Будешь моей женой. Снова (СИ) - Лейк Оливия

— Святослав Игоревич… — экономка, постучав, вошла стремительно, но, увидев нас, выскочила опрометью. Мы с Яриной тихо рассмеялись. Такое у нас уже было.

Глава 27

Глава 27

Ярина

Утром я проснулась в постели одна, хотя точно помнила, что засыпала на груди Святослава. Легли мы очень поздно, не могли оторваться друг от друга. Так было всегда после разлуки: обнаженные инстинкты и мучительная тяга, требовавшая немедленного удовлетворения. Это невозможно взять под контроль: если шагнула в ЕГО объятия, то пока жажду плоти не утолишь до ломоты в теле, вздохнуть не получится.

Я поднялась, укутавшись в одеяло, ужаснулась времени, до которого проспала, и взглянула в окно, когда что-то ударилось о стекло. Снежок?

Свят играл с Ульяной на улице. Дочка в комбинезоне и внушительных сапогах мерила сугробы, а ее отец лепил снеговика, иногда бросая снежки в мое окно.

Я распахнула его настежь, впуская морозную свежесть. Вздрогнула от покалывающего плечи ветра и улыбнулась, когда Уля заметила меня:

— Ма-ма! Хо-хо, — и похлопала по ярко-красным щекам.

— Да, малышка, очень холодно, — и посмотрела на мужа. — Заходите, будем завтракать.

— Да уже обедать пора, — усмехнулся абсолютно по-мужски.

Выходные мы провели втроем: без разговоров о прошлом, мыслей о будущем, только в нашем настоящем. Не хотелось анализировать и думать, насколько правильно мы поступали с точки зрения разума. Хотелось жить чувствами, по велению сердца. Плохо или хорошо — это только время покажет.

— Яри, давай переедем? Купим новый дом, — предложил негромко, когда в воскресенье поздним вечером сидели у камина. — Здесь слишком много… — замялся, подбирая слова.

— Прошлого?

— Моих ошибок. В каждом углу… В нашей бывшей спальне…

Крыло, которое изначально, после моего возвращения, было определено как его, теперь ничейное. Так просто случилось. Это не было обговоренным решением, на инстинктах оставили его.

— Я не хотела бы такой большой дом, — произнесла первое, что меня не устраивало. — Охрану, угодья, мраморные полы и потолки с росписью, — подняла голову наверх. — Уютный дом, много света, чтобы пахло деревом…

Только все это мне хотелось бы не в Петербурге. Правда, не было уверенности, что Свят поддержит идею. Он — главная сила в этом городе, долго к этому шел, поддерживал и приумножал власть и влияние. Для него это все важно. А мы? Окажемся ли мы с Ульяной равноценны всем этим благам? Можно ли в принципе просить о таком? Что он готов сделать для меня? Что я готова сделать для него? Мне нужен этот шаг в новую жизнь. В этом городе слишком много призраков… А Свят? Не терзают ли они его ночами? Готов ли он расстаться с ними или так привык, что не в силах вырвать их из жизни с корнем?

Про отца Святослава я больше не спрашивала, мне хватило. Я многое могла подумать, но не это: насколько ничтожным извращенным подонком нужно быть, чтобы так обращаться с женой и родными детьми? Если выбор Анастасии Нагорной реально ее, то Свят и Стася были под защитой взрослых и такого выбора не делали. Их должны были оберегать от жестокости родителя, но не уберегли. Владислав Павлович и Анастасия Михайловна обязаны были оградить детей от насилия любого толка, но один закрыл глаза, вторая сама терпела и детей заставила молчать.

— Я люблю тебя, Ярина, — обхватил мое лицо руками. — Ты просила меня обдумать… Я люблю тебя, я одержим тобой, я схожу с ума, если ты не рядом. У меня даже член слушается только тебя, хозяйку, - хмыкнул довольно. - Я не могу и не хочу больше без тебя и Улечки. Если я когда-нибудь снова усомнюсь в тебе, то сразу застрелюсь. Клянусь, Яри, — Свят неожиданно достал из кармана зажигалку, и блеснуло лезвие — на крупной ладони выступила кровь. Он собрал ее пальцем и мазнул по моим губам. Я слизнула языком солоноватую жидкость. Это наша своеобразная клятва.

