Ты моя проблема (СИ) - Высоцкая Мария Николаевна "Весна"

Хотя у меня даже цикл не прекратился. Доктор сказал, что такое бывает.

Видимо, я самая везучая в этом мире. Вечно все не как у людей.

Когда шок немного отступил, легче не стало. Голова просто переполнена мыслями.

Все, о чем я думаю, это как я буду жить дальше.

Ребенок — это колоссальная ответственность, и морально я к нему абсолютно не готова. Особенно сейчас, когда Денис под арестом.

Нет, Паша сказал, что они продолжают искать ту девушку, да и вообще хоть какие-то зацепки, чтобы доказать невиновность Дениса. Но пока все только против нас.

Паша в один голос с адвокатом говорят, что шанс есть. Главное — не опускать руки.

А если ничего не выйдет?

Восемь лет… ребенок…

Боже, голова просто взрывается. Больница навевает еще больше грусти и отчаяния. Радует только то, что вечером я уже смогу поехать домой.

Осталось дождаться маму. Она должна меня забрать.

Мама еще не в курсе о моей беременности. Никто не в курсе…

Пока жду назначенного часа, слоняюсь по больничным коридорам, обхватив плечи руками. За окном снег. Много снега. Ночью опять была метель.

Останавливаюсь у окна и смотрю на кипящую жизнью магистраль. Все куда-то едут, спешат. У них свои дела, планы, цели. Свои горести и радости. Никому ни до кого нет дела. Каждый ответственен только за себя и свою жизнь.

Думала ли я об аборте? Конечно.

Это, наверное, была почти первая хаотичная мысль, что проскользнула в моей голове.

А как по-другому? Я ничего не планировала и ничего не хотела. Я просто по жизни «везучая», и все у меня вовремя.

Ребенок — это хорошо. Это радость, но его нужно желать. Ждать.

А как мне радоваться? Все летит в какую-то пропасть. Денис далеко, я одна. Мама постоянно давит на то, что мне нужно заканчивать этот цирк. Приговор скоро будет вынесен. Срок нам озвучивали. И это не год и даже не два.

Я понимаю ее беспокойство, но от этих дурацких советов мне не становится легче. Бросить? Закончить? И кем я после этого буду? Да, у нас нет нескольких лет отношений в прошлом, но это ли важно?

Не знаю. Теперь я ничего не знаю.

Замечаю краем глаза мамину приближающуюся фигуру и иду ей навстречу. Мы пересекаемся у моей палаты.

Она обнимает. Касается губами щеки.

— Ты еще не готова?

— Почти. Только верхнюю одежду нужно забрать.

— Я принесу. В палате меня подожди.

— Ладно.

Переступаю порог, прикрываю за собой дверь и сажусь на кровать.

Губы немеют, а пальцы сводит от волнения. Я знаю, как она отреагирует. Не будет слез счастья и поздравлений. Будет выплеснутый негатив и несколько вариантов решения этой проблемы.

— Так, шубу я принесла.

Мама бросает мех на стул и присаживается рядом.

— Как ты?

— Терпимо. Привыкаю.

— Ксюш, ты ему ничем не обязана, что бы там ни было. Понимаешь? Восемь лет… это большой временной отрезок. За эти годы можно столько успеть, сделать…

— Я беременна, мама, — накрываю лицо ладонями. Делаю глубокий вдох.

— Что?

— Ты слышала. У нас с Денисом будет ребенок.

— Нет… нет-нет. Ксюша, еще же можно что-то с этим сделать? — мама трет лоб. — Так, нужно успокоиться. Мы все решим. Это не игрушка. Это огромная ответственность. Ты как его растить будешь? Тебе учиться нужно, работу найти… Да и вообще, он там, ты здесь. Это что за семья? Ты малышу что скажешь, когда он спросит, где папа? Папа в тюрьме?! Ты себе жизнь сломаешь.

Маму несет. Она не может усидеть на месте и начинает мельтешить перед глазами.

— Нужно сдать анализы, если нет никакой угрозы, если в будущем ты сможешь родить… Ксень…

— Мама, не начинай, пожалуйста. Мне и так плохо. Прекрати все это говорить.

— А что мне делать? У тебя жизнь рушится! Как я могу реагировать? Как мне себя вести, если у моего ребенка все катится в бездну, Ксюша?

