Автор её беременности (СИ) - Скай Рин

Глаза привыкли к темноте на столько, что смогла разглядеть небольшую деревянную лавочку, приделанную прямо к стене. Присела, поплотнее закутавшись в пальто. Хорошо, что лавочка сработана из дерева — не так холодно сидеть, как на полу или на железе. Сейчас, когда адреналин спал и перестал бешено разгонять кровь, вопрос о тепле встал особо остро. На улице ниже нуля. Здесь температура точно такая же, если еще не ниже. Щели в дверях и стенах продувает ледяными порывами. Скоро стемнеет, и температура упадет еще вниз.

Я в холодном осеннем пальто и таких же ботинках, без меха. Ноги уже озябли и готовы вот-вот задеревенеть. Еще как дурочка, поддавшись утреннему хорошему настроению, нацепила тонкие капроновые чулки под платье! Знала бы, одела шерстяные колготы с утеплением! А сверху джинсы с начесом. А еще меховую шапку-ушанку. И пуховик. Купила самый теплый в прошлом году — чтобы гулять зимними вечерами. А еще сапоги на меху и варежки!

В общем, замерзая, я вся сжалась в комок, сосредотачивая остатки тепла в области живота. Дети затихли и больше не исследовали мой живот — а может, я просто их не чувствовала.

Наверно нужно как-то попытаться выбраться — покричать, позвать на помощь. Но всё вокруг было пустынным и заброшенным. Даже не слышался шум моторов с дороги. Словно Андрей привез меня в вымерший район. Естественно, в другом, оживленном, где я могла бы позвать на помощь, он не стал бы меня запирать…

Хочется есть и пить. Естественно, я же только завтракала рано утром. Лезу в карман в надежде отыскать завалявшийся леденец или жвачку и… не верю своим пальцам. Они нащупывают… телефон! Ну конечно, в больнице я переложила его из сумочки в карман, а потом забыла. Андрей отобрал сумку, а вот в карманах пошарить забыл! Господи, только бы зарядки хватило! Достаю его задеревеневшими пальцами. Сенсорный экран плохо подчиняется ледяным рукам. Включаю. 16 процентов! Конечно, я — дура, что не поставила его на зарядку на ночь, но там аж целых 16 процентов еще!!! Есть надежда!

Отыскиваю номер Руслана в записной книжке. Долгие гудки тянутся бесконечно, а затем раздается его голос:

— Саша! Ты где?!

— Руслан! Андрей похитил меня и запер в холодном гараже! У меня телефон скоро разрядится! Поспеши!

— Да, милая, этот козел уже звонил мне с требованием выкупа. Саша, я сейчас с полицейскими и нашей безопасностью. Не клади трубку — они пытаются запеленговать тебя. Ты цела?

— Да, Руслан, он не тронул меня, но у него нож!

- *** — матерится мой босс. Дети в порядке?

— Я думаю, да. Не поддаюсь панике, чтобы не волновать их.

— И сама не волнуйся. Я вытащу тебя оттуда, слышишь?

— Да… только тут холодно. Он запер меня в каком-то гараже.

— Ты знаешь этот район? Была там уже?

— Нет, не знаю, куда он меня привез. Я тут впервые!

— Саш, сколько зарядки осталось? Протянешь еще минуту? Полицейские требуют больше времени.

— Сейчас, — отрываю трубку от уха и слезящимися глазами всматриваюсь в яркий экран, — Пять процентов, — Телефон начинает возмущенно вибрировать — требовать питательной энергии и побольше.

— Саш, ты слышишь меня?!

— Да, — снова подношу аппарат к уху.

— Всё! Они запеленговали тебя! Мы выезжаем!

— Поспешите, пожалуйста! Я очень боюсь, что Андрей вернется и сделает плохо мне и детям, а еще тут… очень холодно!

— Саша, милая, не бойся! Я пообещал этому ублюдку миллионы, только чтобы он не трогал вас!

— Руслан, три процента осталось!

— Саш, я хотел тебе сказать уже давно! Почти с самого начала! Сам себе боялся признаться в этом, но…

— Один процент! Руслан, быстрее!

— Да к черту все! Я люблю тебя, Саша! Сразу влюбился, с первого взгляда,

с первой секунды! Саш, тот вечер это наверное самое лучшее, что произошло со мной за всю мою жизнь!

— Это правда?

— Да! Чистая! Поэтому я вел себя постоянно по-идиотски рядом с тобой, гнал чувства, но они возвращались вновь и вновь с новой силой, я люблю тебя, слышишь?! — и именно на этом моменте обрывается связь. Телефон разряжается окончательно.

