С любовью, Лондон (СИ) - Устинова Юлия "Julia Joe"

— Моя мама? При чем тут она?! — перебила его, потому что слова парня подозрительно напоминали бред сивого мерина.

— Миссис Хьюз подняла сегодня на уши весь Мэйн Тин, чтобы найти меня, — с улыбкой пояснил Лондон. — Жаль тебя там не было.

— Ты это серьезно? — я с недоверием смотрела на него, пытаясь представить, как мама гоняет по лагерю парней в тяжёлых ботинках и форме.

— Серьезно, — кивнул он. — Кузен дяди Джорджа – комендант лагеря, поэтому все обошлось. На самом деле, там очень строго с дисциплиной, и другой бы не отделался чашкой кофе в кабинете коменданта.

Офигеть! Если я все верно поняла, то моя мама сегодня уже успела навести шухер в лагере для трудных подростков. А что сделала я? В очередной раз попалась в бородатую ловушку Олли. Неужели они все это провернули за моей спиной, пока я просиживала юбку на занятиях? Это же настоящий мировой заговор!

— Она говорит, ты хочешь вернуться… в Россию. Это из-за меня? — спросил Лондон, внимательно разглядывая меня.

— Ты о себе слишком высокого мнения, Лондон, — пробубнила я, переминаясь с ноги на ногу. — Нет… Дело не тебе.

Лондон оторвался от стола и подошёл ко мне, а я вся вжалась в дверь в ожидании того, что он сделает дальше.

— Возьмёшь меня с собой?

Он нащупал мою холодную, едва ли не потную, ладонь, переплел мои пальцы со своими и улыбался при этом так соблазнительно, что я ощутила, как над моим суверенитетом снова нависла угроза военного вмешательства.

— А как же Юкон? Большой Каньон? — напомнила я. — В России всего этого нет.

Он поднял другую руку и обхватил ладонью мое лицо, ещё и прижался всем телом. Узурпатор американский!

— Ну и что, — прошелестели его слова в нескольких сантиметрах от моих губ. — Зато там будешь ты.

Все, чего мне сейчас хотелось, так это повалить его на тот самый раскройный стол и зацеловать до посинения, и… не будь я собой, так бы и поступила. Но я же Чеснокова! Поэтому, освободив руку, я упёрлась ладонью в грудь парня и решила наехать на него, пока все не зашло слишком далеко.

— Кто дал тебе право поступать со мной подобным образом?! Зачем ты вообще туда уехал?!

Он отступил, удерживая меня за предплечье.

— Я… не знаю, Кейт. Я правда думал, так будет лучше.

— Лучше для кого?!

— Для тебя конечно.

— А я просила тебя об этом?! — продолжая вопить, снова освободилась и, оттолкнув Лондона, отошла от него на безопасное для своего суверенитета расстояние. — Ты же не дал мне право выбора, просто решил все сам! Что вы за люди такие?! Что мама, что ты! Откуда вы знаете, что для меня лучше?!

— Мы этого не знаем, Кейт, — он развел руками, покачал головой и снова подпер собой стол, — мы просто любим тебя.

— Вот только не надо! — я поморщилась, оценив его очередной маневр.

— Но это так. И за сутки мое отношение к тебе не изменилось. Я так соскучился. Иди ко мне, пожалуйста.

Он протянул руку и смотрел с такой надеждой, что я оказалась совершенно не в состоянии противостоять его просьбе и собственному желанию. Поэтому, не долго думая, повисла на шее парня, как и мечтала последние сутки. Лондон одной рукой обнял меня за талию, а другой бережно поглаживал затылок.

— И что теперь? — пробормотала я в его плечо.

— Тут все ясно, — ответил он, крепче прижимая к себе, — сначала я поцелую тебя, а затем сяду в машину мистера Хьюза и вернусь в Мэйн Тин.

— Как?! — я отстранилась и в замешательстве смотрела на него, не зная, что и думать.

— Я вынужден вернуться, Кейт. Мне дали несколько часов, если я не вернусь в положенное время, меня будут считать дезертиром, а твою маму и отчима и вовсе обвинят в похищении, — пояснил он. — Поэтому для меня так важно услышать от тебя, что ты не сердишься и … то, что я каким-то образом являюсь частью твоих планов.

— Мне семнадцать! Какие, блин, у меня могут быть планы?! Мой единственный план – вернуться в Россию! А что ты там будешь делать? — я с сомнением смотрела на него.

