Уязвимость (СИ) - Рам Янка "Янка-Ra"

Перехватывает ее за руку.

— Ложись на диван, я здесь побуду.

— Прекрати…

— Я сказал, ложись здесь! — начинает злится он.

Между ними начинается тихая перепалка практически на междометиях и с оглядкой на меня. Чувствую себя совершенно неуместно и неловко. Рывком разворачиваюсь и сбегаю в комнату. И вот с этим странным ощущением неуместности, я пытаюсь уснуть. Но не получается. В груди тревожно горит.

Минут через сорок возвращается Кирилл.

Он ложится рядом на спину не снимая халата, задумчиво смотрит в потолок.

— Извиняться за то, что отправил тебя в комнату не буду. Так было надо. Но… Мы оба с Ариной очень хотим, чтобы ты… не была изолирована от нас, как вышло сейчас. Только, не все сразу, хорошо?

— Хорошо… — бормочу я. — А что с Ариной?

— Кошмары.

— После таких она порезала себе вены?.. — вдруг доходит до меня происходящее.

— Это было давно. Сейчас она другой человек. Но все еще нуждается в том, чтобы я был рядом.

— Почему ты запрещаешь ей говорить об этом со мной?

Вздыхает.

— Потому, что Саш, если ты сбежишь по этому поводу, то я… Я не буду иметь никакого права тебя останавливать. Так как ничего изменить или пообещать тебе не смогу. Арина — мой единственный родной человек. А я — её. И это так и останется. Но я очень хочу, чтобы ты стала мне не менее родной. И ей тоже. Но каким-нибудь другим способом.

— Я не понимаю. Почему я должна из-за этого сбежать?

— Не все сразу, Саша, — подтягивает меня ближе, зарываясь носом в волосы. От того как глубоко он вдыхает, мою кожу немного холодит.

Выдыхает с тихим стоном удовольствия.

И меня отпускает. Сажусь на него верхом. Прижимаюсь своим носом к его.

— Расскажи мне что-нибудь о себе, пожалуйста.

Перехватывает меня за затылок и несколько раз целует в нос.

— Нечего. Мне абсолютно нечего рассказать тебе съедобного. Я пуст. Наполни меня чем-нибудь стоящим.

Рывок, и я под ним.

— Стой… стой… стой! — шепчу я. — Мы же не можем все время давать друг другу только секс.

— Мы можем всё.

— Но… — пытаюсь сопротивляться я. — Я просто хочу поговорить…

— О чем?

— О тебе!

Недовольно морщится.

— Я же сказал…

— Тогда расскажи что-нибудь несъедобное. Я буду стараться переварить.

— Это преступление, Сашенька… Преступление кормить такую женщину, как ты несъедобным. Я пытаюсь сохранить твою уязвимость. Иначе зачем я нужен, как мужчина рядом с тобой? А для этого… для этого нельзя травмировать тебя. И я итак едва ли справляюсь.

— Слепота и пустота травмируют больше. И изолированность тоже, да. Расскажи мне о себе. И об Арине.

— Как только мы вернемся из поездки. И ты станешь больше доверять мне — обещаю. А пока, давай, перенесем правило нашей игры на нашу реальность. Ты терпишь и принимаешь любого меня, пока это не станет приятно. Даже если изначально это шокирует и причиняет боль.

— А ты обещаешь, что станет?

— Обещаю. А ты обещаешь терпеть?

— Да…

Глава 56 — Семья и счастье

Телефон Кирилла, валяющийся в подушках, коротко пиликает, но он не просыпается от этого звука. С болезненным любопытством заглядываю в экран, уже заранее коря себя за недоверие.

“Арина — д.р., подарок”.

В самом деле??

Смотрю на время. Семь…

Тихонечко выбираюсь из кровати, чтобы не разбудить его. Плотнее закрываю дверь.

Холодильник — битком. Но без меня никто не прикасался к продуктам. Ну что ж… Значит в нашей семье главным по кухне буду я. Я не против.

Достаю пару пакетов творога, яйца, пачку сливочного масла… Буду готовить чизкейк для Арины.

Стараюсь не греметь посудой. Ночь была бессонной. Вряд ли они встанут так рано. Параллельно просматриваю все пустые полки, чтобы расставить на них крупы, консервы и другие сухие продукты, которые тоже лежат в холодильнике. Натыкаюсь на парочку початых бутылок спиртного, засунутых подальше и невидимых с первого взгляда. На одной из верхних полок лежит врассыпную несколько стандартов с таблетками. Разными. Беру ближайшие. В одной упаковке не хватает четырех штук.

