Жестокий муж (СИ) - Вильде Арина

Я уделяю внимание дочери, пытаюсь разделить с ней восторг от новых игрушек, но снова вспоминаю о том, что произошло в гостиничном номере и меня начинает знобить.

Захар, кажется, замечает мое состояние, подходит к нам, присаживается рядом на пол и говорит Диане:

— Кажется, мама очень устала сегодня, давай дадим ей отдохнуть, а пока ты покажешь мне пазлы, которые с дядей Артемом собрала. Договорились?

Диана кивает.

Вновь поражаюсь, как легко они с Захаром общий язык в такой короткий срок нашли.

Поднимаюсь с пола, но понятия не имею где здесь и что находится. Замираю посреди гостиной. Захар, словно поняв мое замешательство, поднимает на меня взгляд, кивает в сторону лестницы.

— На втором этаже можешь любую комнату выбрать.

Я киваю в ответ и поднимаюсь на второй этаж.

Напряжение и усталость заставляют меня двигаться почти на автомате. Впереди длинный коридор с несколькими дверьми. Наугад выбираю одну и толкаю её.

Вхожу в небольшую спальню — пространство выглядит пустым и почти безликим. Здесь только кровать, белый комод у стены и ничего, что говорило бы о жизни, уюте. Но для меня главное — тишина и возможность хоть на секунду остаться наедине со своими мыслями.

Бросаю сумку на кровать и быстро прохожу к двери в ванную комнату, захлопываю её за собой, запираю. Стягиваю с себя одежду, включаю душ и шагаю под струи, едва чувствуя холод.

Хочу смыть с себя всё, каждый прикосновение Каримова, стереть это ощущение, будто я все еще ощущаю его руки на себе. Даю волю слезам. Запоздавшая истерика накрывает с головой.

Глава 47

Заматываю вокруг груди полотенце и выхожу из ванной комнаты. Сразу же замираю на месте, не ожидая увидеть здесь Захара. Он стоит у окна, но, услышав меня, поворачивается, его взгляд, как обычно, пронизывает насквозь. Смотрим друг на друга, не отрывая взгляда. Я непроизвольно сильнее прижимаю полотенце, но, кажется, он этого даже не замечает.

Прокашливаюсь, пытаясь справиться с волнением.

— Спасибо, — говорю тихо, чувствуя, как голос предательски дрожит. — За всё, что ты сделал.

Захар едва заметно морщится, будто мои слова — что-то лишнее и ненужное.

— Второй раз за день благодаришь меня, Юля. Кажется, мир сошел с ума.

Я уже готова пожалеть, перевести разговор на другую тему, но он вдруг подходит ближе. Его пальцы касаются моего подбородка, и от этого прикосновения кожа словно под электрическим током.

Захар проводит пальцами по моей щеке, останавливается у ключицы, где заметны следы от грубых пальцев Каримова. Он касается этих мест мягко, едва ощутимо, и я замираю, боясь даже вздохнуть.

— Какая же ты всё же глупая, Юля, — тихо, почти шёпотом произносит он, взгляд его становится тяжелее, глубже. — Никогда не понимаешь кто друг, а кто враг.

Между нами повисает тишина, но она полна напряжения, словно в воздухе искры. Я смотрю ему в глаза, пытаясь понять, что происходит в его мыслях, но лицо его, как всегда, остаётся закрытым и непроницаемым.

— Мне нужно уехать, Диана внизу с моими ребятами, ты можешь отдохнуть, не волнуясь за нее.

Захар чуть отступает, и в этот момент что-то во мне словно ломается. Я хватаю его за рукав, не осознавая, почему так отчаянно не хочу его отпускать.

— Останься сегодня, — произношу я, мой голос едва слышен. — Пожалуйста. Останься с нами.

Он смотрит на мою руку, сжимающую его рукав, а затем поднимает глаза на меня. В его взгляде я вижу то, чего раньше не замечала — усталость, странное смирение и, может быть, сожаление?..

Захар осторожно освобождает свою руку, но не уходит. Вместо этого он подходит ещё ближе, поднимает руку и гладит меня по мокрым волосам, его пальцы мягко зарываются в них, спускаясь к затылку.

— Ты даже не понимаешь, что говоришь, Юля, — тихо произносит он, а в голосе его слышится странная печаль.

Я всё ещё держу его за рукав, хотя пальцы дрожат, и мне кажется, что каждый миг тянется целую вечность.

