Дабл Ю: служебный роман (СИ) - Жилло Анна

Вернувшись в воскресенье, я позвонил Юле, и она обрадовала, что у нее все в порядке. Если за ночь ничего не изменится, то выпишут.

— Отлично, — сердце сорвалось в барабанную дробь, причем где-то в горле. — Созвонимся.

Нажав на отбой, я подошел к темному окну и посмотрел на своего мутного двойника.

— Ну что, Юрий Владимирович, — спросил я его, — готов к труду и обороне? Или эта ворона нам не оборона?

— Отступать некуда, Юрий Владимирович, — ответил он. — За нами Крым, Рим и медные трубы.

Получилась какая-то хрень, но по сути верно. Отступать действительно было некуда.

Полночи я провертелся без сна. И хотя о времени выписки в справочном узнал еще на прошлой неделе, приехал на час раньше. Припарковался в сторонке, но так, чтобы видеть вход. На всякий случай. Ну мало ли вдруг Юля решила папашу в известность поставить, а тот возьмет и заявится. Меньше всего хотелось попасть в такую идиотскую ситуацию.

Вообще потряхивало знатно. Чем-то напоминало, как десять лет назад впервые самостоятельно выступал в суде. Когда за пятнадцать минут до назначенного времени вылез из машины, колени ватно дрожали, а во рту пересохло.

Выписка была организована как конвейер. Народу в вестибюле собралось прилично. Появлялась медсестра, называла фамилию, забирала вещи, а потом приглашала родственников в выписную комнату. Минут через пять-десять оттуда выходили уже с ребенком.

Я стоял и поглядывал по сторонам. Юля говорила, что ее будут встречать тетя и брат. Методом исключения вычленил высокую блондинку лет пятидесяти и парня моего возраста — полноватого, в очках. Наверно, они. И не ошибся. Когда назвали Юлину фамилию, они отдали медсестре сумку.

Вдохнув поглубже, я подошел к ним и поздоровался.

— Добрый день, — разбила озадаченную паузу Юлина тетя. — А вы?..

— Меня Юрий зовут.

Расширять ответ не стал, а они деликатно ничего больше не спросили. Только переглянулись обалдело. Но на лицах замигало по огромному вопросительному знаку. А я стоял и ждал, считая про себя до ста. И еще раз до ста. Начал третью сотню, когда дверь открылась.

— Заходите, — парень притормозил, пропуская меня вперед.

— Юрка?! — ахнула Юля и изумленно захлопала глазами.

Страх вдруг куда-то испарился. Я подошел и поцеловал ее. И тут же у меня в руках, словно по волшебству, оказался увесистый сверток.

Глава 37

Юля

В воскресенье после обеда ко мне приехала Света.

За два дня шов кровить перестал, температура упала, все анализы пришли в норму. Тёма тоже был в полном порядке. Дежурный врач пообещал, что в понедельник меня выпишут, если к моменту утреннего обхода ничего не изменится.

— Можете предварительно сообщить родным, пусть готовятся, — сказал он. — Лучше отложить, если что-то пойдет не так, чем застать врасплох: караул, забирайте, выписывают.

Выслушав по телефону новости, Света сказала, что будет рядом и заскочит, заодно заберет ненужные вещи, чтобы в понедельник не тащить лишнее.

— У меня дома, наверно, все грязью заросло, — вздохнула я, когда мы с ней вышли в коридор: Тёмка наелся и уснул.

— Обижаешь, — рассмеялась Света. — Все вылизано, проветрено, холодильник затарен. Аленка с утра поедет к тебе и приготовит что-нибудь вкусненькое. А мы с Филей будем здесь к часу. Сумку твою выписную я уже забрала, не волнуйся. Хорошо, что люльку не успели отдать. Эх, Юлька, столько барахла классного ушло, и чего молчала?

Филиной младшей дочке Тане пошел второй год, и к моменту моего каминг-аута они действительно большую часть малышовых вещей продали или раздали. Но кое-что мне все-таки перепало, в том числе и автолюлька для новорожденных.

— Вот что, Юля… Я зачем заехала? Разговор есть, — Света оглянулась на приоткрытую дверь палаты. — Пока не пожар. Завтра не до того будет, да и потом тоже. Ты Владу сообщила, что родила?