— Я тоже люблю тебя, Свят. Обещаю, что буду доверять тебе полностью… Если бы я сразу рассказала, что Артур приставал…

— Все, Джульетта, — снова приложил палец к губам, — это в прошлом, а мы живые, мы любим, у нас дочь…

В понедельник я подготавливала насущные дела к своему отсутствию. Школа полностью восстановилась и стабильно функционировала — мне можно было отойти в сторону. Мои коллеги — прекрасные педагоги и специалисты в своем деле: уверена, всех, кто у нас будет учиться, ждало многообещающее будущее. Яна тоже вошла в дело и курировала работу с государством, у нее в этом богатый опыт.

— Здравствуй, баб Маша, — ответила на звонок по видео-мессенджеру. — Что случилось? — взволнованное лицо со следами недавних слез напугало. — Бабушка, ну что там? Не молчи!

— Ой, Яриночка, Вову нашего, деда, в больницу забрали. Плохо ему вчера стало. Говорят, инсульт, — и горько заплакала.

— Бабушка, я прилечу. Сегодня же возьму билет. Не плачь, баб Маша. Все будет хорошо.

Я попрощалась с ней и начала названивать мужу. Полечу одна, Ульяну пока здесь оставлю: не нужно ее пугать, мало ли, как дело обернется. Если придется задержаться, то попрошу, чтобы Свят с нашей дочкой прилетели в Новосибирск.

Нагорному я так и не дозвонилась, поэтому решила поехать к нему в офис. Меня всю колотило от волнения за дедушку: нужно обсудить мой отъезд. Был у меня страх, что Свят может оказаться против. Не отпустит меня…

В офис меня пропустили без каких-либо вопросов, а администратор проводила до приемной директора. Было еще не слишком поздно, но секретаря на месте не оказалось. Я потянула за ручку тяжелой двери из цельного массива и вошла в кабинет. Голоса услышала сразу: насмешливо-раздраженный мужской и женский одержимо-умоляющий:

— Ты совсем тупая? Тебя даже тайская тюрьма уму-разуму не научила?

Я застыла, находясь вне зоны их видимости, но черные зеркальные панели позволяли разглядеть отражение.

— Свят, я всегда любила тебя. Много лет… — это была Диана. Она хаотично сбрасывала с себя одежду. Лица мужа я не видела. — С тех пор, как отдала тебе свою девственность…

Я зажала рот рукой. Что? Что?! Святослав спал с моей сестрой? Вот почему она так одержима им… Было между ними… Все-таки было…

— Ты бы вспомнила еще, что было при царе горохе, — голос холодный и раздраженный.

— Я для тебя все готова была сделать: семью предать, сестру уничтожить, любить, как она никогда не будет… Я думала, мы поженимся.

— С чего вдруг? Тогда в клубе я и не знал, кто ты такая. А сейчас и подавно знать не хочу. Послушай совета, пока я добрый: беги из города, пока ветер без камней. За Ярину и дочь я тебя закопаю.

Я стояла едва дыша, прислушиваясь к их разговору. Когда же все это кончится? Неужели никогда…

— Зря, Святослав. Зря. Мне теперь есть, что тебе предложить. Я буду наследницей Савицкого! — очень уверенно заявила. — Я соблазнила отчима.

Что?! Я схватилась за горло. Дышать совсем невмоготу. Неправда! А как же мама, которая ее всегда любила? А папа… Он же с детства знал Диану. Не любил, но растил! Меня начало тошнить. Я бесшумно выскочила за дверь, и меня вырвало в большую кадку с апельсиновым деревом.

— Ярина Дмитриевна, вы здоровы? — Артем открыл для меня дверь авто. — Вы бледная.

— Нормально все, — ответила пересохшим ртом. — Отвезите меня домой.

По дороге к особняку заказала на агрегаторе два билета до Новосибирска. Для Ульяны можно и без отдельного места, но я хотела комфортного перелета, чтобы рядом не сидел чужой человек. Дочку возьму с собой, это мое решение, и Святославу придется с ним смириться! У него здесь много дел и вопросов, которые нужно решать: пусть занимается, не отвлекаясь на отцовство.

— Что происходит? — вечером он по приезде сразу поднялся в мою спальню. Я собирала чемодан. — Я перезванивал, ты не отвечала.

— Бабушка звонила, — отозвалась, продолжая монотонно складывать вещи, — у дедушки инсульт. Мы с Ульяной летим в Новосибирск.

— Мне очень жаль, Яри. Мы полетим вместе. Только дай мне пару дней закрыть несколько неотложных вопросов.