Не могу его оставить (СИ) - Лагир Айли

— Да, очень тяжело и утомительно, — неожиданно признался солист, и Женя поняла, разговор всё же состоится.

— Для этого существуют наркотики, — солист засмеялся, типа очень удачно пошутил, — Особенно когда сил совсем не остается. Даже когда у нас случается отпуск. Так что я работаю без остановки и сильно устаю. Но оно того стоит. Особенно когда выходишь на сцену.

— Вы начинали с маленьких клубов, — Женя мысленно поблагодарила Мартина за рок-энциклопедию, — и закончили фантастическим солд-аутом на Wembley Arena?

— Да, это было просто невероятно. Мы долго к этому шли, а возможность играть на стадионе Wembley много для нас значило.

Музыканты заговорили на перебой

— Это было особенное время для всех нас: наши старания окупались, — сказал гитарист, который до сих пор молчал, — Эти два выступления, наверное, были главными за всю нашу карьеру и самым крутым временем в моей жизни. Я занимаюсь тем, что хочу: когда я был ребенком, всегда восхищался разными группами. А возможность быть там — момент, который я никогда не забуду. И думаю, парни такого же мнения. Это было почти, как под кайфом.

— Как вы думаете станет ли глэм-метал когда-нибудь таким же популярным, как в восьмидесятые?

Скорей бы это интервью закончилось. Разговорились на её голову. Она уже совсем пьяная и совершенно мокрая от пота. Даже в кедах хлюпает.

— Я не думаю, что он станет таким же популярным, как в восьмидесятых, и в этом нет ничего плохого. Мы пытаемся его вернуть, и даже если былая слава этот жанр не настигнет, мы сильно не расстроимся, так как будем продолжать создавать музыку, которую больше никто не играет. И она — наш хлеб. К счастью, глэм-метал то приходит, то уходит, что позволяет нам делать выступления, которые нравятся народу.

Боже ж ты мой! Да их просто понесло. Она уже не успевала задавать запланированные вопросы:

— Были ли еще в семье музыканты, повлияло ли это на выбор занятия роком? Что вы хотите сказать миру своим творчеством? Какая деятельность больше нравится: выступать или запись в студии? На какую аудиторию расчитано творчество: думающую или танцующую?

Уф, слава Богу, кажется конец.

— И в заключении. Вы хотели бы сказать, что-нибудь своим фанатам?

— Разумеется. Мы действительно очень рады быть на этом фестивале, — парни снова заговорили наперебой, — И здешние девушки — самые красивые на Земле, и мы хотим познакомиться с еще большим их количеством, чем в прошлый раз. Надеюсь, у нас получится провести на фестивале побольше времени, и мы обещаем обязательно вернуться!

Женя встала и тут же почувствовала, как под ногами поплыл пол. Интервью растянулось почти на час. Интересно сколько же раз ей подливали вина? Она повернулась к двери. Дойди бы до своего номера.

— Подождите.

Женя обернулась и бас-гитарист под аплодисменты остальных вручил ей огромную розу. Такую большую, что сочный алый бутон был размером почти с голову ребёнка.

— Вы нам очень понравились. Обязательно приходите на наше шоу!

Женя машинально кивнула и в состоянии полной прострации вышла в коридор.

Женю Мартин увидел ещё издалека. Она вышла из параллельного коридора с огоромной розой в руках. Такой неправдоподобно большой, что в первый миг цветок показался Мартину искусственным. А ещё он не поверил своим глазам. На какой-то момент ему снова стало дурно. Совсем, как в комнате Хельги. Интересно если он завалится в обморок не будет ли это слишком эпатажно? В жизни рок-музыканта бывает всякое, но до сих пор Мартин ни разу не слышал о том, что бы лид-гитарист, от избытка впечатлений, падал без чувств.

Господи, она вернулась! А ведь он даже не попытался разобраться в этой странной ситуации. Ни разу не позвонил. Ни написал и не пытался выяснить произошедшее каким-нибудь окольным путём. Чёрт! Он просто психанул. Малодушно забил за чужие обстоятельства и чувства.

От осознанного Мартину внезапно стало нехорошо самым настоящим физическим образом и зеленея лицом, он привалился к стене.

— Здравствуй!