— И я люблю тебя, дурака! — тихо говорю в ставший куском обычной пластмассы выключенный аппарат.

Смахиваю слезы — ну сколько можно плакать?! А все — гормоны. Становлюсь уж слишком сентиментальной. Бесполезный телефон выскакивает из ладоней на колени, но я не обращаю на это никакого внимания. Вот зачем он сказал, что любит меня?! Как так можно, любить женщину и ненавидеть ее неродившихся детей одновременно?! Разве это любовь? А я? Что я за мать, которая влюбилась в мужчину, который и слышать не хочет о моих кровиночках? Нет! Так нельзя. Мы можем любить друг друга, но между нами всегда будут стоять дети. Я так не хочу! И между любовью к мужчине и детьми, я конечно выберу своих малышей!

Мысли о холоде страхе отходят на второй план. Полностью вытесняются размышлениями о будущем. Если это дети Игоря, то может быть попробовать построить отношения с ним? Нет, не смогу! Я не чувствую к нему ничего кроме обиды. И какой из него муж и отец, если он ни единой юбки не пропустит? Наиграется с ребятами и буду я одна сидеть в Питере дома, выжидая «старшего» ребенка с очередной гулянки… а вдруг он еще одну девушку подпоит таким же образом как и меня? Нет, Господи, спаси и сохрани меня и детей от такого мужа и отца.

Но напрасно я потеряла бдительность и забыла об опасности. Не знаю, сколько еще времени предавалась невеселым размышлениям, но снаружи раздались шаги и послышался лязг замка.

Руслан? Полиция? Или… Андрей! Это был бывший муж. Он с силой отворил дверь и подался ко мне:

— Не примерзла еще, сучка? — рычит он, хватая меня за руку и дергая на себя.

— Не дождешься!

И тут забытый на коленях телефон с треском падает на пол, прямо под ноги муженька.

— Ах ты! — ревет он, хватая трубку с пола, — Звонила уже своему хахалю?!

— Естественно, идиот! Похититель хренов, даже ума не хватило карманы облазить!

— Сучка! — со всего размаху бьет он меня по лицу трубкой, разбивая нос и губы в кровь.

От удара я лечу на пол, в полете стараясь инстинктивно сгруппироваться так, чтобы не повредить живот. Вроде удается. Но Андрею мало. Он хватает меня и рывком ставит на ноги, мне уже не то, что холодно, а даже потею от ужаса и стресса. Кровь сочится из разбитого лица, и всё оно пульсирует, горя от боли.

Снаружи слышатся голоса и топот прибывших полицейских. В руках у Андрея блестит нож, который через секунду впивается мне в горло.

— Выходи, подонок! Ты на прицеле! — это Руслан! Я узнаю его голос. И не только я. Дети в животе так же начинают волноваться, пиная меня вовсю.

Грубо схватив меня за шею и не убирая от горла нож, бывший выволакивает меня наружу в сумерки и снегопад. Полицейские тут же берут нас в кольцо. Руслан, со звериным оскалом на лице, в расстегнутом пальто на белую рубашку, совершенно не замечая холода, сжимает побелевшие от напряжения кулаки.

— Пусти ее, придурок! — орет он, — только попробуй сделать с ней хоть что-то.

— Это вы опустите оружие, не то прирежу эту сучку! — гаркает муженек, встряхивая меня и царапая этим самым горло.

— Ах! — стон вырывается от страха, а еще от мерзкого ощущения сдавливаемого горла.

И тут видимо для Руслана это становится последней каплей. С голыми кулаками в одно мгновение он подлетает к нам. Андрей толкает меня в сторону, и я лечу в сугроб, но зорко наблюдаю за дальнейшим. Руслан кидается на бывшего, а тот, выставив вперед дурацкий нож, тычет им в босса.

Этого времени достаточно для того, чтобы полицейские подлетели и скрутили урода, защелкнув наручники на запястье.

Руслан зажимает раненный бок, но тут же выпрямляется и подлетает ко мне.

— Саша, милая ты как? — помогает он мне подняться, — У тебя кровь!

— Да, он ударил меня по лицу. А ты, Руслан? Сильно ранен?

— Царапина! — отмахивается он, — Сейчас, подожди секунду.

Босс прислоняет меня к полицейской машине, а сам подходит к конвоируемому бывшему мужу. Мгновение, и мощный удар расквашивает его физиономию, еще миг и вот он уже согнут пополам от удара по печени.