Личное дело майора Власовой (СИ) - Дибривская Екатерина Александровна

Я закатываю глаза и спрашиваю у Круглова:

– Михаил Степанович, в течение какого времени хранятся файлы?

– Если не ошибаюсь, месяц, а потом идёт перезапись.

– Могу я посмотреть записи?

– Конечно, сейчас принесу ноутбук.

Он ненадолго скрывается. Я потрясённо смотрю на Женю.

– Поверить не могу! Если на запись попали нужные кадры… Ты понимаешь, что это значит?

– Власов выйдет из СИЗО, – усмехается он. – Ура. Я даже не сомневался, что ты справишься, Ангелин.

– Это в том случае, если на видео действительно видно дом и то, что происходило рядом с ним до, после и во время убийства, – говорю ему, боясь очередного разочарования, и Женя торопится успокоить:

– Всё получится, вот увидишь. Не думай сразу о плохом, Ангелочек. Ты же даже не оставляешь для хорошего никаких шансов…

Михаил Степанович возвращается и ставит передо мной открытый ноутбук.

– Вот файлы за ту неделю. Видите, каждые сутки разбиты на отдельные видео, режет штук по пять, что ли, в названии файла дата и время. Выбирайте максимально близкое к моменту совершения убийства, а там можно промотать.

– Спасибо, Михаил Степанович, – благодарю его.

Женя поднимается и становится за моей спиной. Я нервно постукиваю пальцами по столешнице от нетерпения в ожидании, когда наконец загрузится выбранный видеофайл. Мужские ладони ложатся на мои плечи, слегка разминают их, принося немного спокойствия и уверенности. Тихое и молчаливое обещание, что всё будет хорошо.

Картинка на экране оживает, и я вижу улицу. Камера с широким объективом имеет хороший охват и качество видео. А самое главное, она захватывает дом убитой Виктории Вертухаевой.

Я отматываю время примерно за полночь и внимательно всматриваюсь в монитор ноутбука.

Поначалу бездействие утомляет, но вскоре появляется тёмный автомобиль, который останавливается у дома убитой. Крупный мужчина – без сомнения, это Кеша Дуболомов – входит в дом, где проводит около 7-10 минут, выходит торопливым шагом, вытирая руки какой-то тряпкой, отбрасывает её в кусты на соседнем участке, садится в машину и уезжает. Спустя пятнадцать минут появляется Власов. Он несколько минут стоит на пороге, потом аккуратно входит в дом Виктории. Практически сразу к месту трагедии подъезжает группа захвата и пакует Власова в наручники. Скорая помощь забирает Вертухаеву. Прибывший эвакуатор забирает автомобиль Ярика. Сотрудники опечатывают дом и уезжают. Всё. Дальше на улице безжизненного в это время года дачного товарищества снова воцаряется тишина.

– Это же… – протягивает Женя.

– Да! – ошалело подтверждаю я. – Перешли копию мне на почту, а я сейчас.

Подрываюсь с места, но он тормозит меня.

– Стой, ты куда?

– Нужно найти эту тряпку, на ней наверняка имеются следы крови и частицы днк убийцы.

– Сходим вместе, Ангелин. – отрезает он. – Тут делов на три минуты – переслать файл. Никуда за это время твоя тряпка не денется.

Тон, не терпящий возражений. И не поспоришь, и не докажешь ничего. Но я и не спорю, хоть меня и трясёт от нетерпения.

Женя быстро справляется с поставленной задачей. Я предупреждаю Круглова о том, что, возможно, его придётся вызвать для дачи показаний, и мужчина с готовностью отвечает, что я могу звонить ему в любое время. Вот все бы были такими законопослушными, глядишь, и бардака в стране бы не было!

Проверяю с телефона почту и файл. Слава всем богам, он не повреждён. Мы прощаемся с приветливым хозяином, который оказал неоценимую помощь, и выходим на тёмную улицу.

– Вот теперь можно тебя поздравить? – спрашивает Женя.

– Как только найду улику, – улыбаюсь ему.

Мы пешком следуем в сторону дома Вертухаевой, минуем его и пробираемся на соседний участок. Подсвечивая себе фонариком на телефоне, я не сразу нахожу тряпку в пятнах крови. Но всё же нахожу.

Достаю из сумки пакет, пробираюсь через заросли и с осторожностью подбираю вещдок, тщательно упаковывая.

Возвращаюсь к ожидающему меня мужчине.

– Теперь можно поздравлять, – выдыхаю с облегчением.

Женя подходит ко мне, обнимает, с лёгкостью отрывая от земли.

