Король клетки (ЛП) - Кейн Мила

— Де Санктисов? – повторил я вместо того, чтобы спросить то, что на самом деле хотел, а именно, где была Джада. Воспользовалась ли нападением брата, чтобы бросить меня? Был ли брак уже аннулирован? Я откинул голову на подушку.

Куинн кивнула.

— Они повсюду, и некоторые из них очень сексуальные.

— Не засматривайся на врагов, – предупредил я сестру.

Она рассмеялась.

— Почему нет? Ты женился на одной из них, помнишь? Мы ведь все теперь одна большая счастливая семья, так ведь?

— Я не знаю, разве? – поинтересовался я.

— В каком-то смысле… твой отец потребовал компенсации за то, что Элио вздернул тебя и чуть не убил. Теперь у нас союз с семьей Де Санктис. Наши проблемы решены благодаря твоему околосмертному опыту, – весело сообщил мне Киран.

— Рад быть полезным, – пробормотал я. Киран убрал карту и положил руки на бедра, кивнув мне.

— Ладно, ленивый ублюдок, теперь, когда ты проснулся, поторопись и освободи кровать для какого-нибудь бедолаги, которому она действительна нужна.

— Я ранен, – запротестовал я.

— У тебя бывало и похуже. Я бы знал, потому что много раз собирал Шалтая-Болтая заново. Я проверю тебя позже, – крикнул он, демонстрируя свой обычный подход к пациентам, и ушел.

Куинн заметалась по палате, собирая свои вещи.

— Мне нужно идти на занятия. Я хотела зайти и повидаться с моим дорогим, ненаглядным старшим братом.

Я сузил глаза.

— Ты имеешь в виду, поглазеть на смазливых итальянцев?

Она усмехнулась.

— И это тоже. Ciao, fratello, – сказала она с самым ужасным акцентом, который я когда-либо слышал.

— Эй, кто тебя учит итальянскому? – крикнул я ей вслед, обеспокоенный мыслью о том, что какой-то льстивый Де Санктис нашептывает комплименты на ухо двадцатиоднолетней Куинн.

Я устал, поэтому откинул голову на подушку и закрыл глаза. Почему семья Де Санктис была здесь, если Джада бросила меня? Что произошло в холодильнике? Я помнил ощущение холода и то, как кровь, казалось, вытекала из меня, как из туши перед разделкой. Но больше ничего.

Я задремал, охваченный усталостью. Снов не было, только теплая темнота и нежная песня.

И в волшебстве весеннего прилива луна привела ко мне шелки.

Когда я снова проснулся, за окном была ночь. Большая бледная луна светила сквозь жалюзи, освещая мою кровать и спящую рядом с ней женщину. Ее темные волосы лежали на плечах, как одеяло, а ресницы веером рассыпались по щекам. Между густых бровей залегла морщинка от беспокойства, которую я хотел прогнать.

Джада была здесь.

Я поднял руку и положил на ее ладонь. Ее пальцы были такими тонкими и изящными – полная противоположность моим. Прикосновение заставило ее вздрогнуть и проснуться, несмотря на мои попытки быть нежным.

Она подняла голову и зевнула, тонкие мышцы ее горла напряглись, привлекая мой взгляд.

Она потерла рот и села, вытянув руки над головой, из-за чего ее грудь прижалась к обтягивающей футболке. На ней были очки. Я и не подозревал, что моя сексуальная жена может выглядеть так чертовски очаровательно.

Она огляделась в поисках того, что ее разбудило, а затем опустила взгляд и испуганно дернулась, когда заметила мою руку на своей.

Ее глаза метнулись ко мне, и я криво усмехнулся.

— Ты снова проснулся! Я пропустила это раньше, – пробормотала она и подалась вперед, прикладывая тыльную сторону ладони к моему лбу, проверяя, нет ли температуры. — Док сомневался, нужны ли тебе антибиотики и не занеслась ли инфекция в раны на спине.

— Что произошло? Твой брат был готов убить меня, – сказал я.

Лицо Джады помрачнело.

— Он смирился.

— И передумал меня убивать? Приятно слышать, но что его остановило?

— Я должна позвать Дока, – пробормотала она, избегая моего взгляда.

Я схватил ее за запястье, прежде чем она успела убежать.

— Почему он не убил меня, Джада?

Она посмотрела на меня.

— Я попросила его не делать этого.

