Собирая воедино (ЛП) - Рид Калия

— Почему ты так смотришь на меня? — Он медленно двинулся вперед. — Почему ты смотришь так, словно в этой истории плохой парень я? Я всего лишь сказал правду.

— В этом нет смысла, — прошептала я.

— Я говорю совершенно разумно, Виктория.

Маленькими шажками я медленно приблизилась к прихожей. Моя сумочка лежала на стойке рядом с дверью. Я могла бы схватить ее и выбежать на улицу.

Уэс повторил мои движения, медленно подкрадываясь ко мне, словно я была его добычей.

— Почему ты выглядишь такой расстроенной, Виктория? Почему все так волнуются, когда слышат правду? А? Почему все думают, что я причиню им боль? Я прошу сказать мне правду. Всю!

Он протянул руки, и я испугалась, что, когда он опустит их обратно, они коснутся моего тела.

— Уэс. — Я выставила руку вперед. — Ты зол. И я понимаю… — Я улыбнулась и постаралась сделать глубокий вдох. — Но давай будем спокойны и не будем кричать.

— Я кричу, и это твоя вина! Ты довела меня до этого, потому что все начинается и заканчивается тобой, не так ли?

Я бы ни за что не сумела правильно ответить на его вопрос. Я бы все равно ошиблась, что бы ни случилось. Из комнаты словно весь воздух выкачали. Мое терпение лопнуло. Я повернулась и побежала на кухню.

— Ответь мне! — закричал он.

Я чувствовала, как его слова тянутся ко мне, погружая свои отвратительные когти в мою плоть.

Именно в этот момент я потянулась за своей сумочкой. Уэс оказался быстрее, выхватил ее и швырнул в стену. Я подпрыгнула и смотрела, как содержимое высыпается на пол.

— Скажи, о чем ты думала сегодня? — Он ходил взад и вперед, не сводя с меня своих холодных глаз. — Ты действительно думала, что листы бумаги волшебным образом позволят тебе исчезнуть из моей жизни? М??

Я не ответила.

Секунду назад нас разделял кухонный стол, а потом, прежде чем я успела среагировать, он уже повалил меня на пол. Я очень больно упала на правый бок. Боль разлилась по всему телу. Перед глазами замелькали белые пятна.

Назовем это материнским инстинктом, но мои руки тут же поднялись к животу. Ребенок пинался, и этот единственный, маленький пинок придал мне сил, чтобы отползти назад, к двери.

На моих глазах выступили слезы. Свет над головой слегка потускнел. Я не могла лежать и ничего не делать. Я должна была бороться. Если не ради себя, то ради моего ребенка.

Какая-то невидимая сила овладела мной. Я никогда не узнаю, что это было, или это был просто материнский инстинкт, чтобы защитить то, что я любила. Но я все же высвободила достаточно места, чтобы поднять колено и изо всех сил ударить его между ног.

Уэс отскочил назад, приземлившись с громким стуком.

Я попытался встать, но боль была невыносимой. Так что я поползла.

Всего в нескольких шагах от меня лежали ключи, выпавшие из сумочки. Мне нужно было только схватить их и убежать как можно быстрее. Но ноги меня не слушались, а тело не хотело реагировать. Мне хотелось просто свернуться в клубок и ждать, когда исчезнет боль. Мне потребовалось вдвое больше времени, чтобы сдвинуться с места.

Уэс стонал за моей спиной, бормоча ругательства себе под нос. Он сел и схватился за угол кухонного стола, чтобы встать. Когда он это сделал, на пол с громким стуком упал нож.

Уэс переводил взгляд с острого лезвия на меня.

Беги, беги, беги! Кричал мой разум. Я повернулась и поспешила к ключам.

Уэс кричал, но я не понимала его слов. Он схватил меня за руку, больно выкручивая ее. Я закричала, и он быстро прижал мою руку к спине.

У меня не было ни единого шанса защитить себя. Нож опустился вниз, и я почувствовала жгучую боль, как будто моя плоть медленно горела и плавилась.

Казалось, что это никогда не закончится.

Уэс выронил нож и с улыбкой посмотрел на меня сверху вниз. Он задыхался, а я едва могла дышать. Я положила ладонь на живот, думая, что если прижму достаточно сильно, то кровь вернется в тело и рана сама заживет.

Кровь просачивалась сквозь пальцы. Я смотрела на Уэса с болью и обвинением.

