Несокрушимо (ЛП) - Харлоу Мелани

— И ты не можешь позволить Сильвии уйти, если любишь её. — Миа обвила руками плечи Лукаса. — Неважно, сколько времени вы были вместе. Важно то, что ты чувствуешь.

— Я люблю её, — твёрдо сказал я. — И я знаю, что могу сделать её счастливой.

— Тогда иди за ней. — Миа улыбнулась. — Если ты знаешь её настолько хорошо, чтобы полюбить, значит, ты знаешь, что ей нужно услышать. Это внутри тебя, Генри. — Она приложила руку к сердцу. — Поверь мне. Поверь себе.

24

Сильвия

В тот день я помогала Эйприл готовиться к большому ужину на День святого Валентина, когда Уитни нашла меня в ресторане.

— Привет, Уит, — сказала я, ставя одну из центральных композиций, только что доставленных из цветочного магазина, на стол для четверых у бара. — Где ты была?

— Я ходила к Генри, — объявила она.

Я уставилась на нее, ошеломленная.

— Ты что сделала?

— Я ходила к Генри в его кабинет на винодельне.

У меня отвисла челюсть.

— Зачем?

— Потому что мне нужно было с ним поговорить, — спокойно ответила она, садясь на стул. — А теперь мне нужно поговорить с тобой.

— Ладно, — сказала я, вытягивая соседний стул и усаживаясь. У меня кружилась голова. — Но с каких это пор ты зовешь его Генри?

— С тех пор, как он сам мне это сегодня предложил. Так вот, слушай. — Уитни положила сцепленные руки на стол. — Он действительно влюблен в тебя. Это правда.

Я почувствовала, как щеки заливает краска.

— Уитни, что за…

— Послушай меня. Ты сказала в ту ночь, когда он пришел к нам домой, что ты не знаешь, любит ли он тебя. Ты сказала, что это проблема.

— Я сказала, что это часть проблемы.

— Ну, теперь это больше не проблема. Он любит тебя по-настоящему.

— И как ты это узнала?

— Потому что я спросила у него, откуда он знает, что влюблен в тебя, и он выдал мне такую длинную речь, что я не могу ее полностью вспомнить, но он выглядел таким же напряженным и грустным, как Огастус Уотерс, когда он говорит, что знает, что забвение неизбежно, но он все равно любит тебя, и все твои попытки держаться от него подальше обречены на провал.

— Кто? — спросила я, чувствуя, как голова идет кругом.

Она закатила глаза.

— Огастус Уотерс! Из «Виноваты звезды»!

Я покачала головой.

— Ладно, но, Уитни, ты же говорила, что не готова к тому, чтобы я начала с кем-то встречаться. Ты говорила, что боишься, что может случиться.

— Я знаю, что говорила в канун Нового года, и мне жаль. Это было нечестно. Если вы с Генри любите друг друга, вы должны быть вместе. Мы с Китоном только что поговорили об этом, и мы согласны.

Я положила ладони на скатерть, надеясь, что мир хоть немного замедлит свой бег. Я не могла уследить за тем, что происходило.

— Подожди минуту. Ты уже поговорила об этом с Китоном?

— Да, сразу после того, как я поговорила с Генри. Мы хотим, чтобы ты была счастлива, мама. Я знаю, ты говоришь, что тебе никто, кроме нас, не нужен, но это слишком большая ответственность и это не работает. Мы слышим, как ты плачешь по ночам. Мы думаем, что тебе нужно что-то свое.

Я уставилась на нее, открыв рот от удивления.

— Я даже не знаю, что сказать.

— Скажи, что ты дашь ему еще один шанс. Скажи, что прощаешь меня за то, что мешала раньше. Я боялась, я до сих пор немного боюсь, но терапевт говорит, что нельзя позволять страху брать верх. Она говорит, что я сильнее, чем думаю.

— О, дорогая, конечно, я тебя прощаю, — прошептала я, вставая со стула и протягивая к ней руки. — Иди сюда.

Она встала, и мы обнялись надолго.

— Твой терапевт права. Ты сильная. И мне так повезло с такой дочерью, как ты, — прошептала я. — Спасибо тебе.

— Пожалуйста. Ты позвонишь ему?

— Я подумаю об этом, обещаю.

— Хорошо, — сказала она, пытаясь вырваться из моих объятий. — Но можно я пойду? Милли сказала, что приедет около четырех, а, по-моему, уже позже.

