Охотница на Лис (СИ) - Малышева Анастасия

Марина в ответ лишь фыркнула:

— Мы что, в бразильском сериале? К чему такие тайны?

— Сериал то, может, и русский, но даже ты не будешь спорить, что своей цели — если она у него, конечно, была — мужчина добился, — заметила я с улыбкой, — Ты ведь правда увлеклась Васильевым, думая, что он просто разливает напитки в клубе. И даже не вздумай это отрицать — я всё равно не поверю.

Чуть подумав, Марина махнула рукой и совершенно не по-женски высказалась:

— Хрен с тобой, пусть будет так! В конце концов, с ним правда интересно. Но немного я его всё же поморожу, чтобы в другой раз неповадно было, — мстительно прищурилась подруга.

Я лишь кивнула, решив не спорить. Ведь это была их жизнь, а не моя. Но за подругу я была искренне рада, хотя бы потому что Игнат с каждым днём нравился мне всё больше и больше — разумеется, в сугубо платоническом смысле. Особенно я прониклась им после того дня, когда брюнет заступился за мою подругу. Но повлияло на моё мнение не то, что он разбил глаз Максиму — хотя, наблюдать за тем, как в течении недели Смирнов освещал нам всем путь своим «фонарём» было, бесспорно, приятно.

Нет, меня впечатлило первое свидание Марины и Игната. Мужчина повёз мою подругу на крытый каток, который, как оказалось, он снял для них двоих. Андреевой же он сказал, что просто знаком с охранником и убедил его впустить их. Ложь всё же вскрылась, но лично мне она показалась настолько невинной, что я бы на месте рыжей, простила бы его в ту же секунду. Да она и не злилась, на самом то деле, просто делала вид и выпендривалась.

В конце концов, я ведь помнила, с какими горящими глазами Маринка рассказывала мне про тот вечер. Уж не знаю, просто догадался Игнат о том, куда нужно вести мою подружку, или же наводил о ней справки, но он попал в десятку. Андреева несколько лет занималась фигурным катанием, и лёд просто обожала. Каждую зиму мы стабильно раз в неделю выбирались на каток, где я скромно наворачивала круги, держась за бортик, пока подруга выполняла такие акробатические трюки, что лично меня начинало подташнивать.

Вот и Игнат оказался впечатлён. Андреева со смехом рассказала, что мужчина упал, как минимум, раз десять, пока девушка — наверняка снисходительно — не предложила ему взяться за руки. После этого пару раз с ног была сбита и сама Марина, но что-то мне подсказывало, что ей это было даже приятно.

В общем, как по мне, так Андреевой повезло настолько, насколько только могло повезти рыжей ведьме с вредным характером. В конце концов, рано или поздно она поймёт, что её выходки терпеть вечно сможет далеко не каждый, и уж если попался такой мужик, которому было не жалко свою нервную систему — за него стоило держаться.

К слову о нервной системе. Мою вот ждало большое потрясение, когда, освободившись и от учёбы, и от работы, я пришла домой — и обнаружила на своей кухне не только Катю, но и Елисея. Тот с милой улыбкой слушал какую-то очередную историю, которую втирала ему моя любящая поболтать родственница.

— Привет, — протянула я, оглядывая помещение, — А вы чего тут делаете?

— Так, болтаем о пустяках, — пожала плечами Катя, — Тебя вот дожидаемся.

— Умоляю, скажи, что ты ничего не ел? — окинув глазами стол, спросила я у Лиса.

— Алька! — вспыхнув, воскликнула тётушка, — Выпорю!

— Не посмеешь! — парировала я, — Иначе вообще готовить перестану!

— Ах ты…! — казалось, что родственница задохнётся от возмущения.

Воронцов же, дождавшись паузы в нашей короткой перепалке, покачал головой:

— Я был не голоден, так что ограничился чаем.

— Тогда тебя еще можно спасти, — с улыбкой отозвалась я, — А если серьёзно — что ты здесь делаешь?

— Захотел тебя увидеть, — Елисей, как и всегда, был весьма прямолинеен, — Решил не дёргать тебя лишний раз, а просто приехать в гости.

— Как мило с твоей стороны, — хмыкнула я слегка нервно, — Ладно, пойду пока переоденусь.