Уэс отскочил, и двинулся бы дальше, если бы не врезался в холодильник.

— Посмотри, что ты заставила меня сделать! — завопил он. В его глазах читались страх и паника. Он смотрел на кровь с голодом и восхищением.

Я зажмурилась. Надавила на рану и поморщилась. Боль усиливалась.

Он, начал мерить шагами комнату, говоря мне, что я заставила его сделать это. Что это была полностью моя вина. Я была его женой и должна была остаться.

Боль притупилась. Тело стало практически невесомым.

А потом он оглянулся на меня через плечо. Его глаза расширились, словно я вернулась в фокус. Он схватил мой мобильник и набрал 911.

Разговаривая с оператором, он провел рукой по волосам, сжимая пряди так сильно, что казалось, будто он собирается вырвать их клочьями.

Испуганным голосом он сказал оператору, что я поранилась. Ножевое ранение. Очень много крови.

Оператор продолжал говорить, но Уэс смотрел на меня со своей леденящей душу улыбкой. С телефоном в руке, он медленно пошел ко мне. Присел рядом на колени. До ножа оставалось всего несколько шагов, но это не имело значения. Он уже причинил мне вред.

Я думала, что это конец. Моей жизни и жизни моего ребенка.

Уэс сел напротив меня и уставился в потолок. Слышно было только голос оператора и мои вздохи.

— Сэр? Вы слышите меня? Мне нужно, чтобы вы разговаривали со мной.

Мы ничего не ответили. Я бы не смогла, даже если бы попыталась. Я начала видеть яркие огни, тысячи оттенков желтого. Очень красиво.

— Сэр? Вы слышите меня?

Ничего.

— Сэр, я должна знать, что все в порядке.

Уэс откинул волосы со лба, повесил трубку и бросил ее на стол. Мне хотелось вздрогнуть, но голова не слушалась.

— Посмотри, что ты заставила меня сделать, — повторил он.

А потом он посмотрел на меня широко раскрытыми глазами. В его голове уже начала формироваться идея. Я не могла пошевелиться.

— Пожалуйста, не надо, — прошептала я.

Он поднял нож.

— Теперь ты меня ненавидишь, верно?

Уэс вложил нож мне в руку, но мои пальцы не смогли крепко сжать его.

— Сделай это, — настаивал он. — Сделай. Я знаю, что ты этого хочешь.

Моя одежда насквозь пропиталась собственной кровью. Меня трясло. Глаза Уэса были широко раскрыты и полны безумия.

— Сделай это! — закричал он.

Нож упал на пол. Уэс посмотрел на меня и провел рукой по моей щеке.

— Все, что я делаю, Виктория, я делаю ради тебя. Разве ты не видишь, как сильно я тебя люблю?

Пока я то и дело теряла сознание, его голос то становился громче, то снова затихал. Вскоре он совсем перестал разговаривать.

Не знаю, как долго я оставалась в таком положении. Я закрыла глаза. Чувствовала столько боли, физической и эмоциональной, что практически онемела. Не чувствовать ничего — это ужасно. Я тихо напевала, потому что это напомнило мне, что я все еще жива.

Я все еще дышала.

У меня все еще была жизнь, которая зависела от меня.

Я отказывалась думать, что все так закончится.

На улице снова пошел дождь.

Я медленно перевернулась и встала на четвереньки. Укол слепящей боли пронзил меня насквозь, заставив задохнуться. Я двинулась к ключам, не обращая внимания на звук капающей на пол крови.

Прежде чем выползти наружу, я оглянулся через плечо, чтобы в последний раз взглянуть на свою прежнюю жизнь.

Теперь Уэс стоял, ошеломленно глядя на размазанную по полу кровь.

Я приказала себе дышать полной грудью. Сейчас не время думать о нем. Я подняла руку. С трудом повернула дверную ручку. Дверь приоткрылась, и я выскользнула на заднее крыльцо. Мне потребовалось несколько минут, чтобы спуститься по ступенькам. По коже хлестали сильные струи дождя, смывая кровь с моих рук. Под моими ладонями хрустнули ветки и оцарапали кожу. Я едва заметила боль. Продолжал ползти, считая шаги.

Двенадцать, тринадцать, четырнадцать…

Мои волосы упали на лицо, как черный занавес. Я начала говорить себе, что если буду продолжать двигаться, то моя жизнь будет такой хорошей. Такой, такой хорошей.