Она хочет сказать что-то еще, но ее прерывают.

Дарья Георгиевна без стука и предупреждений заходит в палату. На ней соболиная шуба, на голове идеальная укладка, а на лице макияж. В глазах лед. Дарья скользит по маме уничтожающим взглядом.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Она-то тут что делает? — мама взрывается.

— Мне Паша сказал, где Ксюша. А врач, которого я встретила по пути, рассказал о беременности. Я надеюсь, ты не собираешься делать глупостей?

Она вздергивает бровь. Смотрит на меня пристально, словно считывает все мои мысли.

— Я не знаю, — пожимаю плечами.

— Решение сложное. Но это не конец света. Ты со всем справишься. Я тебе во всем помогу. Если некоторые не в состоянии, — кидает на маму быстрый взгляд. — Ребенок не проблема.

— Не нужно лезть не в свое дело, — мама не остается в долгу.

— Дорогуша, я никуда не лезу. Я просто не позволю убить моего внука. Принимаешь ты это или нет, мне без разницы. — Снова смотрит на меня. — Ксюша сильная и умная девочка.

— А вы хотите испортить ей жизнь. Я не позволю, чтобы моя дочь…

— Мой сын арестован. И даже это не самое ужасное, что может произойти в жизни. Так что прибереги свои пламенные речи для кого-нибудь другого.

— Прекратите. Хватит!

Не могу все это слушать. Надеваю шубу и, не дожидаясь их, спускаюсь на улицу. Мне так нужен свежий воздух…

78

Решение, что буду рожать, я приняла сразу, как только сходила на УЗИ. Увидела внутри себя этот маленький комочек, который действительно был размером с огромную сливу, и пропала.

А когда врач включила мне послушать сердцебиение, разом отпали последние сомнения. Это непередаваемые эмоции.

Он живой. Он внутри меня. Он наш.

Настоящее чудо.

Разве я могу лишить его жизни? Ни за что.

Я справлюсь. Со всем справлюсь, кто бы что ни говорил.

Отрезаю кусочек сыра, а в квартире срабатывает сигнал домофона.

Очень надеюсь, что это не мама. Она и так уже успела закатить истерику по поводу того, что я осталась жить в квартире Дениса.

Незваная гостья, которую я вижу по камерам, — Тата Свобода. Та самая девушка с кинопремьеры. Та, которую знает, наверное, вся страна.

Открываю дверь, нажав на кнопку, и замираю в ожидании.

— Привет!

Свобода с широкой улыбкой на лице проскальзывает в квартиру. Осматривается, снимает пальто. Ее визит не то чтобы неожиданность… это очередной шок для меня.

Киваю вместо приветствия и даже не знаю, что ей сказать.

— Я к тебе в гости, — проходит на кухню и вытаскивает из пакета коробку с пирожными. — Ставь чайник.

— А, да…

— Ты прости, что я без приглашения, но у меня график — смерть. Еле нашла свободную минуту.

— Да ничего, — пожимаю плечами, присаживаюсь на стул.

Татка единственная, кто был на суде из всякой там селебной элиты. Ну, еще Холмогорова приходила. Не знаю, зачем это все Свободе, но, насколько я осведомлена, она по своей инициативе предлагала Пашке помощь в деле Дениса. Кажется, у нее есть какой-то знакомый… Именно он выбил свидания, которые изначально были под запретом.

— Спасибо, что заехала и что помогала… помогаешь.

— Ой, с ума не сходи. Нам и так везде враги мерещатся и все друг от друга открещиваются. А у Дена дело такое… ну подстава же чистой воды, и дураку понятно, а они цирк какой-то развели… Я Паше уже звонила, адвоката надо менять. А ты верь в лучшее. Ничего еще не закончено.

— Я верю, — разливаю кипяток по кружкам. — Ты какой чай пьешь?

— Улун есть?

— Есть. В пакетиках только.

— Кидай. Как настроение вообще?

— Стараюсь не унывать. Хотя…

Какие-то секунды хаотично думаю, стоит ли говорить ей о ребенке. А потом выливаю все нескончаемым потоком слов.

Со дня, когда я узнала, что беременна, прошла неделя.

— И что ты решила?

— Рожать. Мои родители очень по-разному отреагировали. Папа сказал, чтобы не творила ерунды. Вырастим. А мама… по ее мнению, я себе жизнь сломаю.