Маша и Гром (СИ) - Богачева Виктория

— Прошла маза, что Капитан мертв уже две недели как, — Зверь, наконец, открыл рот.

— Это да, — я спокойно кивнул.

Он явно не ожидал такого простого и прямого ответа. Я по глазам видел, что он замешкался, соображая, что сказать. Пацаны, наконец, зашептались, обсуждая новость. Я поймал на себе внимательный взгляд Аверы и подмигнул ему.

Я злился, и злость всегда помогала мне сосредоточиться. Голова мыслила, как никогда ясно. Я видел перед собой цель — Зверя. И я собирался с ним расправиться.

— Еще говорят, что он был сукой. Что Капитан ссучился, — он повысил голос, чтобы перекричать шум, последовавший за его первой фразой.

— Это тоже правда. Он хотел завалить меня, но я завалил его раньше.

Широко вытаращив свои темные глаза, Зверь сделал небольшой шаг назад. Он аж воздухом подавился — настолько охренел от новостей.

— Гром, это правда?

— Да как же так?

— Капитан — и сука?! Вы же с пеленок вместе!

На меня обрушился шквал из вопросов и эмоций. Я спокойно пожал плечами. Может, и хорошо, что все так удачно сложилось. Я давно уже думал, как сообщить пацанам новость про Капитана. А тут Зверь все сам сделал: и вопросы нужные задал, и людей собрал.

— Это когда ты после покушения на дно залег? — проницательно спросил кто-то, и я кивнул.

— Да, тогда. Он приехал один, чтобы по-тихому меня завалить.

— Б**, но почему?! Почему он ссучился?! — взорвавшись, Паша-стрелок пнул ножку прикрученного к полу кресла.

— Бабки, — я небрежно пожал плечами, сделав вид, что в причинах предательства Капитана я уже разобрался. — Бабки и завод.

Но я не верил в то, что говорил. Это было бы слишком просто.

— Так у него же треть твоих бабок была, — пацаны продолжали удивляться. — Нахера ему еще больше? Чо с ними делать? Солить?

Впервые после того, как я подтвердил слова Зверя о смерти Капитана, прозвучали смешки.

— Здесь какая-то ошибка, — Зверь покачал головой. — Я не верю в то, что Капитан мог ссучиться.

— Хочешь сказать, что я пи**у? — я вскинул бровь и подался ему навстречу, слегка качнувшись вперед. — Хочешь мне предъявить?

Наши взгляды встретились, и я понял, что он всерьез задумался над моими словами.

— Зверь, хорош, — его же кореш, Паша-стрелок, положил руку ему на локоть и потянул к себе, заставляя шагнуть назад. — Чужая душа потемки. Никогда не угадаешь, что в башке у другого человека.

— На твоем месте я бы к нему прислушался, — оскалился я и демонстративно завел руку за спину, нащупав рукоять пистолета. — Иначе придется отвечать за базар.

— Так, давай, я готов, я отвечу! — Зверь раззадоривал сам себя, сотрясая своим криком воздух.

Он резко выдернул руку из чужой хватки и подался в сторону. — Ты трепло, Гром! — заорал он и бросился прямо на меня.

— Всем стоять! — успел рявкнуть я, прежде чем он сбил меня с ног, и мы покатились по полу.

Зверь был гораздо тяжелее и сильнее меня, да и боями занимался профессионально лет десять. Шансов завалить меня один на один в рукопашке у него было больше, но я не собирался с ним драться.

Пока мы с ревом и рыков катались по полу, я добрался до пистолета на поясе. Я уже почти спустил курок, когда услышал тихий, характерный щелчок, с которым выдвигается лезвие из складного ножа. А в следующее мгновение я выстрелил три раза подряд, и нависший надо мной Зверь затих. Я поспешно перекатился в сторону, чтобы его мертвая туша не придавила меня собой, и, опустив взгляд, понял, почему левый бок пронзила вспышка острой боли.

Перед тем, как подохнуть, он успел всадить мне в бочину раскладкой нож, который припрятал в рукаве. А еще удивлялся, как Капитан мог стать крысой. Да так же, как стал он сам.

Я усмехнулся, и напрасно. Боль в боку усилилась, и из-за того, что я дернулся, еще сильнее пошла кровь.

— Твою мать, Гром! — Авера первым рванул ко мне и сел около меня на пол, разглядывая рану.