— Рядом с тобой я всегда найду себе занятие, — многозначительно ответил он, скользнув пальцами за пояс моей юбки, — и потом, Россия – самая большая страна в мире, ты сама говорила. Уверен, мне будет на что посмотреть. Как думаешь?

— Значит ты здесь не за тем, чтобы меня отговаривать? — я внимательно смотрела на него, пытаясь оценить, насколько серьезными могли быть его слова.

— Нет же! Я приехал, чтобы сказать, что ты очень нужна мне, Кейт… здесь или там, неважно… У тебя нет планов, у меня их и не было! Да мы же идеальная пара!

— Ты вернёшься в школу? — я и не думала поддаваться на его легкомысленный тон.

— Ну конечно! Если только тетя и дядя не решат проучить меня за все и не оставят в Мэйн Тин до совершеннолетия.

— На их месте я бы так и сделала.

Лондон приподнял мой подбородок и несколько мгновений изучал мое лицо, пока не сосредоточил взгляд на губах.

— Какая же ты у меня суровая, Китти. Кого-то ты мне напоминаешь, — произнес он прежде, чем поцеловать…

Эпилог

Никогда не устану удивляться тому, насколько русские – выносливые люди.

Как у этой бабули только сил хватает стоять под палящим солнцем посреди черного поля и орудовать в земле этой мотыгой… или «tyapka», как ее тут все называют? По Фаренгейту сейчас градусов девяносто, и я уже на грани обморока и солнечного удара, но эта далеко не молодая леди работает так легко и профессионально, что я начинаю ощущать себя законченным лузером. Такое чувство, что она вытащила меня в самое пекло только ради того, чтобы посмотреть, насколько меня хватит.

— Ты комки-то разбивай, — говорит бабушка Люси. Она стоит в соседнем ряду и идет следом за мной, доводя до совершенства мою небрежную работу.

За тот год, что я провел в этой стране, моего русского стало достаточно, чтобы понять ее слова, хотя многое в русской речи все еще не поддаётся осмыслению. Особенно поражает, когда на какой-то вопрос они отвечают «да нет». Или хуже того «да нет не знаю». Кейт заметила, что подобное вводит меня в ступор, и пользуется моей языковой беспомощностью тем, что вечно прикалывается, отвечая что-то в этом духе. Это довольно странное чувство ощущать себя в свои девятнадцать двухлетним ребенком, который уже многое понимает, но говорит еще нескладно и неумело. Но я должен освоить этот язык хотя бы ради того, чтобы понимать, над чем так смеются подписчики канала бабушки Люси. И, если я когда-нибудь буду в состоянии оценить все грани ее юмора, то смогу собой гордиться.

— Кончай работу! — кричит бабушка. — Умираю, чаю хочу, — добавляет она, ловко закидывая мотыгу на плечо.

Чай. Это не напиток, это образ жизни здесь. Особенно у пожилых. Если в других странах чаепитие – это дань традициям, то в России употребление чая носит характер странной зависимости. Я заметил ее у русских ещё в Америке, когда Джулия поила меня им в своем доме в то время, когда мы только начали встречаться с ее дочерью. Но на месте эта зависимость выглядит, скорее, как жизненная необходимость. И слова бабушки Люси только подтверждают мою теорию.

Повинуясь приказу бабушки, иду между рядами кустов картофеля, которые после наших манипуляций с мотыгами стали заметно выше и аккуратнее. Ставлю инструмент на место и, стянув футболку, направляюсь к уличному… washbasin… как же это называется по-русски? Умывальник, точно. Хотя я так вспотел, что мне сейчас бы не помешал прохладный душ. Но здесь его нет, и это вовсе не роскошь, а другая особенность жизни тех, кто привык ходить в «banya». Судя по тому, что из трубы идёт дым, Мистер Филиппов сейчас занят тем, что топит печь. А это значит, что через пару часов меня ждёт новое испытание.

— Что умотала тебя бабуля?

Услышав голос Кейт поднимаю голову над ржавой раковиной, еще раз набираю воду в ладони и мою лицо.

— Умотала? — задумчиво смотрю на нее, — подожди, я сам, — говорю, заметив ее готовность пояснить значение этого слова.

Если я не ошибаюсь, то это значит то же, что и «уработала», то есть, довела до бессилия. И это действительно так. Но разве я признаюсь своей девушке в том, что ее семидесятилетняя бабушка меня уделала?