Кольцо - Каммингс Мери

— Интересно, почему я так и думал, что ты опозда­ешь? — буркнул Ник, впуская ее. — Даже ужин не стал заказывать...

Он был опять в майке, босиком и с мокрыми ногами.

— Я в салоне красоты задержалась, — объяснила Нэн­си, бросила сумки и нагнулась поздороваться с Даррой. Обняла, похлопала по бокам. — Сейчас мы с тобой гулять пойдем, сейчас!

— Я, между прочим, тебя тоже ждал, — заметил Ник, дождавшись, пока она выпрямится. — Покажись!

Она покрутила головой, демонстрируя новую при­ческу.

— По-моему, мало что изменилось, — прокомментиро­вал он. Потрогал волосы. — Или раньше ты не такой рыжей была?

— Не такой.

Вчерашний приступ галантности, когда он помог ей снять шубку, увы, канул в Лету. На этот раз он просто дождался, пока Нэнси разденется, после чего проследовал за ней в гостиную и с удовлетворенным вздохом плюхнул­ся в кресло, снова погрузив ноги в ванночку. Спросил:

— Сейчас опять на два часа исчезнешь?

— Нет, я быстро погуляю — полчаса, не больше. Толь­ко переоденусь.

Первым, что она увидела, войдя в спальню, была бу­мажная сумка, стоявшая на кровати. Рядом лежала обув­ная коробка.

В легком недоумении Нэнси открыла коробку и обна­ружила в ней высокие ботинки — коричневые, на толстой рифленой подошве.

— Это тебе ботинки, — раздался сзади голос Ника. — Я не могу видеть, как ты в своих кроссовках с синим носом по снегу ходишь, простужаешься. Там еще куртка на меху. — Нэнси обернулась, и он жалобно добавил: — Вот, я хороший — а меня даже никто не поцеловал... И собаку погладили, а меня — нет!

— Тебя тоже положено погладить? — улыбнулась она и, когда Ник кивнул, шагнула к нему, погладила по плечу и поцеловала его в щеку. — Вот... Хочешь, могу еще коктейль тебе вкусный сме­шать, когда вернусь.

— Хочу...

— Тогда закажи клюквенный сок, — сказала она, снова подходя к кровати. Вытащила куртку, встряхнула, растя­нула на руках.

— Размер твой, не беспокойся, — заметил Ник. — Я все твои размеры помню.

Куртка была до бедер, светло-коричневая, с кармана­ми, манжетами и меховой подстежкой. Нэнси сразу оце­нила ее преимущества — в такой действительно будет теп­ло. И руки можно в карманы спрятать.

Ник между тем прошел и уселся на кровать, вытянув ноги и подсунув под спину подушку. Дарра незамедлитель­но вспрыгнула на покрывало и устроилась рядом, всем своим видом показывая; что это и ее кровать тоже.

— Опять ноги болят? — сочувственно спросила Нэнси.

— Ничего, завтра Джеральд полностью мне каби­нет на вилле оборудует — компьютеры и все остальное. Тогда я в основном там работать буду. И плавать начну опять...

— Да, там бассейн большой. И цветы всякие, лианы вокруг растут — как в тропиках. — Она переоделась, натя­нула новые ботинки — оказались действительно впору. — Ну, я пойду? — сказала Нэнси, посмотрела напоследок в зеркало и понравилась себе самой. — Гулять! — Послед­нее было адресовано Дарре.

За ужином все было как и вчера: они сидели за столом, друг против друга, слышался лишь легкий звон посу­ды и короткие реплики: «Тебе положить?..», «Передай, пожалуйста...»

Как вчера — и не как вчера. Казалось, весь мир сузил­ся до размеров этой комнаты, где были только они двое. Ник почти не ощущал, что ест, не «додумывал» еще что-то по работе и не перебирал в памяти завтрашние дела. Сейчас все это не имело значения — просто не существо­вало.

А важно было другое: склоненная голова Нэнси, ее глаза, смотревшие не на него, в тарелку, — и ее порозо­вевшие щеки. И мочки ушей, даже не розовые — пунцо­вые.

Ник не понимал, почему она так нервничает — ведь не в первый же раз! Хотелось сказать ей что-то успокаи­вающее, легкое, доброе — и страшно было каким-нибудь неловким словом сделать так, что она снова ощетинится, как ежик, а среди ночи отвернется или уйдет плакать в ванную.

