Вернулись Жозе со Свеном и с облегчением нашли прежнюю Элизабет. Напряженная неделя утомила меня… Пусть думают, что мой срыв обусловлен чисто женским. Просмотр продолжался.
— Смотрите, — я остановила пленку на исключительно удачном кадре, — вот мой любимец легкоатлет, он всегда приземляется с очаровательной улыбкой на лице.
— А здесь, — Жозе кивнул налево, — кажется, это твой американский комментатор, лыжник, освещавший зимние игры во Франции?
— Верно, верно. — Мои глаза выхватили из толпы Стивена Брендона. — Загадочный Брендон.
— Ты хорошо его знаешь? — Жозе обернулся. — Странно, что он наблюдает за тренировкой пловцов, однако смотрит куда-то вправо.
— Он — странный человек.
— Да, смотрит вправо, не на пловцов. — Глаза Жозе следили за стоявшим в толпе Стивеном. — Элизабет, кажется, на тебя.
— Не думаю, — возразила я. — Уверяю вас, женщин там хватало. Бассейн… купальники… Ну, понимаете.
Я пыталась обернуть в шутку свой интерес r Стивену. На сегодня уже достаточно бурь, мне не хотелось вспоминать, как он заставил ждать себя в «Авенида Палас».
— Он все еще смотрит вправо, — не успокаивался Жозе. — Элизабет, уверен, там стояла именно ты.
— Да не было меня в том месте. Он просто смотрит куда-то вправо.
Жозе остановил кадр.
— Но почему его взгляд полон любви?
Это было уже чересчур. Стивен даже не потрудился поздороваться со мной.
— Жозе, тебе всюду мерещится любовь, — выпалила я.
— Это делает меня счастливым, — радостно заявил он.
— Но в конце концов, — оборвала я, — даже для тебя любовь может обернуться унижением.
