Соль (СИ) - Левина Ксюша

— Поддерживаю.

— Поддерживаю, — спокойно произносит Кайд, и его фишка ложится поверх банка.

Соль поднимает на него глаза, и внутри у неё все замирает: он пристально смотрит на неё, будто пытается что-то сказать. Соль ощущает себя совершенно тупой, потому что явно должна с полуслова о чём-то догадаться. Улыбается, будто все поняла, он хмурится. Полный провал, даже играть неинтересно. Открывают новую карту, пятерка черви. Соль даже ноготь начинает грызть от разочарования, сосредоточенно припоминая к чему ей вообще эта пятерка. «Подскажи!»

Из соседней комнаты начинает играть музыка Ремо Джадзотто, и у Соль пробегают мурашки, а игра тут же отходит со второго плана на третий.

Цыганские глаза, выворачивающее душу «Адажио» и волнение следующей карты лежащей рубашкой вверх.

Там может оказаться четверка. Тогда будет шанс на пять карт подряд. А глаза все так же утягиваю, т и музыка достигает апогея, и рука в белой перчатке тянется к карте. У Соль пересыхает в горле, она ощущает пугающую ответственность, будто от исхода игры зависит чья-то судьба. Будто связанная жертва с мешком на голове рыдает в углу, к голове приставлена пушка, а Соль и Кайд сидят за столом для покера с одной неоткрытой картой на столе, надрываются смычковые и свет гаснет. Только один прожектор четко по центру. Видны только их руки и изукрашенные тенями лица. Ее нога в чёрном чулке и его темные глаза Хитклиффа.

— Повышаю, — говорит он. Стопка фишек присоединяется к банку.

«Умоляю, четверка!»

Соль молча поддерживает ставку. Замирает и делает безразличное лицо.

Шестерка

Всего одна карта в запасе, и они вдвоем продолжают делать ставки. Снова темная комната, и снова прожектор над зелёным сукном. И даже что-то вроде сигаретного дыма закручивается над головами.

«Я схожу с ума!»

Холодный пот выступает, и мурашки покрывают спину. Глаза Хитклиффа смело смотрят в её глаза, каким-то чудом не испуганные. Прямой взгляд и даже наглая улыбка. Единственное, что могло выдать Соль и Кайда перед окружающими — частое дыхание.

Последняя карта. Кайд долго смотрит на руки Соль, сжимающие карты, потом кладёт свои на стол и поднимает руки.

— Я победила? — выдыхает Соль. Она ощущает сладкое ноющее чувство, какое бывает когда понимаешь, что получил за экзамен высший балл.

— Вообще-то я ещё играю! — Зелёная обиженно вздергивает подбородок и делает смехотворную ставку, которую Соль без колебаний поддерживает.

«Вскрываемся!»

Соль выкладывает свои двойку и тройку, и быстро пробегается пальцами по картам.

— Два, три, четыре, пять, шесть…

— Старшая карта, — кривится Зелёная. — Поздравляю.

Соль поворачивается к Кайду, на его лице такое удовлетворение, будто он лично давал ей нужные карты.

— Спасибо! Видимо, навык и опыт ни при чем, у меня гены игрока!

Ещё партию? — расплывается в улыбке Зелёная, но Соль только жмёт плечами.

— Не думаю, я, пожалуй, останусь в позиции наблюдателя, если вы не возражаете! — она встает из-за стола и огибает его.

— Тогда, быть может, поможете мне? — Кайд кивает на стоящий за его спиной кривоногий стул с мягкой спинкой.

Соль соглашается. Сидя за его спиной и наблюдая, как напрягаются его мышцы при движении рук, повороте головы, она выдумывает очередные фантазии, которые в этот вечер кажутся просто мученически не воплотимы в жизнь. Хочется протянуть руку и коснуться его шеи, погладить плечо и устроить на нем голову, шепнуть что-то пошлое и сжать бедро так, что ногти, специально накрашенные в тон платью, оставят следы на брюках.

Он слегка поворачивает голову и, не глядя на Соль, но явно обращаясь к ней, улыбается.

«Я вижу тебя. Я знаю о чем ты думаешь, сумасшедшая!»

Соль не стыдится, его улыбка слишком довольная, но Зелёная уже начинает обращать внимание на их недостаточно канцелярские отношения. Она то и дело дергает подбородком, как бы показывая, что ей светские сплетни глубоко безразличны. Соль тянется и заглядывает в карты Кайда, оказавшись совсем близко, она явно ощущает запах его парфюма и кожи.