— У меня чертовски много дел, Юля. И их нужно решить как можно быстрее. Каримов не тот человек, которого стоит недооценивать.

— Мне… страшно, — признаюсь нехотя. — Одна ночь ведь ничего не изменит.

— И снова ты меня удивляешь, Юля. Раньше ведь мечтала, чтобы я убрался поскорее, — усмехается он.

И конечно же Захар прав.

Но сегодня я встретила демона похуже Захара Белецкого. Белецкому я, по крайней мере, могу противостоять.

Захар долго смотрит на меня, и его взгляд медленно оттаивает. Он тяжело вздыхает, словно смиряясь с тем, что сейчас он не сможет меня оставить.

— Ладно, Юля. Но только на эту ночь, — бросает он с лёгким раздражением, будто борется сам с собой.

Я быстро киваю, чувствуя, как страх немного отпускает, и спешу к дочери.

Мы немного играем, потом я укладываю Диану спать, глажу её волосы, слушая её ровное дыхание.

Она спит спокойно, а я почти забываю обо всем происходящем.

Но через минуту до меня доносится тихий звук шагов — это Захар ходит по гостиной. Время от времени слышу, как он отвечает на звонки: голос его приглушённый, но напряжённый.

Затем звуки замирают, и я крадусь к двери, выглядываю в коридор. Он на балконе, едва различимый силуэт в полумраке.

Подхожу ближе, не зная, заметил ли он меня, но когда оказываюсь почти у двери, слышу, как Захар срывается на крик, грубо говоря что-то помощнику.

Когда он, наконец, отключается, я молча стою, смотря на него. Его лицо напряжено, щскулы резко очерчены, на лбу проступают морщины. Захар закуривает, чуть прикрывает глаза, и на мгновение я поражаюсь, насколько он… красив. Прямо как раньше, когда я была в него влюблена и восхищалась им.

— Могу я спросить у тебя кое-что, Захар? Раз сегодня мы с тобой впервые за долгое время можем спокойно поговорить, не пытаясь задеть друг друга.

Захар задирает голову, выпускает в небо белую струю дыма. Кивает, мол продолжай, я слушаю.

— О каком слитом проекте ты говорил, Захар? Что я сделала, кроме того, что рассказала правду на том гребенном интервью? — спрашиваю тот, что не давало мне покоя все это время. Но в прошлый раз, когда я подняла эту тему, Захар даже объяснять ничего не захотел. А я понятия не имела о чем речь.

Он медленно поворачивается, в его взгляде зреет злость.

— Ты серьёзно? — в голосе слышится смесь изумления и раздражения. — Ты сейчас хочешь поговорить об этом?

Но я не отступаю, внутренне собираюсь с силами.

— Мне нужно знать. Мне нужно понимать, в чём ты меня обвиняешь, Захар. Ты злишься на меня, а я даже не знаю, за что. Мы оба в прошлом наделали много ошибок. Ты, вместо того чтобы отказаться от этого брака и жениться на любимой женщине, выбрал выгоду для себя. Я, вместо того, чтобы понять, что ты никогда не будешь моим, наивно верила, что однажды ты увидишь, что я намного лучше твоей Евы и останешься со мной. Но время назад повернуть нельзя, Захар. И результат всего этого — наша дочь, которая не должна видеть, что мы с тобой ненавидим друг друга. И я считаю, что я вправе узнать, какие еще грехи ты на меня повесил.

— Твоя ошибка, Юля, только в одном — ты слишком сильно поверила в то, что Гордееву есть до тебя дело.

— Захар, я скажу только раз и хочу, чтобы ты меня услышал. Я не сливала никаких проектов. У меня не было к ним доступа. Я к тебе несколько раз в офис приходила, а меня даже на порог твоего кабинета не пустили. Ты говорил о каких-то отелях, но я понятия не имею о чем речь. Поэтому тебе стоит задуматься о том, что, возможно, среди твоей команды есть кто-то еще, работающий на Гордеева.

— Послушай, Юля, Гордеев ясно дал понять, что слила проект моя баба, — заводится он.

— А она у тебя одна? — из горла вырывается нервный смешок.

Лицо Захара на мгновенье каменеет. Его рука замирает в воздухе, так и не донеся сигару к губам. Он будто взвешивает все за и против. Встряхивает головой, тушит об железные поручни сигарету и выходит, оставив меня одну на балконе.