Частная Академия. Осколки (СИ) - Ланская Алина

Собираюсь последовать за ним, но меня останавливает Тарас. Смотрю в его голубые глаза и просто не верю, что еще осенью сходила от него с ума. Так стыдно за собственную глупость, до сих пор не понимаю, почему я не смогла увидеть его настоящего сразу?! Хотя я и Артему поверила, что он меня не обманет.

— Я правильно услышал, ты уезжаешь? — спрашивает Тарас. — Это правда? Случилось чего?

— Не твое дело, а теперь дай пройти!

Однако Кочетов преграждает мне дорогу. Не помню, чтобы он был таким настойчивым при Артеме.

— Да погоди, — улыбается своей фирменной улыбкой. — Может, отметим где твой отъезд? Попрощаемся по-человечески. Баев же меня к тебе вообще не подпускал.

— И правильно делал, — я не собираюсь делать вид, что у меня амнезия. — Тарас, дай пройти!

Нашу перепалку прерывает рингтон моего мобильного. Цырулев меня потерял по ходу.

С Тарасом не прощаюсь, просто обхожу его, и он меня не задерживает.

Через полчаса получаю еще одно «отлично» по механике и вот тут уже искренне сожалею, что приходится расставаться. Но мы договариваемся с Тимофеем Львовичем оставаться на связи, к тому же как и Демьянов он не отпустил меня просто так. Ему тоже нужно будет сдать работу.

— Ну что, заказываем билеты? — спрашивает Аркадий. — Возьму отгулы на три дня, меня отпустят.

— Спасибо, я сама долечу. Не нужно меня провожать.

И пока Цырулев подбирает слова, быстро киваю ему и спускаюсь вниз, вспоминая по дороге, что не все учебники у меня в чемодане. Кое-что из ненужного осталось в нашей с Юлькой комнате.

Мои вещи рядом с кроватью, куда Аркадий отнес их утром. Шелест нет, и судя по тому что мой мобильный не разорвался сегодня от ее звонков, она еще не вернулась с занятий и ничего не знает. Наверное, опять зависла где-нибудь со своими айтишниками.

На сборы учебников и методичек уходит не так много времени. Не хочу оставаться должной, поэтому складываю их в пакеты и рюкзак. Тяжеловато, но за раз смогу дотащить.

Артем не звонит. Наверное, уже не стоит надеяться. Раньше так надолго он не пропадал, а тут, похоже, все как говорили его дед и невеста.

Что он сейчас делает? Готовится к свадьбе? Считает, в какой совет директоров войдет? Или… нет, не верю я, что сенатор умирает. Голос был у него очень бодрый, Шумский наверняка приврал. Спит и видит, чтобы занять место Артема. Наверное, не знает, что Баев уже не вернется в Академию. Трон уже пустой.

Идти до главного корпуса недалеко, но напряжно. Наверное, надо было за два раза сходить. Удивляюсь своим прагматично-бытовым мыслям и с ужасом думаю, что будет, когда мне нечем будет забить голову. Я останусь один на один со своей болью. Я не знаю, выживу ли.

— Мира! Мирослава! — рядом со мной тормозит серый мерседес, из окна выглядывает обеспокоенная Настя Збарская. Вот только ее мне не хватало еще. — Я к тебе!

Не останавливаюсь, давая понять, что разговора не будет, но она не отстает.

— Мне сказали, ты съехала, хотела к тебе зайти, телефона твоего у меня нет, — она взволнованно тарахтит. — Я не могу дозвониться до Артема, то есть он постоянно сбрасывает, потом и вовсе отключил. Что вообще происходит? Лебедев сказал, что он вроде как завтра женится…

Мое сердце скоро разорвется, я уже ничего не буду чувствовать. Но сейчас оно нестерпимо ноет.

— Это правда. Наверное. Я не знаю, Насть. Извини, мне надо сдать учебники. Пока!

Не собираюсь с ней откровенничать, хотя не могу не чувствовать легкое угрызение совести. Я так ревновала, считала ее своей угрозой, а искать надо было совсем в другом месте.

Она что-то еще говорит мне в спину, но я не слушаю ее, ускоряю шаг и уже захожу в корпус. Пары уже давно закончились, на этаже, где расположена библиотека, вообще никого.

— Мира? — меня окликает незнакомый парень. Непонимающе смотрю на него, а когда отворачиваюсь, чтобы снова пойти к библиотеке, натыкаюсь на другого, высокого и светловолосого. Явно старшекурсники. — Ты не могла бы нам помочь?