С этими словами я оставила Лиса со своей тёткой, а сама ушла в комнату. Кто-то может решить, что я совершила несусветную глупость, но я так не считала. В конце концов, он уже мог узнать всё, что хотел, пока я была на работе. Хуже быть не могло.

И потом — после короткого, но весьма ёмкого разговора с его братом, меня не могло покинуть неприятное ощущение, что как раз таки это я была тем человеком, который не обладал полной картиной мира. Мне действительно стоило опасаться, но несколько других вещей.

Я была из тех людей, которые могли раздуть проблему из воздуха, накрутить себе в голове столько всего и потом мучиться от невозможности понять, права я или нет. И это когда дело касалось каких-то пустяков, вроде заваленной лабораторной или не сданной вовремя курсовой. Что уж говорить про отношения с мужчиной, которые были у меня первыми, и которые обретали все оттенки серьёзности? Да я была просто в панике! А брат этого самого мужчины лишь подбрасывал поленья в мой костёр сомнений.

У меня из головы не шли его слова о прошлом Лиса. Да, я дурой не была и знала, что у всех у нас за плечами была своя история, и глупо было бы полагать, что летопись жизни Воронцова началась лишь в тот момент, когда он меня встретил. Но, чёрт возьми, лично про себя я не могла сказать, что было в моей жизни что-то такое, за что мне было бы стыдно, или что могло бы отпугнуть от меня человека! А у Елисея, по всей видимости, таких историй был воз и маленькая тележка.

Негромкий стук в дверь отвлёк меня от мыслей. Чертыхнувшись, я натянула домашнюю футболку и простые джинсовые шорты, после чего крикнула:

— Можно!

Дверь в спальню открылась и на пороге появился Елисей. Я была вынуждена признать, что видеть его — облаченного в чёрную футболку и простые синие джинсы — в моей комнате было, как минимум, непривычно. И сам факт того, что она находился в моей самой, что ни на есть личной обители, заставлял мои щеки наливаться румянцем.

— Что, Катя тебя утомила? — спросила я, завязывая волосы в неряшливый пучок.

— Вовсе нет, — покачал головой мужчина, — Но я просто вроде как к тебе приехал, а не к ней.

Хмыкнув, я кивнула:

— Ну, раз так — мы можем вернуться. Я переоделась.

Однако, Елисей пошёл наперекор моим словам. Прикрыв за собой дверь, мужчина прошёл вглубь моей комнаты и опустился на кровать. Я в этот момент мысленно порадовалась, что с утра прибралась и не явила Воронцову свой привычный бардак, вроде разбросанных по полу лифчиков или футболок, которые я по той или иной причине отвергла, и, так и не надев, просто поленилась убрать обратно в шкаф.

— Или, — медленно проговорил мужчина, поднимая на меня глаза, — Мы можем остаться здесь, чтобы ты спокойно рассказала о том, что тебя беспокоит.

Вот и как он это делал? Как умудрялся читать, словно открытую книгу, по одному слову, взгляду или жесту? Помнится, еще совсем недавно у Лиса были проблемы с этим — он не мог понять, что мне нравилось, а что вызывало раздражение. Как он сумел так быстро прокачать этот навык? Неужели в городе открыли какие-то специализированные курсы, а мне об этом не сообщили??

Вслух я, однако, этого не сказала. Вместо этого я изобразила на лице крайнюю степень удивления, прежде чем произнести:

— Не понимаю, о чем ты вообще.

Воронцов поморщился:

— Давай только без этого. Аля, я не слепой, и вижу, что что-то происходит. Терпеть не могу неизвестность и недомолвки, поэтому давай договоримся — мы решаем всё, что возникает в процессе общения, сразу, не откладывая это в долгий ящик. Вот увидишь — такая позиция сэкономит нам кучу времени и нервов.

Я рассматривала мужчину, чуть прикусив губу, и не знала, стоило ли всё это затевать. Помнится, мы как-то заговаривали про уровни общения. Достигли ли мы того самого уровня, когда задавать вопросы о прошлом стало бы нормой, и не вызывало бы неприятных последствий?

Узнать ответ на этот вопрос я могла только одним способом — произнеся его вслух. Так что, вздохнув, я подошла и присела рядом с Елисеем. Который внимательно следил за каждым моим движением, будто боялся, что я начну кричать или просто убегу.