"Именно этот запах остался на моей одежде. На моих волосах. И это было… вечность назад!"

От этой мысли тело ноет.

— Вы же выиграете, да? — тихо спрашивает она.

— Непременно, — без улыбки отвечает он.

Соль на секунду сжимает его руку чуть повыше локтя и откидывается на спинку стула. Ей только что пообещали свидание. Она пытается отвлечься, даже наблюдает за Айви Блэк, которая поигрывает в бокале мартини оливкой. Айви вызывает только желание взорваться в праведном гневе, и взгляд Соль возвращается к Кайду и его рукам, сжимающим карты. Это уже черт знает какой круг, а все ещё никто не выходит из игры. Соль нетерпеливо постукивает носком туфли, волнение, кажется, передалось Кайду, который тоже стал подергивать ногой. Музыку давно сменили, теперь это что-то менее мелодичное и более современное.

Соль снова оборачивается к Айви, которая увлеченно что-то строчит в телефоне. Когда внимание возвращается к рукам Кайда, она видит, что он не колеблясь двигает к банку все фишки.

«Ва-банк!»

Она тут же извиняется и выходит из комнаты, торопливо преодолевая ступеньки и коридоры, чтобы остановиться в пустой гостиной на втором этаже, в точности повторяющей ту в которой сидел Кайд. Она часто дышит, в который раз за этот вечер, будто простого дыхания уже недостаточно.

Шаги по лестнице, чья-то фигура, тень на паркете в полутемной комнате.

— Я проиграл, — шепнул он. — Я поставил все и проиграл.

— Как жаль, — отвечает она, лихорадочно оглядывая комнату. Потом решительно вытаскивает из волос несколько заколок и направляется в сторону темной двери на другой стороне. Он за ней, шаг в шаг, и не задавая вопросов.

Комнатка совсем пустая, с парой вешалок на медных трубах. Ни стульев, ни дивана, ни стола.

Соль не успевает к нему обернуться, Кайд прижимается к её спине, пробегает пальцами по затянутому в ткань плоскому животу, выдыхает в покрывшуюся мурашками кожу на плече, целует шею и чертит языком дорожку до уха.

— Скажи вот что, — тихо говорит он, закрывая свободной рукой дверь на защелку. — Ты же этого и ждала?

— Хочешь сказать я совсем конченая? — Соль нервно выдыхает, сжимает его пальцы, замершие на её бедре и, будто они репетировали это сотню раз, будто уже много лет это проделывают, подстаивается под его руки, максимально крепко прижимается к его телу, пришивается к нему, точно волшебными нитками.

Кайд, коснувшись влажного шелка, оставив на шее новую дорожку поцелуев, ощутив её тело, из последних сил прижавшегося к нему, сохраняет только жалкие остатки терпения, чтобы не прижать её к стене.

Соль хрипло выдыхает.

— Ты серьёзно? Вот так, вот тут? — шепчет он, покрывая её поцелуями и чувствуя себя перед этой смелой девчонкой каким-то сопляком. Она — смелая. Она — всегда знает, чего хочет. А он… Даже сейчас он не уверен, что может подарить ей это новое яркое воспоминание и не стыдиться потом, прощаясь.

— Ты серьёзно? Ты думал мы сюда… — она не договаривает, согнувшись пополам и сильнее упираясь в стену, он сделал какое-то особенно ловкое движение пальцами, зажал ей свободной рукой рот и тихонько шепнул на ухо: «Как скажешь!»

В одну секунду он избавился от брюк, смял её идеальное бордовое платье, не заботясь о том, что ей в нем возвращаться на вечеринку, отодвинул её шелковое белье и, когда назад отступать уже было некуда, замер на секунду, сжав губы и сдерживаясь, чтобы не выдохнуть слишком шумно.

Это было так грязно и неправильно как для внука Ли, так и для дочери Томпсона, но оба от этого задыхались, как будто открыли новый вид воздуха. Прекрасное, горячее, и… как же много в этом было страсти, почти унизительно неблагородной. Они вспотели, они дрожали, у них подгибались ноги. И снова и снова он делал с ней это, а она умирала в своём прекрасном бреду.

«Ещё секунду!»

«Ещё мгновение!»

«Как мне мало тебя, останься!»