Прими как есть (СИ) - Данина Дарья

Вот так компания собралась. И в страшном сне представить не мог.

Он ведь планировал просто передать её из рук в руки, и тут же уйти. Пожрать в какой-нибудь местной забегаловке и свалить восвояси.

Но… это было ожидаемо. Предсказуемо. Её мать не посмела вот так просто отпустить тех, кто доставил их дочь домой в таком состоянии. Как истинная хозяйка, женщина накрыла стол и пригласила гостей обедать.

И… чёрт! Было ахренеть как вкусно! Борщ. Он не ел борщ уже сотню лет! Наваристый, густой. Ароматный. Кажется, её мать в этом деле может дать фору даже Тоне!

Ольга Антоновна была гостеприимна и добра. Вежлива и улыбчива. С интересом поглядывала на Стаса и пыталась понять, что связывает её дочь с этим парнем.

Друзья?

Но Кристина никогда не упоминала о нём. Парень?

— Стас, ты не стесняйся. Бери вот, — мать кристины подвинула к парню тарелку, на которой было нарезано аккуратными ломтиками сало, — и чесночёк. И лук. Дыхание, конечно, не освежает… зато полезно! Тем более, сейчас. Чтоб не подцепили заразу.

— Спасибо, — он скромно улыбнулся перед тем как протянуть руку к предложенным яствам, — сто лет ни сала, ни борща не ел. Вкусно очень, — не врал.

— Вот и отлично, — Ольга Антоновна широко улыбнулась и перевела взгляд на Таню, — и ты, Танюш! Бери! Обязательно! Потом спасибо скажешь!

Таня нерешительно потянулась за угощением, но на полпути остановилась. Отказавшись от лука и чеснока просто взяла ломтик сала. И, закинув тот в рот, откусила кусочек серого хлеба.

— Спасибо, — девушка краем глаза взглянула на Стаса. Тот, кажется, всеми силами пытался побороть неловкость и сделать вид, что он чувствует себя как дома. — Я была голодна как волчица, — хихикнула, — вы нас спасли!

Стас хмыкнул. Кивнул. И, почувствовав на себе тяжёлый взгляд, поднял голову.

Сергей Филиппович был мужчиной внушительных размеров. Этакий богатырь. Здоровый с виду мужик. Высокий, крепкий. Мужественный. Но… будто побитый жизненными обстоятельствами. В данном случае — состоянием своего здоровья.

Говорил мало, но по делу. Двигался с осторожностью. Отвечал не сразу. Стас заметил, что рефлексы у мужчины пока ещё не всецело восстановлены. Хотя, если уж быть откровенным, то здесь ещё работать и работать. Речь у Сергея Филипповича была немного скомканной. Движения — заторможенными и немного расфокусированными. В руке у него был сжат носовой платок, которым он время от времени подтирал левый уголок рта, когда там скапливалась слюна, которую он не успевал вовремя проглатывать.

— Может, останетесь? — поинтересовался мужчина, глядя на гостей. — А утром спокойно поедете?

— Ой, нет! — тут же откликнулась Таня, — спасибо! У нас учёба. Так что…

— Спасибо, Сергей Филиппович, — Холодный расправил плечи и смело посмотрел на отца Кристины, — но мне правда нужно ехать. Есть кое-какие дела. А Таня, — брюнет перевёл взгляд на ту, чья болтливость его раздражала, — если хочет, то может остаться. Ник за тобой приедет…

Девчонка сжала губы. Посмотрела на него так, словно он предложил ей заночевать в палатке.

— Правда, Танюша. Оставайся. Отдохни. И ты, Стас, тоже отдохнул бы. Всё-таки не один час за рулём. А ехать по темноте — не очень хорошая затея.

— Я справлюсь, — он широко улыбнулся, — но спасибо за предложение.

Отставив в сторону пустую тарелку, Холодный снова посмотрел на главу семейства. Было видно, как ему тяжело. Ему бы сейчас отдыхать, наверное. А не гостей развлекать на кухне.

— Серёж, — Ольга Антоновна будто прочла его мысли, — тебе бы тоже отдохнуть. А то полдня на ногах. Движение надо чередовать с отдыхом.

— Да, — вздохнул мужчина, и аккуратно положил ложку рядом со своей тарелкой, — устал немного.

— Ну, а ты как хотел? С самого утра в больнице… идём, помогу тебе.

— Я помогу, — Холодный встал из-за стола и, отрезав Ольге Антоновне путь к супругу, помог тому подняться на ноги. Подал трость и, отойдя в сторону, позволил мужчине обойти стол и выйти из кухни.

