Влюбить за 90 секунд (СИ) - Лавринович Ася

— Мы проговорили с ним всю ночь… Как в школьные времена! Я ведь даже самой себе боялась признаться, как мне его не хватало! А по поводу изменений… То, что он первым пришел ко мне, уже о многом говорит…

Не припомню, чтобы раньше Царева о ком-то из парней так лестно отзывалась…

— Ну и, должны же мы, в конце концов, забыть старые обиды? Ведь взрослые люди! Ты как считаешь?

— Ну-у, да! Да, наверное! — неуверенно промямлила я.

— А что касается его окружения… Слава богу, те заносчивые школьные типы остались в прошлом! Теперь его лучший друг — отличный парень!

Царева красноречиво посмотрела на меня. Мне от ее взгляда захотелось спрятаться под кровать.

— Ты про Диму?

— А про кого ж? Яр рассказал, в чем заключался их спор…

Поведав, как все было на самом деле, Ксеня подползла ко мне и крепко обняла:

— Аленка, хватит страдать! Ну, пошутили вы… друг с другом. Пора поговорить! Ты долго от него скрываться будешь?

— Ничего не скрываюсь, — пробурчала я, выбираясь из объятий подруги. — Говорю ж, зарядка сломалась…

Ксеня продолжила сверлить меня взглядом. Я не выдержала, и натянула на голову одеяло.

— Эх, Горошкина! — донесся теперь глухой голос Ксени. Под одеялом было темно и душно. — Почему ты такая трусиха?

Я, пыхтя от возмущения, выбралась наружу.

— Ты не понимаешь! Он мне, правда, очень нравится… Ну, а как тут не боятся? А если он просто надо мной посмеется? Я ведь… Горошкина! Такая обычная и совсем не из его тусовки. Отличаюсь от всех этих девчонок…

— Так, может, в этом и есть твое преимущество перед всеми этими девчонками? Ты не задумывалась? — задала вопрос Ксеня.

Я промолчала.

— В любом случае, пока ты с ним не поговоришь, так и будешь страдать от своих предположений. Позвони ему!

— Угу, может, сегодня… после универа, — пробормотала неуверенно я.

Царева поднялась с кровати и сдернула с меня одеяло.

— Вылезай, черепаха!

Я нехотя встала на ноги вслед за подругой.

— А ты чего в такую рань-то вообще пришкандыбала?

— Ну, во-первых, узнать, что у тебя с телефоном…

Затем Царева полезла в свой яркий рюкзак и достала из него папку:

— И вот еще… во-вторых. Сдашь мой курсовик на проверку?

— Я думала, мы вместе в универ пойдем, — проговорила я, принимая из рук подруги курсовую работу.

— Нет! Не могу! Лучше тебе одной!

Я удивленно посмотрела на нее.

— К тому же, мы с Яром загород едем! На дачу! На пикник! — гордо заявила Ксеня. — Будем провожать последний день весны!

— Ну, вы даете! Провожальщики!

Ксеня вприпрыжку вышла в коридор.

— А вообще, некогда мне с тобой! Еще вещи нужно собрать! — выкрикнула она мне оттуда. — Вечером будет прохладно!..

Вскоре я тоже вышла в коридор и протянула Ксене серую толстовку.

— Что это? — удивилась подруга.

— Парню своему передашь, — хмыкнула я. — Кажется, это его…

Ксеня расправила толстовку, некоторое время ее разглядывала, а затем прижала к груди.

— Я эту вещь отлично помню! — негромко пробормотала подруга.

— Рюкзак свой не забудь! — улыбнулась я.

Уже выйдя на лестничную площадку, Царева обернулась.

— Ярик теперь так классно целуется! — громко сообщила она мне.

— О, боже! Царева! До встречи! — рассмеялась я, закрывая за подругой дверь.

— Поговори с Димой! — выкрикнула Ксеня. — И не забудь сдать мой курсач! Спасибо!

Я посмотрела в глазок. Царева, бережно обняв мягкую серую толстовку Елизарова, все так же вприпрыжку поскакала к лифту. Надо же! Никогда ее не видела такой окрыленной! Тут же вспомнила воодушевленного Петьку, который что-то оживленно рассказывал Свете на солнечной аллее рядом с корпусом филфака. Как любовь облагораживает человека. Интересно, а я со стороны как смотрюсь рядом с Димой? Эх, если бы не это наше вранье… Которое все только омрачает!

