Не с тобой-2 (СИ) - "Gesiona"

— В Антарктиде, — подсказала Алиса.

— Точно! — обрадовалась Александра. — Попрошусь туда в командировку. Колонию пингвинов снимать.

— У них там тоже горячая точка? Шельф не поделили? — съехидничала Алиса.

Долгое время специфика Сашкиной работы производила на Алису сильнейшее впечатление, потом она, наконец, привыкла, а затем снова отвыкла, когда десять месяцев назад подруга схлопотала пулю в плечо, попав под обстрел в Дамаске. Происшествие это хоть и имело широкий общественный резонанс, пострадавшую нисколько не отрезвило, и уже спустя месяц Алекс снимала столкновение полицейских и сирийских беженцев на севере Иордании. По мнению Алисы, она была совершенно безнадежна.

Александра встала, тряхнула короткими волосами и, прогибаясь в пояснице, со вкусом потянулась, демонстрируя идеальное тело, густой загар которого подчеркивал ярко-фиолетовый купальник. Оттолкнувшись от бортика, она ухнула в бассейн. Вынырнув и отбросив с лица мокрые волосы, Саша помахала рукой Алисе.

— Иди сюда!

— Мне и здесь хорошо, — Алиса скрестила ноги в лодыжках и снова спряталась за очками. — Резвись, золотая рыбка!

Александра не стала настаивать, плавно развернулась и неторопливо поплыла к дальнему бортику. Алиса скосилась в сторону монтажных работ, убедилась, что эти самые работы намертво застопорились, так как их участники все как один завороженно наблюдали за русалкой, понимающе хмыкнула и закрыла глаза.

Через три дня у Нолана интервью на BBC Radio в Лондоне, а это значит… Это значит, что, по меньшей мере, неделю до европейской премьеры они смогут провести в Ирландии, где не были почти три месяца. Устроят близнецам внеплановые каникулы, свозят их, наконец, к давно обещанным скалам Мохер, да и вообще поживут степенной неторопливой жизнью вдали от всевидящего ока папарацци.

«Жена должна следовать за своим мужем!» — твердо сказал Нолан почти десять лет назад. Во взгляде сквозила мрачная решимость стоять на своем до конца. А она, против его ожиданий, не стала спорить.

— Да, — кивнула согласно.

Он не поверил.

— И ты поедешь со мной? — переспросил взволнованно. — Оставишь свою работу? Ради меня?

— Ради нас, — серьезно уточнила она.

Приобретенный некогда горький опыт многому научил ее. В частности тому, что в бесконечных расставаниях и разлуках невозможно сохранить полноценную семью. Как итог, в общей сложности девять месяцев из двенадцати они проводили в Штатах, а остальные три — в разъездах между Дублином и Лос-Анджелесом, и ей не оставалось ничего иного, как привыкнуть к новому дому здесь, в Калифорнии. Возможно, ей даже удалось бы полюбить свою новую среду обитания, если бы не постоянное тягостное ощущение, что жизнь Нолана, а заодно ее, протекает под увеличительным стеклом. Вспышки фотокамер, преследующие их везде — в аэропорту и торговом центре, в кафе и парке, у ворот школы, куда она отвозила сыновей, и возле клиники, где работала сама — раздражали и злили. «Ты привыкнешь, — твердил Нолан, — и просто научишься их не замечать». А она все никак не могла научиться. Даже официальные появления на публике вместе с мужем она воспринимала легче, чем самые заурядные бытовые выходы, когда приходилось все время быть готовой к тому, что из-за ближайшего куста на тебя выскочит дождавшийся таки добычи охотник с камерой наперевес. Уверенно и свободно она чувствовала себя только за стенами дома, в кругу семьи и немногих близких друзей. Это была ее территория, ее оазис спокойствия, который она ревностно оберегала. Правда, предстоящая вечеринка спокойствие ее слегка поколебала.

— О чем задумалась? — поинтересовалась Саша, подплывая ближе и кладя локти на бортик.

— Да так, — неопределенно ответила Алиса и все-таки не выдержала: — Как думаешь, он придет?

— Вот уж не знаю, — покачала Александра головой. — Если мне в какой-то степени понятны мотивы Нолана, то как отреагирует вторая сторона, предсказывать не берусь.

— Ты считаешь, Нолан все это зря затеял?

