Развод на новый год (СИ) - Тэсс Лена

- Лилия?!

- Ну не Люба же. Господи, все эти Любы, Иры, Маши- Мыши- Хрюши, - Исмаилов потянул за воротник рубашки, чтобы ослабить узел галстука. Сейчас он чувствовал себя хозяином положения, а я буквально не знал, куда деть покрасневшие от стресса руки, которые выдавали мое напряжение.

- Тогда зачем они были нужны?

Тигран вздохнул и мечтательно посмотрел мне за спину, будто там на фоне обычных обоев выросли любимые им горы:

- Мужчина по природе своей охотник, Максим. Хищник, если хочешь знать. И ни один Тигр не будет вечность жевать бедную растерзанную косулю. Ему всегда интересна новая добыча, погоня, азарт, ощущение своей власти, понимаешь? - Я не понимал. - Я очень люблю свою жену, но она холодный и сдержанный человек, не давала мне нужных эмоций. Я был уверен, что всё, искра погасла, а сегодня увидел свою девочку и нееет же, горит. Вся она огнем горит! Я и забыл, какое она сокровище, заскучал с ней, скисся. У тебя тоже так?

- Нет, - решительно ответил я. Мне было неприятно слышать все эти ностальгические порывы Тиграна, а сам он в этот момент походил не на умного политика и бизнесмена, а на душевнобольного в период обострения. - Мне плохо без своей женщины, но никак не с ней.

- Счастливчик, - он взял в руки карандаш и покрутил его между пальцами, как жонглер булаву, - кстати об этом. Передай своей жене, чтобы она сказала моей жене, что этот цирк пора заканчивать. Лиле бы ни за что не хватило упорства дойти до конца, она у меня нежный цветочек и не в коем случае не стратег.

- Что будет дальше с ней и Давидом? - Тянуть эту резину не имело смысла.

- Мы будем жить счастливой семьей.

- Все втроем, - усмехнулся я.

- Какая разница. Я буду очень счастлив со своей девочкой, возможно у нас даже начинается медовый месяц, такое бывает после ссор и конфликтов. - Карандаш в его руке остановился, Тигран слегка нажал на деревянную оправу и сломал его, не прилагая на то усилий. Он брезгливо скинул обе половинки со стола. - А если ссоры продолжатся, то я знаю несколько способов, как заставить человека замолчать.

- Я не очень удачлив в браке, может вы просветите, что это за способы?

Рука в кармане нажала на кнопку диктофона, маленькой пишущей машинки, которую я продолжал брать с собой на всякий случай. Раньше она помогала мне переслушивать собственные диалоги, после операции я не был уверен в своих когнитивных способностях, и боялся сказать что-то лишнее или забыть что-то важное. А сейчас, сейчас Исмаилов мог наговорить на относительные, но допустимые доказательства по делу о разводе.

- Все в рамках закона, Максимка, - он широко улыбнулся, демонстрируя белые зубы. - А остальное пускай останется моим фирменным секретом. Послезавтра я заберу Лилию обратно в Москву. Хватит, наигралась, пора домой.

По выражению лица Исмаилова я понял, что он закончил нашу встречу. Брови вздыбились, придавая ему еще более пугающий вид, подбородок выдвинулся вперед, делая Тиграна похожим на шакала. Я ненавидел его. И не имел права себя выдать.

- Было приятно с вами поработать. Всего доброго.

Когда я поднялся и протянул своему врагу руку, отсчитывая секунды до момента, когда выйду обратно на свободу, что-то в лице Тиграна снова поменялось. Глаза сузились, как у хищника при виде жертвы, а дыхание стало коротким и рваным:

- Кстати, ты ведь не только по бракоразводным делам специализируешься? Под меня тут копают, ищут компромат, поднимают налоговые данные, общаются с разными людишками и трогают порядочных людей. Не поможешь?

Я постарался не выдать своего замешательства. Снова опустился на стул, а пальцем левой руки еще сильнее сжал диктофон в кармане, так что в какой-то момент появился страх его раздавить.

- Подумаю, что можно сделать.

- Подумай, дорогой, подумай. А то нехорошо это как-то, не по-пацански. Не припомню, что делал что-то незаконное, но ты понимаешь, моим друзьям может не понравится вся эта история.

- Скорее всего, это политическая возня, - равнодушно произнес, не сводя взгляда с обезумевшего лица Исмаилова, - копают под вас, чтобы убрать с предвыборной гонки и очернить репутацию. Не думаю, что там найдется повод для судов или реального срока.