Хорошее настроение подруги передалось и мне. Подошла к зеркалу и придирчиво осмотрела себя. Чуть больше недели назад я считала свою внешность средней. Прическа мне казалась старомодной и очень скучной. А черты лица — невыразительными и обычными. И только наряды для Грохольской вдруг сделали меня особенной. Вернее, тогда мне казалось, что все дело в них. Я поправила волосы и во весь рот улыбнулась своему отражению. Нет, что и говорить, а я все-таки обаятельная! И искренняя! А прическа… так, может, такая изюминка? И Ксеня права: это и есть мое преимущество перед другими девчонками, которые неровно дышат в сторону Димы?

Я потянулась за маминой шляпой, натянула ее на голову. Подмигнула сама себе. Да уж, хороша! И головные уборы мне идут! Правда, шляпа не особо сочетается с клетчатой пижамой…

Замок громко щелкнул, и на пороге появилась мама. Не ожидала, что она так скоро вернется! Я даже шляпу с головы не успела стянуть…

— Аленушка? — удивилась мама. — Ты чего?

— Оцениваю вот стою…

— Шляпу?

— Себя!

— И как? — рассмеялась мама, снимая туфли.

— Честно? М-м-м, шесть из десяти!

Мама подошла ко мне и чмокнула в щеку.

— Так, пройдем-ка на кухню? Чай попьем! Поболтаем!

— А у тебя разве нет генеральной сегодня?

Мама вздохнула:

— Помрежа прямо со сцены с аппендицитом увезли! Там такая суматоха… Перенесли все!

— А! Понятно!

Когда мы сели за стол друг напротив друга, мама спросила:

— Ну, теперь-то ты мне все расскажешь? Что за мальчик, из-за которого ты сначала пропадаешь целыми днями, а потом не спишь ночами? Зачем так рано приходила Ксюша? И куда, в конце концов, делся мой любимчик Петр?

— Ох, мама… — жалобно проговорила я, сделав глоток горячего чая с молоком. — Мы так долго с тобой не разговаривали… Тут всего за полторы недели столько всего случилось!

И я сбивчиво рассказала все маме. И про наш эксперимент, и про Димин розыгрыш. Про Петю и гламурную Свету Елизарову. Про Ксеню и ее первую большую любовь Ярослава… Не решилась только поведать, как мы с «чудиком» остались ночевать в большом торговом комплексе. Мама и так не разделяет мою любовь к спорам. Точно бы такого поступка не поняла…

— Значит, в твоей сказке принц и нищий оказался одним и тем же человеком? — улыбнулась мама.

— Угу, — буркнула я. — А я в итоге кем стала? Просто врушкой! Хотя сама всегда первая кричу, как важна искренность. Заигралась я, в общем. Так понравилось мне выглядеть на десять из десяти, а не на шестерку…

— Ален? — внезапно шепотом прервала мое ворчание мама.

— А?

— Ты сейчас на себя наговариваешь… Но, глядя на тебя со стороны, мне кажется, ты за это короткое время изменилась…

— Похорошела хоть?

— Ну, а то! — засмеялась мама.

— Это все из-за платьев Насти! — решила я.

Мама, уткнувшись в чашку, отрицательно покачала головой.

— Ты прямо светишься. И глаза блестят. Так в одежде ли все дело?..

Я, смутившись, поднялась из-за стола.

— Заболтались мы, мамулик! Мне еще курсовые нужно на кафедру занести… За себя и за Ксеню!

Когда я мыла чашки, мама подошла сзади и обняла меня.

— Ален? Только я все же не поняла… Можно влюбить человека за девяносто секунд?

Я, звякнув чашкой, вздохнула:

— Не знаю, мамочка, как влюбить… Но влюбиться вот так, — я щелкнула мокрыми пальцами, — точно можно!

Я брела по своему двору, когда внезапно сзади раздалось громкое рычание, от которого подпрыгнула на месте. Чуть из рук папки с курсовыми работами не выронила. Дорогу мне перегородил парень на спортивном черном мотоцикле. Пока он стягивал с головы шлем, сердце мое уже готово было выпрыгнуть из груди. Потому что несложно было догадаться, что это Дима… Я не видела его несколько дней. Дима! Дима! Дима! В кого ты, гад, такой красивый?

Странно, но за эти дни я совсем перестала его воспринимать, как чудика… Слишком много времени провела на страницах Белова в социальных сетях. Да, теперь передо мной, с растрепанными волосами и обаятельной ухмылкой, был тот самый «мажорчик» у стойки. Именно на него я глазела в баре. Только тогда он равнодушно скользнул по мне взглядом, а я… А мне… даже сон с ним приснился. А вот в образе Грохольской он на меня клюнул. Вот такие девушки ему и нужны. Наверное. Ну, почему все так сложно?