Я кое-как приподнялся на согнутых локтях и посмотрел на него. Захотел улыбнуться и почувствовал, что во рту дохера крови.

— Тебе бы в больничку, — сказал кто-то, и я мотнул головой.

Взгляд зацепился за тело Зверя. Его лицо было повернуто ко мне, и я мог заглянуть в его мертвые глаза. Сукин сын.

— Нет, — разжав зубы, коротко ответил я. — Домой. Туда врача. Сделаешь? — быстрый взгляд на Аверу.

Он кивнул.

— Конечно.

Я посмотрел на торчащий из раны нож. Крови вокруг натекло немало. Свитер промок насквозь, и сбоку на полу уже собралась небольшая лужица.

— Гелик к заднему входу пригоните, — велел Авера кому-то и снова повернулся ко мне. — Нахера ты сам подставился, а? Пристрели ли бы и хер с ним.

— Потом. Обсудим, — я экономил воздух и силы, потому и говорил короткими, рубленными фразами.

Авера хорош. Нашел удобный случай, чтобы меня отчитать. Знал ведь, что не смогу с ним спорить.

— Так, поднимайте его. Аккуратно, мать вашу! Нож, нож не трогайте! — крикнул Авера, и я почувствовал, как меня перекладывают на чей-то плащ.

А потом короткая, яркая вспышка боли, и темнота. Я отключился.

***

Когда очнулся — увидел ее лицо. Моргнул пару раз, подумал, что брежу.

Но Маша никуда не исчезла. Я хотел заговорить, но вместо слов из горла вырвался стон.

Отложив книжку, она стремительно поднялась с кресла и подошла к кровати, на которой я валялся. Она старательно пыталась не выдавать своего волнения и нарочито небрежным движением поправила мою подушку.

— Доктор сказал, что тебе пока нельзя пить, — упредив мой вопрос, сказала Маша и присела на край матраса.

Я поднял глаза к потолку. По обстановке я узнал свою собственную спальню. Значит, меня привезли домой.

— Он спит где-то в гостевой спальне. Я осталась подежурить.

Я неловко пошевелился и застонал от боли в левом боку. Опустив взгляд, увидел свежую повязку чуть ниже ребер. В левой руке стоял катетер, рядом с кроватью — капельница. Да. Деньги и технологии и впрямь творили чудеса. Я знавал гораздо худшие условия, в которых штопали дырки во мне.

— Он очень долго тебя зашивал, — она словно прочитала мои мысли. — Там что-то задето... я не вникала. Но жить будешь.

Я перехватил ее взгляд, и она поспешно отвернула лицо в сторону, едва заметно покраснев.

— Ты что... пялишься... на меня? — кое-как проговорил я, делая длинные паузы перед каждым словом.

— Ты едва не умер, и это твои первые слова после того, как ты пришел в себя? — закатив глаза, она покрутила пальцем у виска. — Ты сумасшедший.

— Значит... пялишься...

Эта короткая реплика забрала у меня последние силы, и я откинулся на подушки, снова уставившись в потолок.

— Гордей?.. — накопив достаточно сил, я снова заговорил.

Маша по-прежнему сидела ко мне полубоком, на самом краешке моего матраса. Боялась, что я ее укушу, если она подвинется ближе?

— Сказала ему, что у тебя грипп, — сердито нахмурившись, она развела руками.

Я бы засмеялся, но не было сил.

— А что я должна была сказать ребенку? — она нервничала и снова и снова накручивала на палец кончик косы. — Впрочем, не думаю, что он мне поверил.

Она как-то странно на меня смотрела. Совсем иначе, чем утром, и я не был уверен, что дело только в ранении. Что-то ее тяготило. У Маши была живая мимика, и эмоции почти всегда были написаны у нее на лице. И по тому, как она хмурилась, как сводила на переносице брови, как покусывала губы, я видел, что что-то не в порядке. Что сегодня произошло что-то еще. Кроме того, что меня едва не убили.

— Он с твоим другом, кстати. С Виктором. Ну, был. Сейчас уже спят. Ты почти полдня валялся в отключке. Уже четыре утра.

Ого.

— Почему тебя привезли сюда? — возмущенным шепотом спросила Маша. — Почему не в больницу? Гордей только чудом не увидел, как тебя твои амбалы в дом затащили.

— Нельзя в больницу.

Сил что-то ей объяснять у меня просто не было.

— Давно бы уже купил себе больницу, — она насмешливо на меня посмотрела. — Для таких случаев, как сегодня.