Темный полдень (СИ) - Костадинова Весела

Когда они, мягко смеясь и шутя, вытащили меня из бани, чтобы проводить к сеновалу, я едва держалась на ногах от умиротворения и лёгкой усталости. Две девушки, взяв меня за руки, повели через тропинку, шепча что-то на ухо, и вскоре я ощутила под собой мягкость сухой травы. Свежесть сена, тепло земли подо мной и запах луговых цветов наполняли меня умиротворяющей силой, как будто само село давало мне часть своей мощи.

Лёжа на сеновале, я чувствовала, как лёгкий ветерок шелестит травой, принося с собой ароматы полевых цветов, тёплых и сладковатых. Ветерок, словно руки невидимого духа, касался моего лица, лёгких плеч, создавая ощущение полного покоя. Словно в полусне, я слышала, как девушки напевают древнюю песню, отголоски которой убаюкивали и манили в лёгкий, мистический сон.

В этом состоянии, на границе сна и реальности, я ощущала, как через меня проходит энергия земли и неба, словно я становлюсь неотъемлемой частью всего вокруг, этой природы, этого села, этих древних традиций.

Утром за мной пришли уже две более старшие женщины. Они принесли в пустую избу плотный завтрак, помогли мне надеть одежду Полудницы, снова расчесали волосы, которые мягкой волной упали на спину.

— Скоро приедут гости из района, — доверительно шепнула мне Надежда, пришедшая чуть позже, — побудут у нас немного и уедут. Вот тогда и начнется настоящий праздник.

— А мне что сейчас делать? — тихо спросила я, не испытав ни крупицы страха от того, что меня могут заметить или узнать.

— Сейчас выйдешь к Диме и будешь встречать гостей как его жена и хозяйка праздника. Пусть видят тебя, пусть завидуют племяннику.

Когда я вышла на утренний свет, в своём наряде Полудницы, с распущенными волосами, которые мягкими волнами спадали на плечи, в венке из колосьев и васильков, венчавших меня как корона, люди встречали меня почтительными наклонами головы и теплыми улыбками. На краю площади меня ждал Дима. Он стоял, глядя на меня с таким обожанием и гордостью, что у меня перехватило дыхание. В его взгляде не было ни сомнений, ни тени страха — только ясная уверенность и любовь.

Я подошла к нему, и он протянул мне руку. Мы стояли вместе, встречая первых гостей, которые прибывали из района. Люди смотрели на нас, их взгляды скользили по мне, по Диме, и я видела удивление, уважение и лёгкую зависть. Они смотрели на нас не просто как на пару, а как на хозяев этого праздника, тех, кто стоит у истоков и традиций.

— Ты прекрасна, — тихо шепнул мне Дима, чуть сжимая мою руку. Даже в строгом, официальном костюме, он вписывался в атмосферу праздника. В нём ощущалась особая сила и достоинство, как у настоящего хозяина, опорного столпа этого места.

Он чуть повернулся к гостям, ведущим оживлённые беседы, и сдержанно, но открыто улыбнулся, словно разделяя с ними ту честь, что в этот день выпала нам. Я сжала его руку, чувствуя, что вместе с ним готова стать частью этой жизни, стать той Полудницей, той Силой, о которой говорили старейшины.

Официальная часть промелькнула для меня незаметно, словно миг. Я легко вела светские беседы с почётными гостями, улыбалась и отвечала на их вопросы, не чувствуя ни капли смущения или неуверенности. Все годы опыта, умение оставаться в центре внимания и поддерживать разговор оказались мне хорошей опорой. Но сегодня всё это обретало новый смысл: я не просто представляла себя, а была частью чего-то большего — частью истории этого места, этого праздника и всего села.

Когда официальная часть закончилась, и мы, наконец, остались среди своих, село словно задышало новой энергией. Вокруг разлился звук музыки, слышались смех, оживлённые разговоры. Жители начали готовиться к настоящему празднику, к тем ритуалам, которые проводились из года в год, храня традиции, передавая их следующему поколению. Повсюду кипела жизнь, дети носились вокруг, взрослые приветствовали друг друга, как старых друзей, и я чувствовала, что все эти люди искренне рады быть здесь, рядом с нами, частью этого общего действия.

