Развод на новый год (СИ) - Тэсс Лена

- Но я то тебя любила!

- А я любил тебя. Но не смотря на это мы разошлись.

Титов запнулся и поднял на меня красные глаза. Он устал и, вероятно, сейчас мечтал только о том, чтобы принять душ и поспать, я же была уверена, что не сомкну глаз.

- Продолжай.

- Хорошо. Просто нашу семью разрушила не Люба, а мы сами. Мое предательство, твое желание все контролировать, наши попытки скрыть друг от друга собственную боль от неудач на работе и внутри семьи, комплексы, разочарование, молчание - все это. Люба стала тем кирпичиком из-за которого башню повело, а так она давно косила под Пизанскую.

- Она фактически тебя изнасиловала.

- Даже если это так, Соня, подумай сама, что за последние шесть лет ты впервые спросила меня об этом. Уехала, перевернула страницу, отрезала, удалила меня из своей жизни. И что хуже - удалила из жизни Степы. Трагикомедия, Голливуд, бл*дь, плачет от такой вот семейной недосаги.

Его слова били меня наотмашь, как самая хлесткая и звонкая пощечина.

- Макс, я… я просто… Если бы ты сказал тогда все это, а не нес ту херню с “нашим ребенком”. А сейчас я просто не знаю…

- Да нет, подожди. - Он поймал меня за руку. - Я знаю, знаю, что поступил не просто плохо, а по-настоящему подло. Но скажи, пожалуйста, за все время нашего брака, с того самого дня, как я впервые взял тебя за руку и сказал, что хочу быть с тобой до самого конца, чтобы это не значило… Скажи, разве я делал что-то не так, разве обижал тебя, отказывал в чем-то, разве были у тебя мысли, что я могу тебя подвести?

- Нет.

- Тогда почему ты не дала мне возможности рассказать тебе все тогда?

- Зато ты выговорился сейчас!

- Да, спасибо! - Титов оскалился. - Ты помнишь я говорил, что предложил Любе деньги за ребенка? Деньги, фирму, все что она хотела? Все свое имущество вместе с потрохами, если бы потребовалось. Нес полную чушь, предлагал по сути что-то незаконное и с юридической точки зрения тянувшее на приличный срок. Я был в ужасе. Я был один и все, что мне пришло в голову - прийти к тебе. Соня, ты была моим другом, и только тебе я мог сказать как отвратительно поступил. Как мне страшно признаться тебе. Как страшно потерять тебя.

Я начинала терять связь с реальностью. То, что Максим пытался до меня донести рисовало дикую и неприятную картину. Жирные мазки ошибок и лжи. Я лгала, что меня все устраивало, он недоговаривал, когда со всем соглашался. Мы оба молчали и терпели ради общей… нет, ради моего желания забеременеть.

Титов взял удар на себя, когда после очередного корпоратива, куда приглашались не только сотрудники фирмы, но и все семьи для поднятия “боегого духа”, нашел меня зареванной в дальнем углу сада загородной усадьбы. Жены наших партнеров обсуждали все прелести материнства попутно и очень ненавязчиво сочувствуя моей “проблеме”.

Конченые суки! Они не понимали, что это не “проблема”. Пятно на новом платье от Валентино, какашки щенка на любимом ковре в спальне, перенос рейса на десять часов, тупой парень, который никак не может сделать тебе предложение вот уже пять лет - это все проблемы, но их можно решить в считанные минуты и часы.

Тупые мрази! Невозможность забеременеть - это в масштабах одной семьи чертов армагеддон. Кто вообще после такого выживает?!

А Макс просто пустил слух, что проблемы не у меня, а у него и от меня отстали на раз-два. Перестали докапываться, вздыхали, смотрели с пониманием. Он сказал об этом только одному человеку, но самому “правильному”, который понес весть дальше.

Конечно и до Любы дошли эти новости. Конечно эта девочка-припевочка не пропустила их мимо ушей. Конечно, она и думать не знала, что байки гинекологов, которые ходят по школам чтобы запугать будущих участниц шоу “Беременна в шестнадцать” о том, что залететь можно случайно с первого раза, даже без помыслов на то - правда.

И вот он - счастливый, мать его, случай. Карма, судьба, гребаное стечение обстоятельств. И у нее, и у меня.

