент Вудхаус победил на выборах.