— Ну почему зря? Ты же знаешь своего импульсивного ирландца. Он мгновенно вспыхивает, если чувствует угрозу, но также быстро остывает, когда эта угроза исчезает. Уж в чем, в чем, а в злопамятности Нолана нельзя обвинить. К тому же почти десять лет прошло. В конце концов, все имеет свой срок давности, Алька. Хотя…

— Что — хотя?

— Джей так и не связал себя никакими серьезными отношениями за все это время, — пробормотала Александра и вдруг нелогично возмутилась: — Ну что ты смотришь на меня этим своим взглядом побитой собаки? Сколько можно терзаться каким-то иллюзорным чувством вины? Что было, то было. Пережили, извлекли уроки, забыли. И, вообще, не льсти себе, — отрезала прямая Сашка, — судя по фото и интервью, он вполне счастлив жить этой своей сумасшедшей жизнью и ничего иного не желает. Так что можешь расслабиться.

Алиса помолчала.

— Ладно, — тряхнула она головой и сменила тему: — Какие у тебя планы на Рождество?

— У тебя есть предложения? — полюбопытствовала Александра.

— Пока ничего определенного, но мы подумываем о Европе. Не хотите к нам присоединиться? Мальчишки будут на седьмом небе от счастья!

— Заманчиво. Только, боюсь, Мартышка на Рождество уже ангажирована. Вчера она о чем-то долго шепталась с отцом, и мордаха при этом была ну очень хитрая и таинственная. А потом она весь вечер читала книжку про Карлсона, время от времени так ненавязчиво, как бы между прочим интересуясь, далеко ли находится город Стокгольм и долго ли до него лететь. Вывод напрашивается сам собой.

— Эд повезет вас в Швецию?

— Это должен быть сюрприз. Поэтому я абсолютно ничего не знаю,  — засмеялась Александра.

Она вытянула шею, кого-то выглядывая, и обрадованно замахала рукой.

— Нолан! Закончился фитнес?

— Йога, — подходя, невозмутимо поправил Нолан. — Привет, ундина!

Склонившись над Алисой, он снял с нее очки и поцеловал уверенно и долго.

— И тебе привет! — неслышно выдохнул он ей в губы.

Алиса улыбнулась, потерлась носом о его гладко выбритый подбородок.

— Виделись.

— Так когда то было! — протянул Нолан, смешливо щуря блестящие глаза.

И глядя в эти коньячного цвета глаза, Алиса вдруг почувствовала, как ее захлестывает волна такой осязаемой нежности к нему, что она даже зажмурилась, пережидая ее как приступ. Боже мой, ей тридцать шесть лет, они женаты давным давно, а знакомы в два раза дольше, и все равно он действует на нее так, что она забывает обо всем на свете, стоит ему только оказаться вот так близко.

Пальцы Нолана скользили по ее шее и ключицам, и она, откинув голову и закрыв глаза, откровенно наслаждалась этой лаской.

— Кругом люди, — прошептала она.

— Пошли в дом, — тут же среагировал он, как бы невзначай касаясь ладонью ее груди.

— Эй вы, я все вижу! — заявила Александра, выбираясь из бассейна и отжимая волосы. — Нолан, тебе никто не говорил, что в этих штанах ты похож на гопника из Бирюлево?

Последние слова она произнесла по-русски.

— Кто есть «гопник»? — заинтересовался Нолан, с явным сожалением отрываясь от Алисы и роняя себя на соседний шезлонг.

— О, Господи! — выдохнула Алиса. — Только вот не надо этого экскурса в историю российских криминальных субкультур! Шурик, прикройся ты уже, иначе нам этот тент до утра не смонтируют!

— Всех уволю! — сообщил работодатель, не оборачиваясь.

Сашка нарочито медленно завернулась в парео. По другую сторону бассейна вновь закипела работа.

Дверь, выходящая на открытую террасу второго этажа, с шумом распахнулась, привлекая всеобщее внимание. По внешней лестнице дробным горохом скатились двое абсолютно одинаковых голенастых мальчишек лет восьми, отличающихся лишь цветом шнурков на кедах, и худенькая девочка-мулатка года на два постарше. Беспрестанно оглядываясь, шушукаясь и налетая друг на друга, троица завернула было за угол дома, однако была остановлена негромким, но внушительным окриком Нолана:

— Стоять!

Нога за ногу неудавшиеся беглецы побрели к поджидающим их взрослым, время от времени настороженно косясь на террасу.