– Поздравляю, ты большая умница!

– Спасибо, Женя! – Я закидываю руки ему на плечи, обнимаю крепкую шею. – Спасибо! Ты очень мне помог!

– Да не за что, Ангелин, – отвечает он с улыбкой. – Я не сделал ничего такого, что стоило бы благодарности.

– Ты верил до последнего, когда я совсем не верила. – не соглашаюсь с ним. – И оказался прав.

Быстро прижимаюсь к его губам и целую. Кротко, мягко, нежно, практически невесомо. Как же мне хочется, чтобы так было всегда! Чтобы не было никаких пресловутых “но” в наших отношениях…

– Подбрось меня до отдела, – прошу его. – Запрошу срочную экспертизу, с утра предоставлю начальнику все доказательства отсутствия вины Власова и освобожу его.

– Хорошо, – усмехается Женя.

Есть в этой усмешке какая-то горечь, какая-то ирония, но я слишком горю желанием вернуть Ярослава в семью, чтобы разбираться с происходящим в собственной жизни.

По пути в Комитет я вызваниваю Валентиныча, нашего главного судмедэксперта. Он всегда работает на наших с Ярославом делах, бесконечно уважает и ценит Власова. И только ему я могу доверить проведение экспертизы по обнаруженной улике.

Но для верности всё равно сижу рядом и сканирую внимательным взглядом все записи.

– Кровь на кухонном полотенце однозначно принадлежит усопшей Виктории Сергеевне Вертухаевой, Ангелина Анатольевна. – после тщательного изучения со всех сторон изрекает Олег Валентинович. – На ворсе остались частицы эпителия. Среди кухонного жира и пятен крови, уверен, удастся обнаружить клетки потовых выделений.

– Ищите, – киваю ему. – А я пока сварганю нам кофейку.

Хозяйничаю в его вотчине, пока он проводит сложные манипуляции. Сооружаю бутерброды, кофе, нахожу пачку засохшего печенья. Сейчас, когда успех осязаем, у меня пробуждается аппетит, который был ни к чёрту из-за нервов.

– Валентиныч, всё верну, – говорю ему, вгрызаясь в хлеб в сыром и запивая огромными глотками чёрного сладкого кофе. Не капучино, конечно, не сэндвичи из кафе, которыми меня баловал Женя, но тоже сойдёт.

– Да кушайте на здоровье, товарищ майор, – усмехается судмедэксперт.

Сам он есть и пить не торопится, слишком увлечённый подкинутой мной работёнкой.

– Готово, Ангелина Анатольевна, – потирает руки через некоторое время Валентиныч. – Принимай работу. Вычлененный из клеток эпителия и потовых выделений днк не соответствуют имеющимся у нас образцам днк Ярослава Сергеевича Власова. Официальное заключение будет готово в течение получаса, и я направлю его сразу на почту полковника Семёнова.

– И мне, пожалуйста, – прошу его. Он кивает. – Спасибо, Олег Валентинович, что согласились приехать посреди ночи.

– Да ладно, – крякает он. – Что же, я по делу Ярослава не помогу? Ясно же, что тупая подстава…

Я поднимаюсь в кабинет. Смысла ехать домой в четыре утра нет, на худой конец можно подремать и в кресле. А в квартире – только будить домочадцев.

Я хмыкаю, устало потирая лицо. Домочадцев!.. Надо же! Подхожу к окну и изучаю город в пелене утренних сумерек. Взгляд скользит от практически пустой парковки Следственного комитета к дому напротив, через дорогу. Туда, где я попросила Женю меня высадить несколько часов назад. И хмурюсь, заметив его авто на том же месте.

Быстро собираюсь, сбегаю по лестнице вниз, пересекаю парковку, пустынный перекрёсток, добегаю до его машины и сажусь на переднее сиденье.

– С ума сошёл? – спрашиваю участливо. – Ты чего домой не поехал?

– Решил не беспокоить твою маму, – ухмыляется он. Я закатываю глаза.

– Ой ли! Не заметила, чтобы тебя смущали подобные вещи! – Немного помолчав, спрашиваю снова: – Так что ты здесь делаешь, Жень?

– Ждал тебя, чтобы ты не слонялась одна по ночам.

– Это очень мило, – вздыхаю я. Он усмехается и смотрит на меня в упор. – Правда, мило. И очень много значит для меня в глобальном смысле. Но сидеть напротив Следственного Комитета, когда тебя разыскивает полиция и ФСБ, мягко говоря, не самая лучшая идея.