— Ты была там, малышка? Ты пришла спасти меня?

Моя грудь сжалась от блеска в ее темных глазах. Беспокойство, вина и гнев. За меня. Это был густой бальзам, заполняющий те места внутри меня, которые с годами становились все шире. Всю жизнь я был разочарованием и тем, кто никому по-настоящему не был нужен.

Теперь я был нужен ей. Она верила в меня. Она хотела меня.

Теперь я был пуленепробиваемым.

— Ну, это моя вина, что ты оказался там, – заметила она, пытаясь обуздать свои эмоции.

Моей девочке нелегко было открыться.

— Технически, если бы я не украл тебя и не женился на тебе, думаю, я бы никогда не оказался там. – Я отпустил ее запястье и переплел пальцы с ее.

— Да, ну, технически, наверное, ты бы лучше справился с Элио, если бы не получил двадцать ударов плетью. Так что это моя вина, – начала она.

Я не мог этого допустить. Я протянул руку и схватил ее за подбородок, наклоняя лицо вперед, так что у нее не было выбора, кроме как смотреть на меня.

— Не смей винить себя за хреновые поступки других людей. Никогда. Поняла?

Она медленно кивнула.

Я вздохнул и провел большим пальцем по ее челюсти.

— И, чтобы внести ясность, я ни в чем тебя не виню. Я не думаю, что ты слишком громкая, или всезнайка, или что тебя слишком много, черт возьми.

Она с трудом сглотнула.

— И… ты любишь меня. – Ее темные глаза впились в мои.

— Ты ведь знаешь, что результаты полиграфа ненадежны?

Она склонила голову набок.

— Правда?

— Не проверяй, просто поверь мне на слово… – Я криво улыбнулся ей, и мое сердце сжалось, когда она улыбнулась в ответ. — Я же говорил, что ты питаешь ко мне слабость, шелки, я знал это.

— Ну и кто теперь всезнайка? – пробормотала она и убрала мои волосы со лба.

Я поймал ее за руку, прежде чем она успела отодвинуться.

— Я хочу знать одну вещь.

Моя спина горела как в огне, и, возможно, пришло время обновить дозу морфина, но именно ее следующие слова могли спасти или сломать меня.

— Ты все еще моя жена?

Она моргнула. Мягкий румянец окрасил ее золотистые щеки.

— Скажи мне. Я большой мальчик. Я выдержу.

Она ухмыльнулась, воспользовавшись моим подшучиванием, чтобы снять напряжение.

— Правда?

— Нет, я лгу, но все равно скажи мне.

Она глубоко вздохнула.

— Я не знаю, что сказать, – призналась она.

Мое сердце упало.

Джада подняла руку и пошевелила пальцами. На ее руке блеснуло золото. Кладдахское кольцо моей бабушки все еще плотно сидело на ее безымянном пальце. Я взял ее руку и поднес к губам, целуя простой ободок. Доказательство того, что эта женщина не избавилась от меня, как только представилась такая возможность.

— Мне нужно позвать врача, чтобы он осмотрел тебя.

— Через минуту, – твердо сказал я ей и схватил за руку, чтобы притянуть ближе. Это было похоже на вытягивание извивающейся рыбы. — Сначала я должен поцеловать свою жену.

— Брэн! Ты слишком ранен, чтобы таскать меня на себе. Серьезно, если швы разойдутся, я буду очень зла.

— Тогда поцелуй меня, шелки, и я обещаю не двигаться, – сказал я и перестал тянуть ее.

Джада издала многострадальный вздох, но придвинулась ближе.

— Откинься на спину, – приказала она, дернув головой в сторону подушки позади меня.

— Как пожелаешь, малышка. – Я хмыкнул, осторожно опускаясь обратно на кровать.

Она наклонилась вперед и нерешительно обхватила ладонями мои щеки.

— Ты была там, – пробормотал я, вспомнив прикосновение ее рук на своем лице. Внезапное тепло после холода и тихое пение. — Я помню.

— Не вспоминай слишком много. Некоторые дни лучше забыть, – тихо сказала она и наклонилась ко мне, оставляя поцелуй на моих губах. Он был нежным, целомудренным и совершенно разрушительным.

— Я не хочу забывать ни секунды о тебе, шелки, даже если это причиняет боль, – признался я, губы коснулись ее, прежде чем она снова поцеловала меня.