— О. Конечно. — Я отпустила ее, и она с радостью выбежала из ресторана, оставив меня сидеть в оцепенении.

Я не могла поверить. Уитни пошла к Генри. Уитни использовала то, чему научилась на терапии, чтобы помочь мне. Уитни и Китон хотели, чтобы я дала Генри еще один шанс. Они хотели, чтобы у меня было что-то свое.

Хватит ли у меня сил пойти на это? Хватит ли смелости позволить себе любить и быть любимой? Смогу ли я успокоить тот голос сомнения в голове и предложить Генри своё сердце — полностью, без защиты, открыто?

Я сидела за столом, раздираемая сомнениями, когда он внезапно ворвался в пустой ресторан. Он был явно запыхавшимся, словно только что бежал, и, увидев меня одну за столом, направился ко мне с решительными, уверенными шагами.

Подойдя вплотную, он остановился, тяжело дыша, а его взгляд приковал меня к месту.

— Нет, — громко заявил он.

— Нет? — Я моргнула, растерявшись.

— Нет. Я передумал. Я не уйду. Страх не победит. — Он схватил меня за руку и подтянул к себе, поставив на ноги. Мои ноги были такими слабыми и дрожащими, что ему пришлось буквально поддерживать меня. — Я люблю тебя, Сильвия. Но больше всего я люблю нас вместе. Мне нравится, как ты слушаешь мои разглагольствования о летучей кислотности, будто это самая увлекательная тема в мире. Мне нравится, что тебе всё равно, если у меня на рубашках дырки. Я обожаю, как ты рассказываешь истории о своём детстве здесь. Я люблю, как ты улыбаешься мне через всю комнату. Я люблю, как по твоему румянцу могу угадать, о чём ты думаешь. И я люблю, как ты всегда ставишь семью на первое место, потому что это именно то, чего я всегда хотел.

Слёзы уже текли по моим щекам, и он осторожно вытер их большими пальцами.

— Я знаю, что тебе страшно, и это нормально. Я знаю, ты не привыкла, что кто-то держит свои обещания. И я знаю, что потребуется время, чтобы разрушить все твои стены, но, чёрт возьми, Сильвия, ты позволишь мне попробовать. Ты позволишь мне остаться. И ты позволишь мне любить тебя, доказывать, что мы можем построить что-то настолько реальное и прочное, что его невозможно будет сломать.

— Генри, — прошептала я, качая головой. — Чем же я заслужила тебя?

Он мягко улыбнулся.

— Ты пришла ко мне. В ту самую первую ночь, когда вернулась домой, ты пришла искать меня. Я никогда этого не забуду.

— Наверное, я уже тогда знала, — сказала я с лёгкой улыбкой.

— Наверное, знала, — повторил он, нежно коснувшись моих губ своими. — И я тоже знал в ту же самую ночь. Когда я проводил тебя домой через снег и стоял с тобой на крыльце, я никогда в жизни так не хотел поцеловать кого-то.

Я ахнула, тихонько смеясь.

— Правда?

— Правда. — Он хмыкнул. — Ты разве не помнишь, как быстро я тогда убежал?

Я задумалась, пытаясь вспомнить.

— Знаешь, а ведь правда, помню. Ты тогда сказал что-то о том, что мужчина должен уметь сдерживать себя, а потом исчез быстрее ветра. Я долго обдумывала твои слова, всё не могла выбросить тебя из головы.

— Чувства были абсолютно взаимными.

— Слышала, у тебя сегодня был гость, — сказала я, улыбнувшись.

Он кивнул, хитро улыбнувшись в ответ.

— Был. Очень меня удивила.

— Когда она рассказала, где была, я чуть не упала.

— Она замечательная девочка, как и её брат. Я с нетерпением жду возможности узнать их лучше.

Я посмотрела на него, всматриваясь в его глаза, и нашла там то, что искала, — уверенность.

— Это всё по-настоящему, да? То, что мы чувствуем? Даже несмотря на то, как быстро и неожиданно это случилось?

— Это по-настоящему, Сильвия. Доверься мне. — И он улыбнулся. — Доверься себе.

В тот вечер я пригласила Генри на ужин и посмотреть фильм вместе с детьми и мной. По дороге он заехал за кексами для детей, а для меня принёс бутылку вина.

— Спасибо, — сказала я, поцеловав его в щёку и вытащив штопор из ящика. — Откроешь? Я как раз заканчиваю соус для вырезки. Потом покажу тебе дом.