- Боже упаси! Нет, нет - он медленно качал головой, - конечно, нет. Я чист, Макс. О каком сроке может идти речь?

- Тогда Вам не о чем волноваться.

Легкое разочарование сквозило за моей улыбкой. Он не сказал ничего, совсем ничего, что могло бы нам помочь.

- Я и не волнуюсь. К примеру, ты встречаешься со своей бывшей женой, и меня это могло бы напрягать, но нет. Пусто. Я ведь знаю, что в первую очередь ты профессионал и будешь до последнего отстаивать мои интересы, а чем вы там занимаетесь в свободное время - меня не касается.

- Мы просто вспоминаем прошлое.

- Отлично, отлично! Может вы сойдетесь вместе, опять, на фоне пережитого вами горя. Будет красивая история. - Поймав мой взгляд, Тигран оскалился. - Просто я так не люблю проигрывать, что в теории, просто в теории, мне абсолютно плевать, за что сидеть в тюрьме. За денежные махинации, за шантаж или за убийство.

- Даже так?

- Конечно, Макс. Если все, что на меня нарыли, где-то появится, то мои друзья будут очень расстроены, и мне придется отвечать не только деньгами, но и репутацией.

- Но ведь этого не случится? - Я должен был утверждать, а не спрашивать, но голос сдал интонацию.

- Не-ет, конечно нет. Я просто хочу, чтобы ты знал, - Тигран понизил голос и подался корпусом вперед, так чтобы наши глаза оказались на одном уровне: - если со мной что-то случится, то я потащу за собой еще несколько человек. В этой игре невозможно победить, понимаешь? Никому кроме меня…

- Это угроза?

- Тебе? Что ты, Макс, что ты, - Тигран мелко затрясся в очередном приступе истерического веселья, - я слишком тебя уважаю, чтобы убивать такого человека.

И резко, как по щелчку, он остановился, и уставился прямо на меня:

- Тем более живым ты будешь страдать куда сильнее. Бывают случаи, когда о смерти приходится умолять. Так в книга пишут, красиво звучит, верно?

- Поэтично, - прохрипел я, не сводя взгляда с безумной маски на лице Тиграна. Он был болен. Совершенно невменяемый урод с деньгами и властью. - Я думаю, мы друг друга услышали, Тигран. Дело закрыто.

Я встал, и не пожимая ему руку, двинулся к двери.

- Видел сына Софии Николаевны. Кажется, его зовут Степан? Красивой имя, отличный парень. - Я замер на месте, а пол под ногами поплыл как в страшном сне, где ты падаешь, падаешь, падаешь вниз и земли не видно. - Ходит в сто седьмой сад, такой… простенький, с калиточкой. Вот не пойму, почему София Николаевна такая неаккуратная женщина. Обычный детский садик, один охранник на воротах, никакой тебе безопасности, да Макс?

- Если что-то случится со Степаном или Соней, - медленно выплевываю я каждое слово.

- Что ты, что ты дорогой! Об этом и речи нет. Просто… детские шейки такие хрупкие? Ты задумывался об этом когда-нибудь?

- Не доводилось, - я сжал ручку двери так сильно, что костяшки пальцев побелели от напряжения.

- А я постоянно. Каждый раз удивляюсь, как так бывает, идет вот ребенок со своей старенькой няней на урок рисования, а тут бах и машина из-за угла. И главное, никто ничего не докажет, вот что самое обидное! И никак не подстраховаться, никак не обезопасить себя, представляешь? Потому что у этой бомбы отлаженный механизм взрыва. Беда может случиться в любой момент, сегодня, через неделю, через год и даже через два года, когда все обо всем забыли и расслабились. Да, обычно в такие моменты и случается все самое страшное. Не с тобой, Макс. Ты будешь жить долго, очень долго. И будешь мечтать о смерти, вспоминая, что случилось с твоим сыном и с твоей очаровательной женой. Думаю, мы друг друга поняли?

- Более чем.

- Отлично. Было приятно иметь с тобой дело, Титов Максим Александрович.

Я брел по коридору, ловя воспаленным мозгом сигналы. Белые вспышки загорались перед глазами, и не давали мне идти вперед. Кровь стучала в висках, мешала думать, мешала слышать и видеть что-то дальше метра. Только этот страшный, разрывающий барабанные перепонки гул и темнота.