Оригинал (СИ) - Чередий Галина

Конечно, до полной невозмутимости мне далеко, и Сандалфу удалось меня достать хотя бы этим упоминанием о нависшем надо мной проклятом обряде. Притвориться, что я не боюсь его наступления до откровенной паники, не выйдет. Именно призрак этого неизбежного события выбивал почву из-под ног моей способности здраво мыслить и адекватно реагировать на окружающее. И справиться с этим путем любых собственных размышлений, внешних уговоров и заверений в максимальном стремлении к моей безопасности, приведенных псевдологичных доводов пока не выходило. И вряд ли выйдет, учитывая, какая волна возмущения и первобытного страха поднималась внутри каждый раз.

Сделав несколько кругов по своим покоям, я снова уже совершенно уверенно взобралась на перила и отправилась на половину деспота. Вошла внутрь в этот раз без сопротивления, просто упругая волна прошлась по всему телу. Но зато вот внешняя дверь, которую я проверила на авось, оказалась намертво запертой. Ну и черт с вами! На ночевку я устроилась на черных простынях архонта Грегордиана, в спальне, пропитанной его неповторимым, терпким, экзотичным запахом и наполненной его энергетикой, следы которой были очевидны даже в его отсутствие.

Разбудил меня вопреки обыкновению не Лугус, а все тот же ненавистный Сандалф. Да уж, такое утро добрым не назовешь при всем желании. Я тут же ощетинилась, ожидая новых нападок, но сейчас рыжий выглядел не злым, а весьма озабоченным.

— Монна Эдна, просыпайся! — О, надо же, даже не начал сразу с голема! — В Тахейн Глиффе важные гости, и мне нужна твоя помощь!

— Да неужели? — насторожилась я. — И чем же я должна помочь, тем более тебе?

Мой сарказм был полностью проигнорирован. Может, оказывается, когда хочет или когда прижмет.

— В отсутствие деспота ты должна встретить их, принять и присутствовать на завтраке в их честь, — рыжий стремительно передвигался, распахивая плотные гардины и впуская внутрь солнечный свет, вынуждающий меня щуриться.

— Да с какой стати? Разве подобное не правильнее будет сделать Илве? — изумилась я этой, на мой взгляд, несуразице. — Она же невеста и все такое.

— Монна Илва и архонт Грегордиан еще не прошли через обряд взаимного признания, поэтому на данный момент она не более чем обычная гостья. Так что сейчас ты важнейшая персона в Тахейн Глиффе, — говоря это, Сандалф кривился так, будто его мучил приступ острого геморроя. Явно ему ох, как не по душе все это.

— То есть это потому что я такая важнейшая персона, ты меня запираешь и хамишь мне? — не упустила я возможность ковырнуть рыжего посильнее.

— Я обеспечивал безопасность доступными средствами и исходя из сложившихся обстоятельств! — без грамма стыда и раскаяния выкрутился Сандалф и тут же скривился. — И сейчас не время для этого! Королевский посланник с сопровождающими ждут на пристани, а тебе еще нужно привести себя в достойный вид и одеться!

Естественно, я понимаю, что если бы не необходимость, черта с два Сандалф явился бы ко мне с просьбой, он же, мать его, благородный асраи, перед которым мне следует трепетать. Но жизнь — такая стерва.

— Не думай, что я обо всем забуду и, когда Грегордиан вернется, не подниму тему ограничения моей свободы, — пригрозила я, но стала сползать с постели. — А теперь выметайся и дай мне собраться.

Едва Сандалф исчез и я посетила купальню, вихрем ворвался Лугус с еще несколькими брауни, и в этот раз меня реально одевали и приводили в божеский вид они, причем с бешеной скоростью. Мне оставалось только не мешать тем, кто знал свое дело. Моего мнения по поводу наряда и украшений в этот раз никто не спрашивал, но я и не возмущалась. Приезд этого самого королевского посланника, очевидно, официальное мероприятие, и как следует тут на нем выглядеть, Лугусу виднее.

— Разве о подобных мероприятиях не должно быть известно заранее? — решила уточнить я у брауни, но в ответ получила лишь неопределенное пожимание плечами. Лугус выглядел мрачным и еще более озабоченным, чем Сандалф, и это мне уже откровенно не нравилось.

