Зимний сон Малинки (СИ) - Логвин Янина

Я ахнула.

- Но он же подумает…

- Да плевать мне, что он подумает! Что все подумают! Машка, Маша, я больше не могу! Хочу тебя чувствовать рядом, я и так долго ждал. Ты даже не представляешь сколько…

Рука под затылком лежала крепко, губы сладко целовали, а пальцы гладили волосы. Верхняя одежда больше не сковывала движений, и я сама обняла Гордеева в ответ. Приникла всем телом, отзываясь на ласку.

- Дима, подожди! – опомнилась, когда он поднял меня на руки, унося вглубь незнакомой квартиры. - А где мы? Мы здесь…

- Одни, - губы нашли мою шею и поднялись к подбородку. - Мы здесь одни, Малина. Это мой дом, и пока я не докажу тебе, как сильно скучал, не отпущу…

Кровать в его спальне оказалась широкой и мягкой. Я упала на нее, чувствуя, что платье ползет от бедер к талии, а руки Гордеева пробираются к груди. Так уверенно, словно мое тело всецело принадлежит ему. У Димки легко получилось меня раздеть, но он на миг застыл, снимая с меня белье. Прикипел к животу и бедрам темным взглядом, став снова серьезным. Стянув футболку через голову, склонился ко мне, и я задержала руки на широких плечах, гладя их – сильные и крепкие ласковыми ладонями. Подняла ладони на шею, зарываясь пальцами в волосы, и заглянула в глаза – на удивление ясные, не смотря на охватившее нас желание.

Слова вырвались сами, вплелись в поцелуй горьким вкусом, отозвавшись эхом из самого сердца:

- Я тоже тебя ждала, Дима. Долго! Где же ты все это время был…

Первый раз с нами происходило подобное. Первый раз мы занимались любовью под ярким светом дня, забыв об этом дне и о целом мире. Наслаждались друг другом, растягивая удовольствие, проникая глубже и отзываясь на все прикосновения. Он скучал. Я чувствовала это по тому, как жадно его руки гладили мое тело, и как нежно целовали губы. Как он не отпускал, когда мы, успокаиваясь, лежали рядом.

- Отпусти меня в душ, Гордеев.

- Я покажу сам…

- Дима, мне надо вернуться на работу.

- Нет.

- Димка, сумасшедший, отпусти! - я засмеялась, когда он поймал меня в комнате и прижал к себе спиной. Мы стояли обнаженные, и дыхание Гордеева приятно грело затылок. – Я не сбегу.

- Нет, Малина, не сбежишь. Больше я тебя не отпущу.

Это странно прозвучало, и я повернулась к Гордееву. Удивленно выдохнула, но он уже шутливо опрокинул меня на постель. Опустился рядом на колени, погладил ладонью мою ногу и поставил стопу на свое плечо. Не отрывая от меня глаз, прижался к ней губами. Сегодня это прикосновение оказалось для меня самым интимным, мы были достаточно открыты, но я все равно покраснела. Вот честно, не краснела так, когда он целовал мою грудь, а тут как под воду ушла от смущения.

- Дима, не надо.

- Почему?

- Просто не надо, - это было не похоже на него, на гордеца Гордеева, но не могла же я сказать об этом вслух? – Зачем ты…

Димка нагло все повторил.

- Я хочу. Мне нравится. Ты нравишься, Малина, до помешательства. Я думал о тебе каждую минуту. – Он улыбнулся. – Нет, моя сладкая Маша, «Не надо» - не те слова, которых я жду.

Губы Гордеева прошлись по щиколотке, икре и поцеловали колено. За ним бедро… и я задрожала, почувствовав обжигающие поцелуи на своем животе.

- А каких слов ты ждешь? – потянулась к нему, поднимаясь. Обвив руками сильную шею, прижала к себе, с удовольствием встречая запах морозной свежести и тепло огня. Теряя голову от этих объятий.

- Когда-нибудь ты их скажешь, когда будешь готова. А я готов сказать прямо сейчас.

Ладонь ласково коснулась моего лица.

- Маша…

- Дима, не надо! Пожалуйста! – я вдруг испугалась, что услышу совсем не то, что ждет во мне женщина, и мое сердце обманется. Все это какое-то сумасшествие! Но я так боюсь, что оно закончится! - Не говори ничего, давай просто побудем вместе. Не надо, - еще теснее прижалась щекой. - А вдруг тебе только кажется.

Я сказала тихо, но Гордеев мягко рассмеялся. Отстранился для того, чтобы я смогла увидеть его лицо. Протянув руку, погладил грудь, задев сосок большим пальцем.

- Боишься, Малина? А на фото была такая смелая…

- Димка, не вспоминай. Сама не верю, что оказалась на такое способна.

- …И такая красивая. – Мы снова поцеловались, и карие глаза удержали взгляд. - Машка, мне не кажется. Я совершенно точно знаю, что люблю тебя. Хочу все сделать правильно, но когда тебя вижу - превращаюсь в варвара. Мне хочется владеть тобой и не отпускать. К черту офис, Малина! Давай привезем детей и останемся у меня! Им здесь понравится. Зачем мне одному столько места.

Я ответила не сразу, настолько онемел язык от неожиданного признания, и душу захватили противоречивые чувства. Я все смотрела и смотрела на парня, думая, что это все сон, не иначе сон. Но вкус губ Димки – такой настоящий, просил меня ему верить.

- Дима, я не могу так сразу.

- Машка, я все сделаю сам, только соглашайся! Две ночи в гостинице без тебя были мукой. Не хочу повторения.

- А как же Игорь? Он ведь ждет. Как дети? У них завтра утренник и я должна все подготовить. И, только не смей смеяться, Гордеев, - серьезно сказала, - но… что я скажу маме?! Я не могу просто взять и сняться с места, не объяснив ей. Я ведь теперь не одна.

Димка тоже посерьезнел. Качнул нехотя головой.

- Да, ты права. Надо семье сказать. День, Малина. Дай мне еще один день, и я постараюсь все расставить по местам.

Уже засыпая дома в постели, слушая рокочущий голос Димки, я решилась его спросить, прижав телефон к уху. Вопрос мучил меня весь вечер, не шел из головы, словно зацепка, заставляя возвращаться мыслями к словам парня.

- Дима, там, в своей квартире, ты сказал, что не дашь мне сбежать. Больше не дашь. Почему ты сказал больше?

Нас разделяло расстояние, но я услышала тяжелый выдох, а за ним и признание.

- Потому что однажды, Малина, ты от меня уже сбежала, и я даже поверил в то, что навсегда. Когда-то у меня был брат, которому я, считая его другом, признался в том, что люблю одну девчонку. И что это, кажется, серьезно и на всю жизнь – по-другому я любить не умею. И что собираюсь тебе об этом сказать. Я спросил его совета, а на следующий день потерял и брата и девчонку. Он вдруг заметил тебя. И все бы ничего, но он тебе понравился. Я долго не мог смириться, но мне пришлось. Когда он мне рассказал, что ты ждешь от него ребенка, и он сделал тебе предложение, мы подрались, и я забрал документы из университета. Дома был жуткий скандал. В общем, я уехал. Далеко. Как можно дальше от вас двоих и запретил себе вспоминать. А самое обидное, Малина, что ты обо мне даже не думала.