- Я не знаю, Макс.

- Знаешь. Я любил тебя все эти шесть лет, любил все годы нашего брака и до него. Любил с того дня как увидел впервые и всегда знал, что мы будем вместе. Ничего не изменилось, Соня, - он чеканил спокойно и просто, а меня это бесило.

- Ничего? Наверно ты не заметил, что вообще-то изменилось все. Город, фамилия, ребенок и я! И ты. Тоже. Изменился.

- Хватит! - Макс кажется впервые поднял на меня взгляд и по дикому выражению лица я поняла, что он не шутит. И заткнулась. - Хватит, милая. Пойми, это все. Все, что я мог сказать тебе и все, что ты могла услышать. Больше ничего нет. Я виноват, только я и есть вещи, которые нельзя прощать. Например, измену. Но как юрист ты должна понимать, что даже самым отъявленным негодяям дают шанс выговориться. Их слушают. Наш брак рухнул потому что мы оба его не сберегли. Ты можешь меня простить за то, что случилось, или нет. Я могу тебя простить, за то, что ты скрывала от меня сына, или нет. Но если так случится, что мы решим сделать навстречу друг другу этот шаг - то начнем сначала. Соня, ты не можешь заниматься со мной любовью, а потом отталкивать - больше это так не работает. И я не прошу тебя принять решение прямо сейчас. Подумай. Дай мне ответ когда сможешь. Каким бы он ни был, я его приму.

И, казалось, что думать было не о чем. Я приняла решение шесть лет назад. Я приняла его с верой в то, что ничто не могло быть правильнее для меня и моего ребенка.

И я не буду думать о том, что это была ошибка.

- Я тебя услышала. Ты прав, Титов, ты сделал ужасную вещь, ты меня предал. Не тогда в номере гостиницы, хотя с этого все началось. Ты предавал меня много раз после, но я не хочу снова ковыряться в этом и выяснять, кто и почему не прав. Нам больше не двадцать, а в домах не ставят таких крепких дверей, чтобы мы могли хлопать ими как раньше. В конце концов, у нас общий ребенок, и он имеет право знать, что ты его отец. Сейчас мы поставим точку в деле Исмаиловых и потом определим порядок общения со Степой. Я не хочу, чтобы это хоть как-то ущемляло ребенка, это понятно?

- Разумеется.

Я подхватила сумку и медленно, словно что-то тянуло меня назад, побрела к двери. Не выдержала. Обернулась. Чтобы напороться на острый, как гарпун, взгляд Макса.

- Ты никогда меня не простишь, - спокойно произнес он.

- Отчего же. Уже простила. Но ты прав, нет такой цены, которую можно заплатить, чтобы исправить эту ошибку. Вот и все.

Глава 31

Исмаилов с сыном приехал в пятницу к вечеру. На утро был назначен семейный завтрак, фотосессия для местного выпуска журнала “Моя семья: Армавир” и небольшая пресс-конференция в отеле, где остановился Тигран.

В назначенное время и в назначенном месте собрались все заинтересованные лица. Макс стоял с другой стороны длинного стола и мы с ним словно секунданты бросали друг на друга болезненно острые взгляды. Но в них не читались попытки запугать, а лишь немой вопрос: “Как ты?”.

Ужасно. Отвратительно. Подавлено.

Это те слова в которые я могла бы попытаться облачить свои чувства по поводу услышанного и пережитого за последние недели.

Информация накатывала лавиной. Сход за сходом. Без остановки и возможности найти укрытие. Все требовало реакции, ответа, решений. Макс требовал. Глупое сердце требовало. А внутри все горело от противоречия и страха. И вот он, мой бывший муж, мой Титов, стоит с другой стороны стола, бросая на меня короткие, колючие взгляды, от которых не скрыться. Я не могла смалодушничать и спрятаться за ширмой, выйти вон, на улицу, чтобы сесть в машину и уехать.

Сейчас речь была не обо мне и моих переживаниях, а о совершенно других людях.

Лилия и Тигран Исмаиловы посадили между собой сына. Пакт о перемирии, который никогда не будет подписан, разыграли для общественности и восстановления репутации все еще кандидата кого-то во что-то.

Сегодня утром я наставляла свою клиентку на борьбу, настраивала на победу и умоляла вести себя спокойно, без нервов.