— Нет, — отрезала я. — И не собираюсь.

— Нет, голубка моя, так не пойдет. Послушай меня, я все это проходила. Да, тридцать лет назад, но с тех пор мало что изменилось. Если не хочешь проблем, не повторяй моих ошибок. У тебя осталась переписка насчет того, что ты беременна?

— Да какая там переписка, Света? Я написала, он прочитал, но не ответил. Все.

— В воцапе? Замечательно. Скрин сделала?

— Зачем?

— Затем, чтобы он потом не мог в суде заявить, что ты от него скрыла беременность.

— В каком суде, Света? — застонала я. — Ты смеешься?

— Ни капли. Представь ситуацию, сейчас ему ребенок ни разу не упал, а лет через десять или двадцать он вдруг о нем вспомнит. И захочет, как они говорят, участвовать в его жизни. Или станет инвалидом и потребует с него алименты. И ничего ты сделать не сможешь. Тест на ДНК — и вперед.

— Не будет у него никаких прав, если столько лет не появлялся. Я читала.

— Это если он был в курсе, но интереса к ребенку не проявлял. А если нет, то извини. Будешь потом из-под себя выпрыгивать, доказывая, что он знал, но не хотел знать. Поэтому и говорю: заскринь сообщение и береги, как Кощей свою смерть. И о том, что родила, напиши.

— А если вдруг припрется? — от злости хотелось плакать, но я понимала, что Света права. — Не хочу его видеть.

— Тут надо выбирать из двух зол меньшее. Да и не думаю. Если за девять месяцев ни разу не объявился, то и сейчас вряд ли.

Я достала из кармана халата телефон, открыла воцап и отправила Владу сообщение:

«У тебя сын».

Голубые галочки — и тишина.

— Что и требовалось доказать, — усмехнулась Света.

Я заскринила экран, сохранила снимок и дополнительно отправила в облако.

— И вот что еще. Пойдешь регистрировать — не пиши его в свидетельство отцом.

— В смысле? — не поняла я. — Прочерк ставить? Но это как-то…

— Да, именно прочерк, — Света резко провела рукой в воздухе черту. — Можешь написать «Владиславович», хотя звучит так себе. Но никакого отца со справкой о том, что «записано со слов». Если потом выйдешь замуж и твой муж захочет Тёму усыновить, получишь лишний гемор с таким свидетельством. Именно так у нас и было. Прочерк во всех смыслах проще.

От этого разговора и от реакции Влада — точнее, от отсутствия реакции — остался какой-то мерзкий осадок. Настроение испортилось, и я только вечером позвонила Юре сказать, что меня выписывают.

— Отлично, — как-то не слишком уверенно ответил он. — Созвонимся.

Угу, созвонимся…

По правде, было как-то мандражно от одной мысли о том, что мы встретимся. Да и встретимся ли? Вопли, пеленки, какашки — оно ему и правда надо? Может, уже подумал и осознал, во что вляпался?

Ой, всё! Хватит!

В ближайшей перспективе у меня на первом месте Тёма, а все прочее — по остаточному принципу.

Утром на обходе Алла Петровна подтвердила: можно ехать домой. Я тут же дала отмашку Свете. До часу дня времени оставалось еще много, и я не знала чем себя занять. Тёму после кормления увезли в детское отделение. Собрала вещи, но это заняло от силы минут десять. То ложилась на кровать и таращилась в телефон, то бродила по палате и по коридору: сидеть со швом было нельзя.

Написать Юре? Но он наверняка на работе занят, не стоит лишний раз отвлекать. Вечером напишу… если удастся выкроить минутку. Тёмка, вообще-то, был спокойным, но это здесь, а как будет дома — еще вопрос. Алена рассказывала, когда родилась Варя, первые три месяца передохнуть пару минут удавалось только в туалете.

Наконец за мной пришла медсестра и отвела в выписную комнату, где уже готовили на выход Тёму. Мне отдали документы, и я тоже начала одеваться, отметив не без огорчения, что прилично поправилась. Раньше особо внимания не обращала, тем более набор веса вписывался в норму, а теперь свободное прежде платье оказалось тесноватым в груди и в бедрах.

— Ну как, готовы? — спросила медсестра. — Будете фотографироваться, долго не задерживайтесь, сегодня много на выписку, понедельник.