Что это?

Читаю название. Незнакомое. Вбиваю в телефон и прыгая взглядом по строчкам выхватываю детали: “При навязчивых состояниях… противопоказано… с алкоголем…”

Расстроенно беру их в руки.

Это Арины?

Так делать нельзя, я всё понимаю, но что-то внутри меня заставляет поступить именно так. Даже с гарантией нарваться на конфликт. Пусть. Конфликты иногда обнажают. Я хочу полного обнажения.

Выливаю спиртное в раковину и с чувством выкидываю бутылки в ведро. Грохот. Зажмуриваюсь.

Внутри застывает всё в ожидании реакции на сделанное.

Тебе страшно, Александра? Страшно потерять расположение его сестры?

Нет, мне не страшно! Если я потеряю его из-за этого, то оно ничего не стоит. Но мне страшно, что оно может ничего не стоить. Это вот будет очень “травмирующе”. Но я переживу.

Молочно-ванильный запах заполняет гостиную.

— Привет… — выходит сонная Арина.

— С днем рождения, — улыбаюсь ей.

— Оу… Двадцать первое?

— Да.

— Спасибо! Сварить тебе кофе?

— Нет. Сегодня я буду варить тебе кофе, ладно?

— А чем пахнет? — ведет она носом по воздуху.

— Твоим праздничным тортом.

— Ты… стряпаешь мне торт?! — ошарашенно округляются ее глаза.

— На день рождение близким стряпают торт, — пожимаю я плечами. — Чизкейк. Белковый.

— Белковый?… — растеряно.

— У тебя же тренировки. Наверно, ограничение по сладкому.

— А-а-а…

— Что? — недопонимающе смотрю на растерянную Арину. — Что-то не так?

— Мне просто никто никогда не стряпал торт.

— А я тоже никому никогда не стряпала торт на день рождения, — признаюсь я.

— Почему?

— Было некому. Быть может, только бабушке. Но ей было нельзя. У нее был диабет.

Достаю из духовки дымящийся чизкейк. Ровненькая творожная поверхность подернута карамельным цветом.

— Вау… — разглядывает его с восхищением Арина. — Это шедевр! Ты просто подарок, Саша. В тебе есть всё, чего нет во мне. Мне кажется, ты идеальная женщина. Очень рада за Кира!

— Свечей, правда, нет. Я узнала только с утра…

— Свечей… — улыбаясь качает головой Арина. — Легко переживу их отсутствие.

Делаю шаг к ней на встречу и преодолевая внутреннее сопротивление — это очень сложно для меня сделать по отношению даже к близкому человеку — обнимаю. Говорят, если детей не обнимать в детстве без повода, то уже став взрослыми, они не могут сделать это первыми. Не знаю правда ли. Но у меня именно так.

— С днем рождения!

Она так и стоит застыв, с замершими в воздухе руками. Возможно, ее тоже никто не обнимал в детстве.

— Пусть теперь с тобой случается только хорошее. И чтобы ты могла считать идеальной женщиной только себя.

— Спасибо… — неуверенно обнимает меня в ответ. — Спасибо.

Неощутимая преграда между нами словно падает и мы на пару секунд сжимаем друг друга крепче. Мне становится тепло от ее объятий. И отпускаю я ее тоже первой.

— Кофе… — бормочу я.

Уверена что мое лицо горит. Но из нас троих, наверное, я единственная, как это ни удивительно, способна создавать близость. А я очень боюсь теперь не суметь создать ее. Поэтому вытаскиваю из себя силком эту решительность, совершенно несвойственную мне.

Мы же семья… Кир сказал, что я внутри семьи. И я не хочу, чтобы и эта оказалась тоже “не моей”.

Пока я разливаю кофе, Арина открывает шкаф доставая упаковку таблеток.

Искоса посматриваю. Это не те, про которые я читала, другие, но из той же пачки.

Снимает с барной стойки бокал под коньяк.

Я зависаю на нем взглядом, хмуря брови.

— Киру не говори… — на автомате бросает она, обшаривая шкафчики. — Черт… да где же она?

— А я ее вылила.

— А?!

— Эти таблетки нельзя пить со спиртным, — сглатываю я ком в горле.

— Ты вылила моё мартини?! — перекашивается ее лицо от удивления, за которым я вижу и негодование тоже.