Но в конце концов, видя, какое у нас благообразное семейство, и поняв, что я все-таки в курсе, кто написал Полонез Огинского, могу отличить Том Ям от Тома Джонса, знаю, что Наполеон — это не только торт, и даже могу рассказать, когда произошла французская революция, а когда Великая октябрьская – нас оставили в покое.
Снежану отправили куда-то на принудительное лечение. Я знаю, что Егор помогает ей. Объяснить, почему она провернула всю эту историю с яйцеклеткой Снежана так и не смогла. Сказала, что это был глупый порыв. Узнала о том, что есть такая программа, сделала все, чтобы я туда попала, заплатила доктору. Сама она не могла стать матерью, ее биологический материал оказался бракованным. Наверное, ужасно узнать, что ты бракованная? Может быть, именно это и стало причиной ее деградации? Кто знает…
Еще один «злой гений» нашей истории – Иван Тарасов исчез с радаров совсем. Вроде бы он женился на дочке какого-то бизнесмена, владельца футбольного клуба, потом был скандальный развод. Не уверена, уж за чьей жизнью мне хочется следить меньше всего, так это за жизнью Ивана!
Мне хватает событий в нашей.
Егор много работает. Строит очередной жилой комплекс, и параллельно большой спортивный объект. Его партнер – Роман Вишневский – тоже недавно попал под прицел журналистов, какая-то там у него странная, запутанная история с ребенком, которого он собрался купить.
Я занимаюсь домом, детьми. И… большим детским развлекательным центром, с рестораном, игровой и спортивной зонами.
Я хочу превратить это место в настоящую детскую мечту. Собрать всех самых известных героев сказок, мультиков и кино. Подавать еду, которую будут есть даже самые привереды. Постараться создать гипоаллергенное меню, где даже шоколад будет особенным, таким, который можно всем.
И еще я жду очередную партию для футбольной команды Егора.
Их будет двое. И я уже знаю, что там мальчик и девочка.
И я знаю, что их папа увидит их раньше, чем я! Он уже подготовился к родам, хотя я и старалась отговорить, помня, как он нервничал в тот раз!
Но разве можно проломить эту стену?
Иногда я вспоминаю те пять лет, когда жила без него. Отчаяние, обиду, ревность, боль, ненависть. Пустоту.
Самым страшным была пустота. Одиночество. Даже несмотря на маму и Матвея.
Я была одна.
Сейчас думаю – что мне мешало переступить через себя, прийти к нему, рассказать о сыне?
Не знаю. Наверное, многое мешало. Я считала, что он меня предал. Что он не любил.
Если бы не эта случайная встреча в парке!
Впрочем, случайность – это непостижимая закономерность.
Ведь не зря Дворжецкий уговорил меня переехать в столицу?
Значит, это должно было произойти рано или поздно – наша встреча с Егором. Наш разговор.
Потому что наша любовь никуда не делась. Она была с нами все это время.
Нужно было только поверить в нее. Поверить в нас.
И мы это сделали. Смогли вернуть себе то счастье, которое у нас попытались украсть…
КОНЕЦ