— Здравствуй, — во рту появился неприятный металлический привкус. Интересно, он мог травануться вином, которое честно свистнул на работе. Это, что очередная кара в его копилку неприятностей? Впрочем, металлический привкус во рту по профилю. Он же в конце-концов металлист.

— Ты хорошо себя чувствуешь? В голосе Жени послышалась тревога.

— Нормально.

Интересно, как она отреагирует если он блеванёт в её присутствии? Впрочем, так, без всякого словоблудия, он сможет выразить свою граждансую позицию по поводу её внезапного отъезда. Господи! Что за мысли его посещают?

— Эй, Мартин. Ты весь зелёный. Пойдём присядем на террасе. И Женя подхватив Мартина под руку, провела на огромный балкон, уставленный кадками с цветами и небольшими мягкими диванами.

Время было послеобеденное и множество жильцов гостиницы расположилось в этом уютном месте для отдыха. Диваны были составлены спинками друг к другу и вкупе с пышными растениями образовывали множество закрытых уголков. Женя и Мартин прошли в самый дальний.

— Ну, как ты? — после небольшой паузы спросила Женя и тут же добавила, — а я вот вернулась. Обещала же Тапио взять интервью и сделать фотки.

— Только из-за этого?

— Нет, конечно.

Оба немного помолчали. Интересно и, что ему теперь делать? Забить на то, что произошло с Хельгой. Покаяться и рассказать всё, как есть? Или, может быть, сочинить байку, что Хельга сама подкараулила его в коридоре и воспользовавшись предконцертным волнением, затащила в номер. Последнее, пожалуй, самый интересный вариант. И вроде, как честь не потерял и удовольствие получил.

— Воды? — предложила Женя, — может быть, ты просто волнуешься или переутомился?

— Репетировали много.

Знала бы она, на каком поприще он так усердно трудился всего двадцать минут назад.

— Погоди я сейчас принесу попить.

Женя отошла к барной стойке, а Мартин устало откинулся к спинке дивана. На душе было, как-то по-особеному гадко. И мучила его даже не совесть, а чувство надвигающейся неотвратимой катастрофы. Пока Женя ходила за водой Мартин попытался привести себя в порядок. Расчесал пятернёй гриву, отряхнул и разгладил футболку. Впрочем, бесполезно — тряпку надо было стирать. Потёр руками лицо и поправил в ухе перевернувшуюся серьгу. Внезапно его вниманием завладел хорошо знакомый голос:

— Конечно в это сложно поверить, но считай, что ты проспорила.

Голос раздавался, где-то у Мартина за спиной и он невольно обернулся. Прямо за ним, в соседнем лаунже, на таком же уютном диванчике сидела Хельга и оживлённо болтала по телефону.

— Да, представь себе. Даже уговаривать особо не пришлось. Впрочем, таких, как он и уговаривать не надо. У него в штанах всё просто горит. Так, что я предложила — он согласился.

Вне всякого сомнения Хельга обсуждала Мартина с какой-то своей подругой. Он буквально застыл, прилипнув ушами к чужому разговору. То, что говорили о нём у Мартина не было ни малейшего сомнения и он мучительно сморщился от слишком откровенных подробностей. Так с ним тоже никогда не поступали и он внезапно ощутил себя бесконечно маленьким и беспомощным.

— На. Я тебе минералки взяла со льдом.

Женя протянула Мартину стакан и он почувствовал, как на него медленно, но верно наваливается крышка гроба сегодняшних приключений. Если бы он только мог заткнуть Хельгу. Заставить её замолчать. А женщина продолжала разговаривать в полный голос даже не подозревая, что теперь её слушают уже двое.

— Ну, вспоминай-вспоминай. Мальчишка. Симпатичный такой. Он ещё барменом работает в рок-баре. Вспомнила? Ну, да. Он ещё музыкант. В группе, какой-то там играет. Да-да. Крепкий такой. Кудрявый. Глупенький, но трахается, как Бог. Впрочем, его на первый раз особо не хватило. Всего раз и кончил быстро. Но такой ласковый. Впрочем, ещё не вечер и я надеюсь на продолжение банкета. Тем более, что я ему явно понравилась. Что ты спрашиваешь? Нет, средний. Они все так любят преувеличивать своё значение.