Окно напротив (СИ) - Сокол Лена

- Мурзя, хватит! Он ведь женат! К тому же старше меня. Да и перетрахал уже всех своих ординаторов.

- Слава педиатрии, что я не вижу этого.

- Я хочу остаться в реанимации. – Я встала, сняла футболку и надела темно-зеленое платье, которое безумно нравилось Косте. - Так, просто, к слову. Поработала там, конечно, хлебнула дерьма и поняла, что меня адом теперь не запугать. Но огонь, который разгорелся в душе, не сравнить ни с чем. Хочу работать-работать-работать, чтобы некогда было думать…

- Наконец-то ты определилась, куда тебя больше тянет! – Машка вскочила и налетела на меня, обняв чуть ли не до хруста в костях.

- Ай! Платье… помнешь…

Все эти годы я работала на скорой по выходным.

С первого дня Брагин беспощадно макал меня головой в это варево. Он делал все, чтобы я сбежала сама. Но не знал моего характера. Смену за сменой мне приходилось таскать за ним тяжеленный оранжевый ящик, бегать с кислородным баллоном, капельницами, носилками и прочим.

Все прекратилось после первой в моей практике драки с пациентом. Да, на скорой всякое бывало: алкаши, наркоманы, детишки с температурой и бабульки с просьбой просто поговорить или измерить давление. И из всего этого болота лишь пять вызовов, которые действительно требовали экстренности. Но и неадекватов, к сожалению, хватало. Один такой, странный на вид паренек, из тех, которым самое место в дурке, однажды вдруг бросился на меня на вызове и чуть не задушил.

Володя еле оторвал его от меня. Завязалась драка. Семья умалишенного никак не хотела вмешиваться, все просто стояли рядом и наблюдали. Ценой сломанного юноше носа, Брагин смог остановить поединок. Пока ждали психбригаду, он все шутил, что медикам нужно давать не клятву Гиппократа, а присягать Сатане. А еще хорошо было бы возить с собой на вызовы живую воду, молодильные яблоки и осиновый кол для уверенности. Я от его шуток быстро успокоилась, а вот на Володьку накатали очередную жалобу.

Так и работали. Каждые выходные.

В ординатуре тоже было тяжело, но интересно. Нам достался замечательный наставник, врач анестезиолог-реаниматолог, Валерий Валерьевич Пасечник. Человек с золотым сердцем и стальными нервами. Душа коллектива. Он, конечно, старательно мял ординаторов, чтобы вылепить из нас хороших специалистов, но и про человеческое участие тоже не забывал.

Когда я видела его в последний раз, он сказал, что хотел бы оставить нас со Смоляковым у себя в отделении. Улыбнулся и ушел домой. Ночью у него остановилось сердце. И с того самого момента всякий раз, когда мне было неимоверно тяжело, я мысленно просила у него помощи… и чувствовала, что он помогает.

Костя еще на старших курсах выбрал хирургию, а Мурзя перла, как танк, она стремилась попасть в Отделение реанимации и интенсивной терапии для недоношенных и новорожденных детей. Это стало идеей фикс. Работа там была для нее настоящей отдушиной. Однажды она всю ночь готовилась к ассистированию на операции какому-то малышу с врожденной патологией. Утром, уже в больнице, ей стало плохо: заболело справа, внизу живота. Ясен пень, она понимала, что это значит, но ужасно хотела, если не участвовать, то хотя бы одним глазком увидеть операцию.

- Медики умирают стоя, как деревья, - в истерике протестовала она, когда ее укладывали на кушетку.

- Не ляжешь, - проворчал Одоевский, - будем на тебе завтра патанатомию изучать.

- Аргумент, - согласилась подруга и сложила руки на груди в знак капитуляции.

Все прошло хорошо. Смоляков, которому разрешили наблюдать за процессом, сообщил любимой, что у нее даже внутренности милые и красивые. Вот романтик! А ассистировавший Одоевскому Сергеев потом долго помирал со смеху от этих слов.

- Давай скорее, - напомнила Мурзя, натягивая юбку. – Сейчас ребята зайдут за нами.

- Уже готова, - надев малиновые лодочки на высоком каблуке, уныло ответила я.

Глава 8

Мы свернули на узенькую улочку, тянувшуюся вдоль реки. В тени деревьев прятались небольшие коттеджи. За последние несколько лет администрации города удалось отвоевать и привести в порядок километры общественных пляжей и набережную, так что для нас стало удивлением наличие здесь маленького островка частной территории с выходом к реке.

Смоляков остановил машину возле двухэтажного кирпичного дома с высоким забором. Из окон вырывалась громкая музыка. Калитка была открыта, возле нее толпились молодые люди.

- Это здесь?

- Да.

- Симпатично.

- Да уж, Светка не бедствует, - фыркнула Мурзя.

Она не переставала верить в то, что Илья на первом курсе был влюблен в эту девушку. И сколько он ни крутил пальцем у виска, сколько ни доказывал, что с первой секунды безумно втрескался в Машку, ничто уже не могло разубедить ее. Если женщине вздумалось ревновать, спрячьте все предметы, которые могут в ее руках стать холодным оружием, и бегите.

Но Смоляков почему-то предпочитал не реагировать, тем самым распаляя подругу еще сильнее. Он, молча, заглушил мотор и открыл дверцу.

- Наконец-то вы приехали, - воскликнула невесть откуда взявшаяся вдруг возле машины хозяйка дома.

На Светке было умопомрачительное платье с откровенным декольте. Темно-синее, длиною в пол, на груди расшитое мелкими пайетками.

Разрядилась в пух и прах. Намазала губы ярко-красным. Она что, собрала здесь весь высший свет города? Я оглянулась по сторонам. Прогуливающиеся по двору ребята были одеты не так нарядно, некоторые вполне себе повседневно. Я облегченно выдохнула и вышла из машины прежде, чем Костя успел подбежать и подать мне руку.

Не нравилось мне это. Не знаю, почему. Его чрезмерная забота начинала меня напрягать. Разве я не могу выйти из машины самостоятельно? Вон, Машка тоже выскочила уже.

- Обалденно же выглядишь, Свет! – бросила она, хватая под руку Илью. – Вот это платье! Ты похудела что ли?

- Ээ-эм… нет, - растерянно произнесла девушка, пытаясь улыбнуться.

- И будто пару лет сбросила! Молодец! С днем рождения!– Машка наклонилась и звонко чмокнула ее в щеку.

- Привет, - я подошла и обняла совершенно растерянную хозяйку дома. – С днем рождения!

- Отлично выглядишь, поздравляю, - вежливо добавил Костя и вручил ей букет.

- Да, - поддержал Илья. – Присоединяюсь к поздравлениям!

Я заметила, как крепко Машкины пальцы вонзились в его руку, и улыбнулась. Света кивнула в знак благодарности и развернулась, жестом приглашая нас следовать за собой. Ей было зябко в одном лишь платье.

Теплый весенний вечер. Но на дворе не май, а всего лишь конец апреля. Мы переглянулись и послушно двинулись в дом за его хозяйкой.

Внутри было очень шумно. Люди орали друг другу на ухо, чтобы быть услышанными. В гардеробной было плохое освещение: под потолком болталась одна тусклая лампочка, и это не совсем вязалось с общим убранством дома. Мы повесили свои пальто и куртки на свободные вешалки и прошли в гостиную.