— Раньше он был разговорчивее, — констатировала Ольга Антоновна после небольшой паузы, — сейчас устаёт быстро. Тяжело. Восстановление идёт не так быстро, как бы нам хотелось, — вздохнув, она опустилась на стул и промокнула руки бумажным полотенцем.

— Это нормально, — Стас провёл пальцами по волосам, — у всех по-разному. Главное — не сдаваться. Он бодрый мужик! — тихо посмеиваясь, брюнет кивнул в ту сторону, куда ушёл отец Кристины, — всё восстановится! Ещё гарцевать будет! Какие его годы?

Ольга Антоновна тоже рассмеялась. Тихо, прикрывая рот маленькой ладонью, будто опасалась, что её смех воспримут не так, как следует. А потом добавила:

— Спасибо, что привезли Кристину, — подняла руку, сжимая плечо Стаса, — хоть душа спокойна будет…

— Не за что.

И снова эта неловкость. В некоторые моменты у него было такое ощущение, что у него не просто кость в глотке, а целый снаряд, разорвавшийся внутри. В мясо. В лохмотья. Так, что даже одно слово сказать было тяжело!

Стас посмотрел на часы.

— Мне наверное, пора. — Кивнув самому себе, он обошёл стол. И, поставив свою пустую тарелку в раковину, стащил со стола ещё пару ломтиков сала. — Спасибо. Всё было очень вкусно.

— Да ну бог с вами, — отмахнулась женщина. — На здоровье!

Холодный вышел в прихожую и, посмотрев в ту сторону, где сейчас спала Кристина, задержал дыхание. Хотел ли он сейчас оказаться там?

Безусловно.

Он ведь даже не успел толком ничего рассмотреть в её комнате. А любопытство сжирало.

— Хорошо, что у вас соседка — врач, — Таня облегчённо вздохнула, выходя следом за Стасом в прихожую. — Не пришлось ждать никого.

— Да, — Ольга Антоновна несла в руках термос, — так что, у нас тут она быстро поправится. Вот, — протянула термос Стасу, — чай в дорогу. Потом Кристине термос отдашь. Когда она вернётся на учёбу.

— Да нет, — он попытался отказаться, — не надо, Ольга Антоновна. Зачем?

— Бери, говорю! — она оказалась настойчивей. — Календула. Бери, не пожалеешь!

Календула…

Горький. Любимый чай его матери.

— Спасибо…

Глава 49

Выйдя на улицу, Стас первым делом хлопнул по карману, нащупывая в нём пачку сигарет. Закурив, обвёл скучающим взглядом чужой двор.

Должно быть, именно здесь и прошло детство Тины. Новая и современная детская площадка совершенно не вписывалась в местный "пейзаж". Сюда бы старую горку, прикопанные шины, и качели в виде полумесяца с двумя деревянными сидушками. Такие были во дворе его бабушки. Бывало, возле них выстраивалась целая очередь, чтобы покататься. А если ты чужак… то до тебя очередь могла не дойти. Ведь у тебя должен быть свой двор и свои качели. Там и катайся.

Хмыкнув, Холодный решительно отправился к детской площадке — новой, оснащенной совершенно другими качелями, горкой, турниками и даже песочницей.

Стряхнув рукой снежную шапку со скамейки, парень сел и вытянул перед собой ноги. Затянувшись, огляделся. Ни души. Ни одного, блин, ребёнка… только бабка неподалёку, сверлившая в нём дыру. Наверное, поняла: чужак. Ещё и с сигаретой. На детской площадке.

Нехорошо.

Усмехнулся и, затушив сигарету в снегу, бросил бычок в урну. Снова посмотрел на бабку. Та, что-то бормоча, всё же отвела взгляд и зашагала дальше.

Откровенно говоря, ему не очень-то хотелось уезжать. Но и оставаться смысла уже никакого не было. Хорошо, что хоть избавился от балласта в лице Татьяны.

А Тина… не сказать, что он удивился тому, что она всё же заболела. Это было предсказуемо. И… если честно, то ему и правда было жаль. И даже не потому, что теперь она была вне зоны досягаемости. А просто потому что жаль. Как ни странно, он действительно почувствовал беспокойство. Когда она упала, он даже не помнит как сорвался с места в надежде успеть. Но не успел, конечно же. Она упала словно мешок, ударяясь о мёрзлый асфальт.

Сколько она здесь пробудет? Неделю — точно. Как бы не две. И как ему узнать, идёт ли она на поправку? Она ведь не ответит ему. Да и, из блока рыжая его не убирала.