Дима, заметив, что я расслабилась, снова взял меня за руку и привлек к себе ближе. Поцеловал, прежде чем две смеющиеся девушки взяв меня за руки повлекли за собой, прочь от него.

За селом горели купальские костры. Девушки и парни водили традиционных хоровод, вовлекая в него всех желающих. Мое появление приветствовали веселыми и радостными криками. Кто-то налил в стакан мне странный напиток, сладкий, медовый, явно алкогольный, потому что в голове у меня стало легко и спокойно, а легкая усталость ушла сама собой.

Солнце медленно садилось за горизонт, погружая нас в полуночную магию праздника. Костры разгоралось сильнее, языки пламени взлетали высоко, освещая фигуры танцующих и меня, вовлеченную в этот хоровод. В этом огне была какая-то древняя, первозданная сила. С каждым кругом хоровода, с каждым ударом в ладони, с каждым шагом я ощущала, как становлюсь частью этого ритуала, связанного с самой природой, с её живой энергией и светом. Кто-то снова подошёл с медовым напитком, и я приняла стакан, чувствуя, как тепло разливается по всему телу.

В один момент, когда я остановилась, чтобы перевести дыхание, заметила Диму на другой стороне хоровода. Он стоял, не сводя с меня глаз, и его взгляд, полный гордости и любви, был подобен огню, который горел у нас за спинами.

Его влекли другие девушки, разъединяя нас, не давая приблизиться друг ко другу, смеялись, пели. Мы были порознь и все равно вместе, соединенные силой огня и праздника.

Один круг, другой и вот мы уже оба в центре хоровода, окруженные людским морем. Стоим друг напротив друга, являясь частью один другого. Его зеленые глаза горят, отражая пламя костров и понимаю, что он пьян так же, как и я.

Резко ударил барабан и замер хоровод, оставляя нас один против другого. Все взгляды сотен людей сосредоточились на нас. На нем и на мне.

Мы стояли, не двигаясь, как будто в кругу людей и огней открылся наш собственный, тайный мир. В эту секунду барабан прозвучал снова, и толпа тихо, уважительно расступилась, словно нас благословляли на что-то важное. Я услышала шёпот старейшин, перетекающий, как река, будто древняя молитва оберегала нас.

Вокруг нас образовался новый круг из семи человек — седовласых, но крепких, как сама эта земля. Небо над нами полыхало от невообразимого огня, казалось багряным.

Они низко поклонились нам и опустили руки, размыкая круг.

— Кӧзяин, — пропела Надежда, подавая Диме стакан с напитком. — Лун шӧр, — точно такой же стакан был передан и мне. Вкус был совершенно иным, нежели у медового напитка: насыщенным, слегка сладковато-терпким, очень крепким. В голове зашумело, на несколько секунд мне показалось, что я не удержусь на ногах.

Снова ударил странный звук барабана. И раздался крик женщины:

— Беги, Луншӧрика! Кӧзяин, ловзьӧд лун шӧр!* (хозяин лови полудницу)!

С визгом девушки бросились в рассыпную из хоровода. Всеми своими инстинктами я поняла, что мне нужно сделать.

Крик разрезал воздух, и вместе с ним — адреналин пронзил меня, подхлестнув к действию. Инстинкты, проснувшиеся где-то глубоко внутри, словно сами руководили мной. Я со смехом и визгом бросилась прочь от Димы, мелькнув среди девушек, которые тоже разбегались от своих парней в разных направлениях, превращая площадь вокруг костров в живую картину.

Я побежала к темнеющему лесу, ощущая, как трава шуршит под ногами одетыми в соломенные лапти, как прохлада ночи смешивается с жаром костров и медовым напитком, что еще кружил мне голову. За спиной я услышала тяжёлые, быстрые шаги Димы — он не отставал, и это было частью древней игры, обряда, который связывал нас с этой землёй, с её силами, с её ритмами. Я не могла остановиться, не хотела; эта погоня, это ощущение свободы и лёгкости были сладки, как мед.

Лесные тени тянулись ко мне, приветствуя, как старую подругу, давая укрытие. Я бежала все дальше и дальше от огней, в самую глубь первозданного леса, нюхом угадывая направление куда мне нужно было бежать. И словно сам лес расступался перед моими ногами. Дима не отставал, но и догнать не спешил, словно предлагая забраться настолько далеко, где нас не настигнет никто из местных.