— Чего? — я не понимаю, что им нужно, но один из них вдруг подталкивает меня к двери аудитории. — Что вообще…

Меня бесцеремонно вталкивают внутрь.

Внутри все обрывается.

Шумский! Сидит на парте, широко расставив ноги. Злой и радостный одновременно. В его глазах плещется самодовольство.

Пытаюсь обернуться, но за спиной стоят те двое.

— Дорвался? — спрашиваю я. — Мы в кампусе, Стэн. Не на твоей вписке за городом. Тут охрана и если я сейчас закричу…

— То мы скажем, что у тебя истерика. Никто тебе ничего не делает. Ну что, Мирослава, даже года не продержалась, а?

Стэн радостно хлопает себя рукой по колену. Похоже, это у него крыша уехала. На удивление я не чувствую безумного страха рядом с ним. Но хочу как можно скорее отсюда уйти.

— А я говорил! На таких как ты не женятся. Только трахают, а потом выбрасывают. Подстилка она всегда подстилка! Артем тебя кинул, Шанина. Но! — тут Стэн важно поднимает указательный палец. — Он совершил ошибку. Не позвал своих друзей на мальчишник. Поэтому устроим мужскую тусу с тобой. Здесь. Сделаем видос и поздравим завтра жениха. Как тебе, а?

— Ты свихнулся? — после слов Шумского становится совсем не по себе. Это не похоже на его привычное запугивание. — Стэн, мы в кампусе!

— И что? — он спрыгивает со стола и вальяжно идет ко мне. — Думаешь, здесь нет интимных уголков? Не в главном корпусе, конечно, но рядом… Вэл с Герой тебя уже ждут. Да еще пара пацанов из твоей группы хотят попрощаться с тобой. А то решила втихую свалить. Не порядок!

— Я никуда не пойду! — повышаю я голос, тело уже сковал страх. — Стэн, я сейчас заору!

Меня хватают сзади и накрывают рот широкой ладонью. В ужасе мычу, отбрасываю пакеты с книгами, пытаюсь освободиться.

— Доставай бутылку, — слышу голос Стэна. — Лей ей в глотку, быстрее! Завтра она все равно ничего не вспомнит.

Глава 56

— Ну как он?

Едва открывается дверь спальни деда, отец уже вскакивает с кресла и подлетает к врачу. Как будто тот может сказать что-то новое. И так же все ясно.

Кардиолог смотрит на нас уставшим и немного раздраженным взглядом

— Операция, конечно, предпочтительна, — осторожно начинает кардиолог. — Однако нет гарантий, что после нее не будет осложнений.

То есть дед может умереть или лишиться дееспособности. А это и так его ждет, если все останется как есть.

Мы с отцом молчим, а врач, не получив от нас больше никаких вопросов, бросает напоследок:

— Понятно, что Арсений Анатольевич будет решать сам, но решать надо оперативно.

Новость о состоянии деда оказалась неожиданной не только для меня, но и для нашего семейного врача, и для частной клиники, где мы все каждый год проходим диспансеризацию. Какого хера, спрашивается, если они все прососали болезнь?

— Он спит, не будем его напрягать, — отец кивком показывает на дверь. — Пошли в кабинет, поговорим.

Чего он хочет, я знаю и свой ответ тоже. Не для этого я мудохался полгода, да и деда хоронить рано.

Отец для меня никогда не был авторитетом, а в последнее время совсем сдулся. Чем больше я погружаюсь в наш семейный бизнес, тем больше восхищаюсь дедом. Как он вообще все это сохранил с такими мудаками, как я и отец. Всю жизнь мы только брали и ничего не отдавали. Отец не изменится, и сейчас его не заботит здоровье деда, им движет страх все потерять, потому что все держится на двух китах — конкретно на личных связях Арсения Баева и на его сенаторстве.

Мне не за что уважать человека, давшего мне жизнь. Никаких иллюзий я не питаю — ему и деду нужен был наследник и все. Но дед хотя бы помнил обо мне всегда. Так что своим авторитетом отец точно давить на меня не сможет. Даже любопытно, что придумает.

Он нервно прохаживается по кабинету, не знает, как начать. С того момента как я стал рулить сетью наших уральских заправок, его отношение ко мне немного изменилось. Стало менее высокомерным и требовательным. Он прекрасно понимает, кто станет главным, когда дед уйдет. Да и наследство, если дед не переписал завещание окажется большей частью у меня. Так что не в интересах моего папы ругаться со своим единственным сыном.