— Лугус, мне следует сказать что-то конкретное, когда буду его приветствовать? — решила я тогда переключиться на техническую сторону предстоящего. Моя голова в этот момент едва не отрывалась от суетливых и не особо осторожных действий парикмахера, и я уже готова была зашипеть разгневанной кошкой.

— Монна Эдна, ты же слышала неоднократно, как приветствуют нашего архонта? — я кивнула, ладно, попыталась, учитывая жесткое удержание моих волос. — Вот в этом стиле ты и должна приветствовать королевского посланника. Скажи, что мы несказанно рады приветствовать его в Тахейн Глиффе.

— А мы в самом деле рады? — хмыкнула, глядя, как Лугус буквально унизывает мои пальцы безумным количеством колец и перстней.

— Не в том суть. Сама сиятельная чета и королевские посланники — это единственные в Закатном государстве личности, кому не имеет право воспрепятствовать ступить на свою землю ни один владетель.

Как-то это не очень оптимистично и радушно прозвучало. Но тут же запустило мои мысли по новому маршруту. Если здесь появился некто, облаченный такой степенью власти, то возможно ли это как-то использовать в своих целях? Но, само собой, вслух я развивать тему не стала.

— Значит, эта процедура встречи — чистая формальность, и посланник может делать что хочет вне зависимости от желания хозяев? — уточнила я, пока на запястья натягивали больше браслетов, чем они, кажется, могли вместить.

— Ну… собственно, так. Он ведь доносит волю сиятельной четы и следит за исполнением высочайших приказов, — щека у Лугуса нервно дернулась, подтверждая мои дурные предчувствия.

— И почему мне так кажется, что, вернувшись, Грегордиан не будет рад таким гостям в его доме?

Тяжкий вздох и ускользающий от прямого контакта взгляд брауни — вот и весь ответ. Ладно, похоже, сказать: «Вам тут не рады — проваливайте!» — все равно не вариант, так что будем встречать нежеланных гостей.

В этот раз меня обрядили явно из соображений максимально продемонстрировать роскошь и щедрость по отношению ко мне архонта Грегордиана, а о моем удобстве речь не шла. Нежно-лавандовое платье было сплошь усыпано крошечными прозрачными камнями и от этого ощущалось совсем не легким. И это не считая веса украшений повсюду: на пальцах, запястьях, предплечьях, шее, ушах и поясе, в прическе. Даже на лодыжки надели роскошные сверкающие браслеты, хотя кто, к чертям, их может увидеть? В общем, выходила я из покоев деспота, в полной мере чувствуя себя либо новогодней елкой в доме безумного олигарха, либо самым востребованным манекеном в ювелирной лавке. Добавить к этому туфли на непривычно высоком здесь каблуке, так же буквально облитые золотом и каменьями — и вот вам ярмарка достатка и тщеславия во всей красе и в одном моем лице.

Идти в столь тяжелом облачении и в такой обуви было неудобно. Но ходьба по коридору — это ерунда, вот лестница — это почти подвиг. И тут мне вспомнилось, что к пристани нужно спускаться по дико крутой и почти бесконечной лестнице, и меня что-то затошнило от предчувствия подобного экстрима. Внутри зародилось глухое раздражение, но оно исчезло, когда я увидела, с какими почти перепуганными лицами снуют по Тахейн Глиффу брауни. Рад этому визиту, понятное дело, никто не был, но и напортачить, очевидно, было нельзя, так что я собралась и отодвинула собственный физический дискомфорт подальше. Надо, значит надо. Это состояние прекрасно мне знакомо по прежней жизни, и я умею с ним справляться. Отвлекаясь от страха перед крутизной ступенек, я сосредоточилась на тихих наставлениях Сандалфа и Хоуга, которые, несмотря на наше «чудное» отношение друг к другу, очень добросовестно и качественно страховали каждое мое движение.

— Скажи ему: «Приветствую тебя в щедрых и гостеприимных пределах великого Тахейн Глиффа, посланник Хакон! Надеюсь, Богиня была к тебе благосклонна, как ты того заслуживаешь, и твой путь был легким!» — тихой скороговоркой повторял мне Сандалф, пока мы спускались к сияющей и сверкающей даже издали группке фейри, стоящей на палубе одной из бирем.