Наконец, когда Нэнси не глядя потянулась к бокалу и чуть не опрокинула его, Ник тихонько позвал:

— Котенок... — Дотянулся до ее руки и легонько сжал, поглаживая большим пальцем. — Приходи сегодня ты ко мне. Пожалуйста... — Между бровей стала четче знакомая тревожная морщинка, и он повторил, как можно мягче и ласковее: — Пожалуйста...

Нэнси кивнула. Не сразу, едва заметно, но это был ки­вок. И, почувствовав, как легко вдруг стало дышать, Ник улыбнулся и добавил:

— Только... не бери собаку — я ее стесняюсь...

(Ничего он не стеснялся — просто боялся, что эта жи­вотина в самый неподходящий момент снова захочет пить!..)

Глава 13

Это была одна из тех ночей, которая запоминается на всю жизнь. Нику казалось, что он запомнит все, до мельчайшей подробности: каждое движение, слово, ощуще­ние. Но запомнилось четко лишь одно: как он в какой-то момент оторвался от Нэнси, пошел в ванную и вернулся оттуда с мокрым полотенцем. А она лежала и смеялась; пискнула, когда холодное полотенце коснулось ее живо­та, — и снова рассмеялась, и зубы блеснули в свете малень­кой прикроватной лампочки...

Он не помнил, когда заснул, — короткие периоды за­бытья сменялись пробуждением, и было непонятно, во сне или наяву все кружит и кружит голову запах травы... Но когда проснулся, взглянув на часы, понял: произошло то, чего не случалось с ним уже много лет: он чудовищно, просто катастрофически проспал!

Чтобы успеть на назначенное с утра совещание, вне­запно отменять или сдвигать которое было бы безалаберностью, которой Ник никогда бы не потерпел от своих работников — а значит, не мог позволить и себе, требова­лось выйти минут через пятнадцать. Ни о каком завтраке речи уже не шло. «Фактор дельта»!

Его личный «фактор дельта» мирно посапывал рядом, прижавшись к нему спиной. Ник слегка встряхнул ее за плечо и услышал в ответ недовольный стон. Сонные гла­за медленно открылись.

— Пожалуйста, свари мне кофе, я ужасно опаздываю! — выпалил он на одном дыхании и унесся в ванную.

Холодный душ... горячий... снова холодный — эта про­цедура, как обычно, быстро стряхнула с него остатки сна. Зубы почистить... побриться... Было непонятно, услыша­ла Нэнси его просьбу или закрыла глаза и спряталась об­ратно под одеяло.

Лишь выйдя из ванной, Ник увидел, что его призыв не остался безответным. В постели Нэнси не было. На­жав кнопку телефона, он сообщил мисс Эмбер, что через десять минут ждет всех внизу, и начал торопливо оде­ваться.

Нэнси сидела в гостиной, завернувшись в халат и за­бравшись с ногами в кресло, — сонная, с полузакрытыми гла­зами. Зажав в руках грушу и ножик, она явно собиралась с силами, необходимыми для расчленения оного пло­да. На столе стояла чашка кофе и блюдо с шоколад­ками.

— Спасибо. — Он подошел и, не садясь, отхлебнул.

— Грушу будешь? — пробормотала она.

— Давай. Собери, пожалуйста, мои вещи — или вызо­ви горничную, чтобы все упаковала. Я сюда уже не вернусь, вечером сразу на виллу поеду.

— Угу...

— Не забудь про сегодняшний ленч — ровно в час, во французском баре «Браун Паласа».

— Угу... На... — протянула Нэнси разрезанную на лом­тики грушу.

— Ты сейчас обратно спать пойдешь?

— Угу.

— Не проспи, не опоздай! — Ник допил кофе и забро­сил в рот пару сочных ломтиков. — Ну, я пошел. — Погла­дил растрепанную рыжеватую прическу, поцеловал потя­нувшееся навстречу сонное зажмуренное лицо и вылетел за дверь.

Как ни странно, на ленч Нэнси почти не опоздала — минут на пять, не больше. Своим появлением вызвала скрытое недовольство мисс Ферлен (до появления Нэн­си та усиленно делала Нику глазки), извинилась за опоз­дание и охотно включилась в светскую беседу.

На подобных ленчах о делах говорить не полага­лось — это было лишь предварительное знакомство с по­тенциальным партнером. Следующим этапом мог стать деловой и уже «без женщин» разговор в офисе... а мог и не стать.

Ферлен был выходцем из старой местной семьи, ко­гда-то сделавшей себе капитал на золотодобыче. Ему при­надлежало несколько золотоносных шахт — увы, истощив­шихся и заброшенных еще до Великой депрессии. Тем не менее он утверждал, что, используя современные мето­ды золотодобычи, можно снова сделать эти шахты рен­табельными.